– У нашего князя и помимо смердов войско имеется, – сказал Тимофей, – одних крещеных татар больше десяти тысяч да столько же некрещеных, но тоже состоящих на службе у Ивана Васильевича. Конных дворян у нашего князя просто тьма! Гридней и московских стражников больше тысячи наберется да боярских служилых людей еще несколько тысяч. И это не беря во внимание сторожевые отряды, стоящие на Оке в тамошних городках, и пешие городовые полки…
– То, что Иван Васильевич силен своей ратью, племяш, это я и без тебя знаю! – Ермолай Савелич махнул рукой на Тимофея. – Токмо дело-то в том, что рать московскую придется разделить: часть полков выдвинуть для отражения татар, часть – против мятежных удельных князей направить. И еще неведомо, как поведут себя литовцы, которые всегда были рады любой нашей беде.
Торопясь по делам в княжеские конюшни, Ермолай Савелич не стал продолжать разговор с Тимофеем. Тому же хотелось говорить и говорить о размолвке великого князя с татарскими послами. Видя, что и его тетка Аграфена Стефановна не горит желанием обсуждать эту тему, Тимофей пришел в свои покои, чтобы поделиться с Ульяной своими восторгами по поводу унижения послов хана Ахмата. Ульяна жила в покоях Тимофея на правах его нареченной невесты, а по сути дела, уже являясь его женой.
Тимофей повторил для Ульяны свой рассказ о неприветливой встрече Иваном Васильевичем ордынского посольства с еще большими подробностями, помогая себе жестами рук.
Ульяна выслушала Тимофея, отложив шитье, с нескрываемым интересом, но и без бурной радости на лице. В ее синих очах притаилась не то печаль, не то какая-то скрытая тревога.
– Что случилось, лада моя? – Тимофей подсел к невесте, обняв ее за плечи. – Что-то ты невесела сегодня, неужто поругалась с кем-то?
– Недавно к нам приходил Якушка Шачебальцев, – тихо промолвила Ульяна. – Он дал мне важное тайное задание, подружиться с некой девицей Матреной, невестой княжеского летописца. Для этого мне придется наняться в дворцовые служанки, которые делают уборку в покоях государя. Якушка уже обо всем договорился с главным дворецким. Мне разрешено поделиться этим лишь с тобой, мой милый, и более ни с кем.
– Что ж, милая, дело есть дело, – вздохнул Тимофей. – Мы с тобой многим обязаны Якушке Шачебальцеву, ты уж постарайся, исполни все, что от тебя потребуется! Якушка не простой дьяк при государе, он – порученец по важнейшим тайным делам.
– Это я уже поняла, – прошептала Ульяна. – Удивительно, Якушка такой молодой, а занимает такую важную должность! Твой дядя встретил Якушку с таким почтением, хотя он сам явно не маленький человек при великом князе.
– Когда тебе надлежит явиться во дворец? – спросил Тимофей, ласково касаясь пальцами вьющихся локонов на виске своей любимой.
– Завтра поутру, – ответила Ульяна. – Вот подгоняю платье по своей фигуре, в нем мне придется трудиться в княжеских палатах. Там все служанки ходят в одинаковых платьях, которые им выдают во дворце. Якушка сам принес мне это платье.
Глава девятая
Полчища хана Ахмата
Татарские послы вернулись в Сарай в конце мая.
Идрис-бей излил хану Ахмату свое возмущение и негодование вызывающим поведением московского князя, который при всей московской знати публично растоптал ногами грамоту Ахмата и плюнул на священную ханскую пайцзу. Мало того, великий князь повелел казнить Кутепа, которого Ахмат сделал эмиром и назначил своим послом для помощи в переговорах с московитами.
Прочие послы, получив возможность высказаться, ругали на чем свет стоит князя Ивана и его бояр, посмевших издеваться над ними.
«Ни выполнять ханские условия, ни возобновлять выплату дани князь Иван не собирается! – твердили послы как один. – Московский князь совершенно обнаглел и зазнался, нацепив на себя вызолоченный наряд византийских василевсов! Князь Иван объявил, что отныне Русь не является данницей Орды!»
Хан Ахмат немедленно собрал ханский диван, то есть всех своих советников. Прежде всего он обратился к беклербеку Темир-Газе, желая узнать, сколько собрано войска для похода на Русь.
– Собрано сто тысяч всадников и двадцать тысяч пеших воинов, повелитель, – ответил Темир-Газа. – Отборные отряды стоят в степи близ Сарая, прочие войска и обозы раскинули становища на другом берегу Волги напротив донской излучины. Эмиры и беки ждут приказа к выступлению на север.
– Имеются ли известия от короля Казимира? – Хан Ахмат взглянул на эмира Тулунбека. – Готов ли Казимир ударить по Москве с запада, в то время как мои тумены двинутся на Москву с юга?
– О светлейший, от Казимира прибыл посол с известием, что в Литве идет сбор войск, – промолвил Тулунбек. – Литовцы намерены поддержать нас, но им на подготовку к войне нужно еще два месяца.
– Хорошо, – удовлетворенно кивнул хан Ахмат, – пусть Казимир собирает свои полки, главное, чтобы к августу литовское войско было готово к войне с Москвой. Мои тумены и курени тем временем неспешно двинутся от Волги к верховьям Дона, откуда рукой подать до окских городов. Пусть литовский посол передаст все это Казимиру. Двойной удар с юга и запада непременно поставит дерзкого князя Ивана в безвыходное положение.
Перед тем, как отпустить литовского посла домой, хан Ахмат повелел показать ему бесчисленные табуны лошадей, пасущиеся на приволжских равнинах, огромные становища ордынцев, пестреющие разноцветными шатрами и крытыми кибитками. Большая Орда хоть и утратила многие свои владения, лишилась роскоши и богатств, однако пока еще обладала мощной военной силой, не считаться с которой не могли ближние ее соседи.
Самоуверенности хану Ахмату добавляло то, что татары из Ногайской Орды, охочие до любых грабежей, откликнулись на его призыв, приведя под его знамена тридцать тысяч всадников, стремительных, как ураган.
Свои богатства и свой гарем хан Ахмат решил взять с собой на войну, поскольку он опасался, что крымский хан может воспользоваться удобным моментом и бросить свою конницу на Сарай. Обветшавшие крепостные стены Сарая давно уже не представляют серьезного препятствия для врагов. Оставить большой гарнизон в Сарае хан Ахмат не мог, так как беки и эмиры рвались в поход на Москву в надежде на невиданную добычу, никто не хотел оставаться в пыльном Сарае, чтобы охранять город за грошовое жалованье. Столицу Большой Орды хан Ахмат оставил на попечение всего пятисот всадников-кипчаков и полутора тысяч пеших саксин и ясов. Это были воины-христиане, которые сами пожелали постеречь Сарай в отсутствие хана Ахмата и его отборных войск.
* * *
«Так вот ты какая, невеста княжеского летописца!» – подумала Ульяна, раскладывая на скамье мягкие льняные тряпки и шерстяную ветошь.
В помощницы Ульяне на сегодняшний вечер была определена девица Матрена, на днях поступившая в дворцовую челядь. Сама Ульяна трудилась в числе прочих дворцовых служанок уже второй месяц. Поступив на эту работу, Ульяна полагала, что уже завтра или послезавтра ей предстоит знакомство с Матреной, внешность которой тщательно описал Якушка Шачебальцев. Однако дни проходили за днями, а черноокая красавица Матрена все никак не появлялась во дворце.
