– Имя этой женщины, кажется, Феретима? – промолвил Дарий, давая понять Арианду, что ему многое известно. – Она ведь пожелала остаться в Египте, так?
– Так, государь, – ответил Арианд, стараясь скрыть свое волнение.
– Покажи мне ее, – сказал Дарий. – Я хочу побеседовать с ней.
– К несчастью, Феретима умерла, – Арианд нахмурился. – В ее теле завелись черви, и даже египетские врачи не смогли ее спасти.
– Жаль, – после паузы обронил Дарий.
– Зато я могу показать тебе пленных баркийцев, государь, – добавил Арианд уже совсем другим тоном. – Я распорядился поселить их близ города Навкратиса. Среди баркийцев немало искусных литейщиков, гончаров и стеклодувов.
– Навкратис я обязательно посещу, – сказал Дарий, – ведь в этом городе сосредоточена вся торговля Нижнего Египта. Говорят, купцы необычайно рады тем серебряным деньгам, Арианд, которые ты пустил в оборот.
И вновь Арианду стоило немалого труда справиться с подступившим волнением. В замечаниях и намеках Дария ему постоянно чудилась угроза, хотя в голосе царя не было ничего угрожающего.
Решив, что это Уджагорресент строит козни против него, Арианд со своей стороны принялся обличать того в жадности и излишней гордыне.
– Камбиз некогда приблизил его к себе, сделав не только советником, но и личным врачом, вот Уджагорресент и возомнил о себе невесть что! – с кривой ухмылкой молвил Арианд. – Он считает себя достойным дружбы царей и даже более – опорой трона Ахеменидов!
– В какой-то мере Уджагорресент прав, – задумчиво произнес Дарий, проведя вытянутой рукой по верхушкам аккуратно подстриженных миртовых кустов. – Он ведь предпочел служить царю-ахемениду, а не новому фараону Египта.
– Ка… какому фараону? – заикаясь, пробормотал Арианд, чувствуя себя припертым к стенке.
– Разве не ты примерял на себя корону фараонов? – в свою очередь, спросил Дарий, пронзив Арианда пристальным взглядом. – Разве не ты намекал Уджагорресенту, что из тебя получился бы прекрасный основатель новой династии? Ответь мне, Арианд.
– Этого не было, повелитель, – Арианд опустил глаза.
– И не ты собирался взять в жены дочь Псамметиха? – опять спросил Дарий.
– Нет, не собирался, – уже без запинки ответил Арианд.
– И не ты пытался отравить Уджагорресента?
– Нет, не я.
– Ложь! – потеряв терпение, воскликнул Дарий. – Ты стал прислужником Лжи, Арианд? Я не узнаю тебя! Смотри мне в глаза. Ну!
Арианд медленно поднял голову и встретился взглядом с Дарием.
– Ответь мне еще на один вопрос, Арианд, – продолжил Дарий. – Зачем тебе понадобились греческие и карийские наемники, которых ты разместил в городе Бубастисе?
Арианд промолчал, а Дарий продолжал свой допрос.
– Ты намеревался опереться на греков и ливийцев, чтобы стать царем Египта, поскольку был не уверен, что персы тебя поддержат. У тебя все было готово для захвата власти. Египетскую знать ты хотел привлечь на свою сторону с помощью Уджагорресента, но тот не пожелал служить тебе. В чем тут дело, Арианд? Чем ты не угодил Уджагорресенту?
– Негодяй хотел слишком многого, – мрачно ответил Арианд, поняв, что изворачиваться бесполезно. – Уджагорресент желал командовать флотом, быть верховным жрецом и верховным советником.
– И ты решил его отравить?
– Да. Но Уджагорресент постоянно принимает противоядия, поэтому он уцелел.
– Тогда ты решил подослать к нему убийцу. Так?
– Нет. Я хотел сам убить этого негодяя, вызвав его сюда из Саиса. Но он удрал в Сузы.
– Что бы ты сделал на моем месте, Арианд? – после долгой томительной паузы проговорил Дарий.
Царь и сатрап стояли возле ствола огромной финиковой пальмы, которая была выше многих деревьев в парке.
Царская свита замерла на дорожке, посыпанной песком, в двадцати шагах от них.
– На твоем месте, государь, я без долгих размышлений вынес бы смертный приговор, – недрогнувшим голосом произнес Арианд.
– Ты знатного рода, Арианд, потому имеешь право сам выбрать, от чего тебе умереть, – скорбно промолвил Дарий. – Что ты выбираешь, удавку или меч?
Арианд выбрал меч.
Сатрапом Египта Дарий назначил военачальника Ферендата, женатого на его двоюродной сестре.
Глава одиннадцатая
Скилак из Карианды
После полуденной трапезы Дарий по своей привычке поднялся на крышу дворца, чтобы немного подремать в одиночестве под тентом, натянутым от солнечных лучей. Дарий уже собирался закрыть глаза, и в этот миг перед ним предстал слуга-египтянин, с почтительным поклоном сообщивший, что царя непременно желает видеть его брат Ариасп.
– Твой брат настаивает на встрече, государь, – добавил слуга, не поднимая головы.
– Он один? – лениво спросил Дарий.
– Один, государь, – прозвучал негромкий ответ.
– Хорошо, – милостиво кивнул Дарий. – Передай Ариаспу, что я готов выслушать его.
Слуга попятился и удалился.
– Повелитель, позволишь ли ты мне разговаривать с тобой не как с царем, но как с братом? – спросил Ариасп, представ перед Дарием.
Дарий удовлетворил просьбу Ариаспа, видя, что тот настроен на откровенную беседу.
– Я не стану говорить от лица тех военачальников-персов, которых неприятно поражает пристрастие нашего царя ко всему египетскому, – вновь заговорил Ариасп. – Просто хочу высказать свою точку зрения. Мне кажется, брат, что окружающие тебя египтяне, и в первую очередь Уджагорресент, не просто опутывают тебя паутиной лести и угодничества. В их намерение входит вылепить из тебя египтянина по их образу и подобию. О, брат мой, я вижу, сколь сладостны тебе эти тенета! От меня не укрылось, как льстит твоему самолюбию это всеобщее поклонение египтян тебе как воплощенному богу!
– Ариасп, в Египте так было всегда, – сказал Дарий, не поднимаясь с кресла. – Своим поведением я не привнес ничего нового. Египтяне видят во мне своего фараона, а фараон у них – это сын бога Амона, любимец бога Гора
[119]
и богини Исиды
[120]
. Если в Вавилоне я принял власть над Месопотамией из рук верховного бога Мардука, то в Египте, повинуясь местному обычаю, я вошел в сонм здешних богов, возложив на себя двойную корону фараонов. Ариасп, Египет можно завоевать силой оружия, но всякий завоеватель удержит свою власть над Египтом лишь в том случае, если станет восприемником обычаев этого народа. Даже Камбиз понимал это.
