— Пойдём поговорим, — сказал Итакин.
Саша оглянулся на замершую на мониторе фигурку.
— А я тебя уже час жду, — сказал он, — начальнику твоему «Абрамс» запустил.
— Видел уже, — сказал Итакин. — Ему минут пять назад тэ-семидесятый прямо под башню засадил. Он чиниться приезжал.
Саша встал и пошёл за приятелем в коридор. Петя время от времени через что-то перепрыгивал, а один раз упал на пол и замер; Саша заметил огромный синий глаз, проплывший прямо над ним, и догадался, что это «Тауэр», третья или четвёртая башня. Сам он поднялся когда-то до половины первой, но, когда услышал, что после того, как взойдёшь на первую башню, надо лезть на вторую, и совершенно неизвестно, что будет потом, бросил это дело и стал принцем. А Петя лез на башню уже не первый год.
Они вышли на лестницу, где Петя ловко увернулся от чего-то вроде вертикально летящего бумеранга, и попали на пустой длинный балкон, заваленный выгоревшими на солнце стендами с цветными фотографиями каких-то дряблых лиц. Саша проверил пол под ногами — кажется, сомнительных плит не было. Петя, облокотившись на перила, уставился на огни города внизу.
— Чего? — спросил Саша.
— Так, — сказал Петя. — Я из Госплана скоро ухожу.
— Куда?
Петя неопределённо кивнул головой вправо. Саша посмотрел туда — там были тысячи разноцветных светящихся точек, горящих до самого горизонта. Можно было понять Итакина и в том смысле, что он планирует прыжок с балкона.
— Как звёзды в «Принце», — вдруг сказал Саша, глядя на огни, — только всё вверх ногами. Или вниз головой.
— А может, это в твоём «Принце» всё вверх ногами, — сказал Петя. — Никогда не думал, почему там картинка иногда переворачивается?
Саша помотал головой. Как всегда, вид вечернего города навевал печаль. Вспоминалось что-то забытое и сразу же забывалось опять, и это «что-то» больше всего было похоже на тысячу раз данную себе и уже девятьсот девяносто девять раз нарушенную клятву.
— На фига, интересно, мы живём? — спросил он.
— Ну вот, — сказал Петя, — вроде и не пил сегодня, а… Вообще, ты стражника спроси. Он тебе объяснит насчёт жизни.
Саша опять уставился на огни.
— Вот ты второй год по лабиринту бежишь, — заговорил Петя, — а ты думал когда-нибудь, на самом он деле или нет?
— Кто?
— Лабиринт.
— В смысле существует он или нет?
— Да.
Саша задумался.
— Пожалуй, существует. Точнее, правильно сказать, что он существует ровно в той же степени, в какой существует принц. Потому что лабиринт существует только для него.
— Если уж сказать совсем правильно, — сказал Петя, — и лабиринт и фигурка существуют только для того, кто глядит на экран монитора.
— Ну да. То есть почему?
— Потому что и лабиринт и фигурка могут появляться только в нём. Да и сам монитор, кстати, тоже.
— Ну, — сказал Саша, — мы это на втором курсе проходили.
— Но тут есть одна деталь, — не обращая внимания на Сашины слова, продолжал Петя, — одна очень важная деталь. Её те козлы, с которыми мы это проходили, забыли сообщить.
— Какая?
— Понимаешь, — сказал Петя, — если фигурка давно работает в Госснабе, она почему-то решает, что это она глядит в монитор, хотя она всего лишь бежит по его экрану. Да и вообще, если б нарисованная фигурка могла на что-то поглядеть, первым делом она бы заметила того, кто смотрит на неё.
— А кто на неё смотрит?
Петя задумался.
— Есть только один спо…
В следующий момент его что-то сильно толкнуло в спину, он перекувырнулся через перила и полетел вниз; Саша увидел похожую на бумеранг штуку, какую он уже видел на лестнице, — крутясь, она умчалась куда-то в направлении увенчанных неподвижным дымом труб на горизонте. Саша даже не успел испугаться, так быстро всё это произошло. Перегнувшись через перила, он увидел Петю, вцепившегося руками в перила балкона этажом ниже.
— Всё в порядке, — крикнул Петя, — костылявки максимум на один этаж сбрасывают. Сейчас я…
Но тут Саша заметил медленно подплывающий к Пете вдоль стены огромный глаз, похожий на круглый аквариум, до краёв наполненный синими чернилами.
