* * *
Прибыв в Новгород с Белоозера, Добрыня принялся подбивать новгородцев к походу на латгалов. Простой люд живо откликнулся на призыв Добрыни, бояре же согласились седлать коней лишь после долгих уговоров. Прекрасно зная всех местных вельмож, Добрыня уговорил их выступить на латгалов, играя на слабостях и внутренних склоках имовитых новгородцев.
Перед самым выступлением в поход Добрыня призвал к себе Добровука, поручив ему отправиться с богатыми дарами в Полоцк к тамошнему князю Рогволоду.
«По слухам у Рогволода дочь на выданье, посватаешься к ней от лица Владимира, – сказал Добрыня изумленному сербу. – Стелись перед Рогволодом пушистым ковром, ублажай его лестью, кланяйся ему низко. Рогволод независим от Киева и рать у него сильная. Такой союзник мне очень нужен! Коль мы промедлим, то Свенельд и Ярополк перетянут Рогволода на свою сторону».
Добровук без промедления отправился в путь.
Западных кривичей, живущих на реке Полоте, притоке Западной Двины, окрестные славяне называли полочанами. Их стольным градом был Полоцк, возведенный при впадении Полоты в Западную Двину. Полочане были сильным племенем, в свое время они не покорились ни Олегу Вещему, ни Игорю Старому, даже прославленный Святослав Игоревич не смог заставить полочан платить дань Киеву. Западная Двина своим устьем изливается в Варяжское море, а ее верховья и притоки соединяются с Волгой и Днепром. Это был более короткий и легкий путь для купцов из Северной Европы, идущих с товарами на юг к Кавказу и Хвалынскому морю и на юго-запад к Греческому морю. Часть заморских товаров оседала в Полоцке вместе с мытом, собираемым местными князьями с торговцев, каждое лето следующих на судах по Западной Двине с севера на юг и обратно. Полочане успешно противостояли ятвягам и литовцам, то и дело вторгавшимся в их владения со стороны Принеманских лесов.
Глава третья
Чудь белоглазая
Из похода в Латгалию псковичи и новгородцы вернулись с богатой добычей. Русичам удалось взять штурмом и разграбить три городища латгалов. Победителям достались меха, льняные ткани, зерно, запасы сушеной и мороженой рыбы, множество изделий из меди и железа, лошади, коровы… Немало латгалов угодило в рабство.
В подарок своему племяннику Добрыня привез юную латгалку необыкновенной красоты. Пленницу звали Лейра, она была дочерью погибшего в битве латгальского князя. Женщины латгальского племени славились своей красотой, в большинстве своем они были стройны и высоки ростом, белокожи и светловолосы.
Лейра была чуть постарше Владимира. Она была среднего роста, с хорошей фигурой и прекрасно развитой грудью. У юной латгалки были прекрасные светло-серые глаза, белки которых блестели ослепительной белизной. У нее были пухлые чувственные уста, алые и сочные, меж которыми сверкали жемчужным блеском два ряда ровных зубов. Свои волосы цвета выгоревшей ржи Лейра обрезала до плеч в знак траура по погибшему отцу, ибо так было принято в ее племени.
Лейра была девственна и непорочна. Она выглядела как испуганная лань. Владимир, лишивший Лейру невинности в первую же ночь, был восхищен ее юной прелестью и покорностью. До этого на ложе к Владимиру приходила Бера, верная рабыня Торы. Бера была намного старше Владимира. Она не просто отдавалась ему, но старалась привить княжичу привычку не допускать грубости при обладании женщиной, исполняя повеление своей госпожи. Властная по натуре Бера полностью довлела над Владимиром во время их ночных свиданий. Это была женщина, которая не просто прислуживала своей госпоже, но была обучена владению оружием и приемам рукопашного боя. Бера была глазами и ушами Торы, ее подругой и советчицей. Она особо не церемонилась с Владимиром, даже деля с ним постель. Бера без колебаний могла осадить Владимира резким словом или сильной оплеухой, ничуть не робея перед его сословным превосходством.
