– Надеюсь, царь меня простит, – нимало не смутившись, промолвил Гидарн. – Дарий сам воевал и знает, что такое походная жизнь, полная опасностей.
Заметив, что Гидарна прямо-таки шатает из стороны в сторону, Дарий обеспокоенно спросил:
– Ты не ранен, Гидарн?
– Нет, повелитель. Просто я две ночи не спал и еще не пришел в себя после долгой скачки.
– Ступай, отдохни, – сказал Дарий. – Завтра поговорим.
Гидарн отвесил царю низкий поклон и зашагал к выходу из тронного зала. Не доходя до дверей, он вдруг свалился на пол и остался лежать, будто сраженный наповал меткой стрелой.
– Так я и думал, – проворчал Дарий, – он ранен. Лекаря сюда!
Появился лекарь, с помощью слуг Гидарна осторожно перевернули навзничь, разрезали на нем куртку и тонкую исподнюю рубашку.
Из-за спин столпившихся придворных Дарий не мог видеть, что случилось с Гидарном, а покидать трон ему было нельзя по этикету. Дарий подозвал к себе Аспатина.
– Узнай, жив ли Гидарн. И сообщи мне.
Аспатин поклонился и неспешной походкой, волоча по полу край своего роскошного длинного плаща, направился к толпе, сгрудившейся вокруг упавшего Гидарна.
Скоро он вернулся назад, да не один, а с лекарем.
– Что? Умер? – невольно вырвалось у Дария.
– Гидарн жив, повелитель, – ответил Аспатин. – Он просто спит.
– Это правда? Спит?! – Взгляд царя обратился к лекарю.
– Организм Гидарна настолько измотан бессонными ночами, что сил на бодрствование у него больше не осталось, – пояснил врач. – Налицо полное физическое перенапряжение, государь.
– Но это не опасно? – спросил Дарий. – Гидарн не умрет?
– Гидарну нужно отоспаться, – сказал лекарь, – и силы вновь вернутся к нему.
– Уложите его в моих покоях, и пусть никто его не тревожит, – распорядился Дарий. – Дайте мне знать, как только он проснется.
На военном совете проспавшийся Гидарн был уже не так угрюм, но по-прежнему вызывающе-язвителен. Войско Фравартиша Гидарн считал непобедимым не только из-за его многочисленности, но главным образом потому, что это войско обладало способностью появляться внезапно и так же внезапно исчезать.
Тем военачальникам, которые пришли вместе с Дарием и надеялись быстро разбить Фравартиша, Гидарн пояснял с еле заметной издевкой:
– Поначалу и у меня в свите было немало таких смельчаков. Но после первой же битвы с Фравартишем этих смельчаков можно было по пальцам перечесть. После второго сражения из моих задир в живых не осталось никого. А ведь все они были рубаки хоть куда!
– Перестань, Гидарн, – поморщился Интаферн, – твоя ирония здесь не к месту. У Дария лучшее войско на Востоке! Вспомни, с этим войском побеждали Кир и Камбиз.
– Ошибаешься, друг мой, – тяжело вздохнул Гидарн, – ныне лучшее войско у Фравартиша. Он сам когда-то воевал под началом Кира и владеет военными премудростями не хуже нас с тобой. В этом я уже убедился.
– Я не узнаю тебя, Гидарн, – промолвил Мегабиз. – Какого страху нагнал на тебя Фравартиш! Неужели он совсем непобедим?
– Фравартиш, конечно, смертен, как все мы, но удача почему-то всегда на его стороне, – хмуро произнес Гидарн. – Не иначе, он заручился поддержкой самого Вэрэтрагны.
Льстецы в окружении Дария наперебой заговорили о том, как умело и стремительно царь победил Нидинту-Бела, преодолел широкий Тигр, без боя взял Вавилон. Что для Дария какой-то там Фравартиш!
Царю стало противно слушать эти угодливые восхваления, и он повелительным жестом призвал всех замолчать.
– Гидарн, за те месяцы, что ты воюешь с восставшими мидянами, изучил ли ты тактику мятежников? – поинтересовался царь. – Смог ли ты подметить, в чем секрет успехов Фравартиша на поле битвы? Нашел ли в его тактике уязвимые места?
– Тактика восставших одна и та же: они повсюду и нигде, – без раздумий ответил царю Гидарн. – Их бесполезно окружать или загонять в теснины. Мятежники, как вода, просачиваются между пальцами, внезапно нападают с флангов или сзади, сыплют градом стрел с горных вершин. И наше с ними сражение превращается в какие-то бессмысленные стычки. Я несколько раз опрокидывал и гнал конницу Фравартиша, но все кончалось тем, что мои воины оказывались в ловушке и во множестве погибали. Пленных мидяне не берут. Они убивают всех персов, угодивших к ним в руки. А затем воздвигают пирамиды из отрубленных голов на месте выигранных сражений. Уязвимые места? Их нет…
– Прекрасно! – не сдержавшись, зло воскликнул Аспатин. – Тогда мы тоже не станем брать в плен воинов Фравартиша. – И он тут же виновато потупился, заметив, что его реплика не понравилась Дарию.
– М-да, – покачал головой вавилонянин Хизату. – Нет ничего хуже войны на истребление. Такая война может затянуться на годы.
Дарий понял намек Хизату.
Действительно, затяжная война в Мидии для него вовсе нежелательна, ибо от него ждут помощи в Персиде против столь же победоносного Вахьяздаты. Ожидает подмоги от Дария и его отец, изнемогающий в борьбе с восставшими парфянами и гирканцами. И еще вдобавок пылает восстание в Маргиане…
– Где сейчас находится войско Фравартиша? – обратился Дарий к Гидарну.
– Везде, – повторил Гидарн.
– Как же мне отыскать его? – вновь спросил Дарий.
– Повелитель, как только ты покинешь Экбатаны, Фравартиш сам нападет на тебя, – заверил Дария Гидарн. – Куда бы ты ни направился со своим войском, он будет тут как тут. Этот негодяй навяжет тебе сражение там, где ты меньше всего этого будешь ожидать.
Дарий запомнил эти слова Гидарна.
* * *
Вскоре Дарию стало ясно, что далеко не вся мидийская знать стоит за Фравартиша, который отличается храбростью, но никак не знатностью. Предки Фравартиша были бедными пастухами, а его отец даже какое-то время был рабом. С жалобами на Фравартиша к Дарию стали обращаться многие мидийские вельможи. У одного Фравартиш отнял жену, соблазнившись ее красотой. У другого захватил табун лошадей, ничего не заплатив при этом.
«Ему, видите ли, нужна сильная конница! – возмущался пострадавший. – А я по вине этого негодяя должен влачить жалкое существование!»
Кто-то из мидийской знати желал отомстить Фравартишу за смерть родственника, не пожелавшего служить ему и казненному за это. У кого-то было сильное желание досадить самозванцу за выказанное пренебрежение, либо за нежелание того заплатить за какие-то услуги.
Обиженные честолюбцы, оскорбленные вожди местных родов, просто ограбленные люди, имевшие неплохой достаток и лишившиеся его по милости Фравартиша, – все спешили выказать Дарию свою преданность, оказать содействие в борьбе с этим «неуловимым» войском.