— Петя! Слева! — крикнул он.
Петя освободил одну руку и пустил в синий глаз два красных шарика размером с клубок шерсти — от первого глаз дёрнулся и замер, а от второго с хлопающим звуком растворился в воздухе.
— Иди в шестьсот двадцатую, — крикнул Петя, перелезая через перила, — я сейчас приду, и будем твою игру докалывать.
Саша повернулся к выходу с балкона, и вдруг прямо перед ним с грохотом упала стальная решётка, расколов острыми зубьями несколько кафельных плит пола. Он шагнул назад, и вторая решётка с лязгом ударила в перила балкона. Саша поднял голову, увидел в близком бетонном потолке небольшой квадратный лаз, привычно подпрыгнул, подтянулся и вылез в узкий каменный коридор.
Впереди на пол падало квадратное пятно красноватого света. Прижимаясь к стене, Саша дошёл до него и осторожно глянул вверх. Там была узкая четырёхугольная шахта, и в ней, далеко наверху, горел факел и виднелся участок закопчённого потолка, — видимо, это была обычная коридорная ловушка, но сейчас Саша был на её дне. Наверху могли быть стражники, поэтому он встал на цыпочки и, осторожно ступая по веками копившемуся праху, пошёл вперёд. Впереди оказался поворот и в нескольких метрах за ним — тупик. Он двинулся было назад, но услышал, как в дальнем конце коридора лязгнула решётка, и остановился. Он попал в мешок. Теперь оставалось только одно: тщательно проверить все плиты пола и потолка — любая из них могла управлять решётками или поворачивающимися участками стены. Вытянув руки над головой, он подпрыгнул. Потом ещё раз. Потом ещё. Третья плита чуть-чуть поддалась. Дальше всё было просто: он ещё раз подпрыгнул, толкнул плиту руками и сразу же отскочил; плита выпала. Раздался грохот, и он привычно зажмурился, чтобы взлетевшая с пола пыль не попала в глаза. Немного погодя он шагнул вперёд. Теперь в потолке зияло прямоугольное отверстие, через которое можно было пролезть, а над ним вверх уходила стена с деревянными карнизами через каждые два с половиной метра — это расстояние на всех уровнях было одинаковым. Стоя на таком карнизе, можно было подпрыгнуть вверх, в прыжке схватиться за следующий, влезть на него, встать и повторить то же самое — и так до самого верха. На этой стене карнизов было шесть, и вся процедура заняла у Саши чуть больше минуты, причём он ни капли не устал.
Теперь он стоял в коридоре между стен из грубо обтёсанных каменных блоков. Впереди был колодец, и оттуда тянуло горьким факельным дымом. Саша заглянул вниз — метрах в пяти был виден ярко освещённый пол. Саша вздохнул, спустил в дыру ноги, повис над пустотой на руках и с некоторым усилием заставил себя разжать пальцы. Высота была не такой уж и большой, но плита, на которую он упал, ушла из-под ног и полетела вниз; уцепиться за край он не успел и после томительно долгого падения врезался в пол, в обломки только что расколовшейся плиты. Он не разбился, но удар и неожиданность оглушили — несколько секунд он с зажмуренными глазами сидел на карачках, вспоминая, как давно в детстве, страшной чёрной зимой, сильно ушиб копчик, прыгнув из слухового окна газовой подстанции на заиндевелый матрас внизу. А когда он, помотав головой, открыл глаза, оказалось, что он находится в той самой галерее с полосой орнамента на стене, откуда его вытащил Итакин, и на него, сложив руки на груди, смотрит тот же самый стражник в алом халате — это был он, в чём Саша убедился, глянув в нижний угол монитора и увидев там шесть треугольничков, обозначающих жизненную силу. Саша вскочил на ноги, встал в боевую позицию и выхватил меч. Воин выхватил свой и пошёл навстречу; его взгляд до такой степени не сулил ничего хорошего, что вспомнившийся совет Итакина поговорить со стражником о жизни показался злой шуткой. Саша повертел в воздухе концом лезвия, собираясь нанести удар, и вдруг воин неожиданным и точным движением выбил меч из Сашиной руки и плашмя ударил его тяжёлым клинком по голове.