Жадный до любовных утех Владимир тянулся к Бере, познав в ее объятиях почти все оттенки сладострастия. Вместе с тем Владимиру очень не нравилось то, что Бера зачастую обращается с ним не как с князем, а как с несмышленым отроком, которого надлежит постоянно учить уму-разуму. Получив в свою полную собственность прелестную рабыню-латгалку, Владимир отдалился от Беры, используя почерпнутые от нее навыки в интимной гимнастике в частых совокуплениях с Лейрой. С юной покорной латгалкой Владимир мог вести себя как угодно, и это преисполняло его горделивым осознанием своей силы и власти. С Аловой Владимир встречался все реже и реже. Получив запрет со стороны Торы на интимную связь с Аловой до ее полового созревания, сластолюбивый Владимир сначала при любой возможности тянул в свою ложницу грубоватую Беру, а затем он совершенно увлекся прекрасной податливой Лейрой.
* * *
В зимнюю пору новгородцы обычно собирали дань с окрестных подвластных им племен. В число данников Новгорода входили лесные финно-угорские племена: весь, водь, ижора, карелы и чудь. Зимой начинался промысел пушного зверя. Пушнина была самым желанным товаром для купцов из южных стран. Ценились шкурки лис, куниц, белок и горностаев и на Руси, зачастую ими расплачивались при купле-продаже наравне с серебряными деньгами. Золотые и серебряные монеты, попадавшие на Русь из Европы и с арабского Востока, имели здесь вполне надежный эквивалент в виде шкурок пушных зверей.
Собрался идти за данью к Онежскому озеру и неугомонный Добрыня.
Не понравилось это боярину Туровиду, который не преминул высказать свое недовольство прямо в глаза зятю. Претензий к Добрыне у сварливого Туровида накопилось много.
– Чего ты все суетишься, зятек? Чего тебе дома не сидится? – брюзжал Туровид, глядя на то, как Добрыня осматривает свой боевой лук и стрелы, разложенные на столе. – Ты жену с сыном недавно рожденным видишь реже, чем коней и гридней своих. Мечислава вся извелась, из-за моря тебя ожидаючи, ведь пять месяцев тебя не было. Наконец, дождалась тебя Мечислава, и что толку? – Туровид криво усмехнулся. – В Новгороде тебе не сидится, зятек, подле жены-красавицы, все мотаешься по дальним городам и весям. Разве ж это дело? Иль не люба тебе более дочь моя?
– Отец мой, напрасные твои упреки, – сказал Добрыня, всовывая в кожаный колчан стрелы одну за другой. – Мечислава люба мне, как и прежде. И сыном своим я дорожу. Жена и сын – мое главное богатство! Согласен с тобой, мало я им внимания уделяю, так ведь важные дела меня обременяют. Выспаться толком некогда, отец.
– Почто сына своего Коснятином назвал? – недовольно пробурчал Туровид. – Сие имя означает «косноязычный». Ты что же, хочешь, чтобы твой сын заикой вырос?
– Деда моего Коснятином звали, – пояснил Добрыня, не прерывая своего занятия. – Дед мой был вельми уважаемым человеком в Любече. Знахарем он был, людей врачевал.
– Лучше бы ты в честь моего отца сына-то назвал, – проговорил Туровид, взирая на Добрыню из-под нахмуренных бровей. – У моего покойного отца имя-то поблагозвучнее было. Людей мой отец не врачевал, но почетом среди местных бояр пользовался, ибо имел немалые земельные владения и большие стада скота.
– Что ж, следующего сына, так и быть, назову в честь прадеда с материнской стороны, – промолвил Добрыня, повесив колчан на оленьи рога, прибитые к стене. – Надеюсь, сыновей моих люди будут уважать не токмо за их богатство, но и за славные деяния. Моим сынам придется продолжать начатое мною.
