Но это еще не все. Резун снова и снова привычно смешивает правду и ложь, зачислив в «лучшие в мире и уникальные по своей конструкции танки», помимо заслуживших этого «Т-34» и «КВ», еще и «Т-28», «Т-35», «Т-37», «Т-38», «Т-40». «…Ничего подобного ни у кого в мире в 1941 году просто не было» – уверяет Резун. И он почти прав. Не было ни у кого плавающих танков «Т-37» и «Т-38». Потому что эти легкие, маломощные, слабо вооруженные и плохо защищенные танки годились разве для разведывательных рейдов. Да и в СССР они были сняты с производства. Не было ни у кого пятибашенных монстров – тяжелых танков «Т-35». Малоподвижные, с ненадежной ходовой частью, с недостаточно сильной броней, со слабыми устаревшими пушками – они также были сняты в СССР с производства. Тоже самое касается и трехбашенного среднего танка «Т-28». Впрочем, у этого танка зарубежные аналоги были, поскольку в начале 30-х годов за рубежом, так же как и в СССР, разрабатывались многобашенные танки, впоследствии отвергнутые военной практикой. Что же касается разработанного перед самой войной легкого танка «Т-40», то было их совсем немного, от других легких танков отличался он не столь уж значительно, да и война показала, что легкие танки имеют ограниченное применение – их производство к концу войны было практически прекращено.
Резун не удержался, чтобы еще раз не пропеть похвалы легкому танку «БТ-7м» выпуска 1939 года. Слов нет, по скорости и по запасу хода он превосходил любые зарубежные средние и легкие танки (за исключением немецкого «Т-III»). Но вот броня и вооружение у него были слабы (броня была даже слабее, чем у «Т-II»), что делало его легкой добычей не то что средних танков или противотанковых пушек, а даже противотанкового ружья. Кроме того, парк легких танков состоял далеко не из одних только «БТ-7м». Были там и «БТ-7» 1935–1939 годов выпуска, и значительно менее мощный, скоростной и защищенный «Т-26». А ведь в танковом парке РККА еще оставались и старенькие «БТ-5» и «БТ-2», и совсем слабенькие танкетки «Т-27».
Столь пестрый состав танковых сил РККА привел к тому, что в танковом парке оказалось очень много типов машин, большинство из которых были устаревшими и просто старыми, выработавшими моторесурс. Соответствующие образцы были сняты с производства, и запасных частей к ним просто не было. В результате к началу войны из огромной массы списочной численности танков (23 106) могли нормально двигаться и воевать примерно 7-11 тысяч. Остальные же в лучшем случае могли проехать десяток-другой километров, прежде чем окончательно выйти из строя, в худшем – могли служить неподвижными огневыми точками (если были исправны пушки и пулеметы и имелся прицел…).
«Очищение» вообще изобилует натяжками, произвольным толкованием фактов, голословными утверждениями, цитатами, вырванными из контекста и прочими приемами такого рода, без которых Резуну никак не удается обойтись в своих попытках доказать недоказуемое.
Посмотрим, например, как Резун пытается принизить значение того факта, что перед войной представители высшего командного состава РККА прослужили в соответствующих должностях не более года. «Подумаешь, – восклицает Резун, – да в немецкой армии перед вторжением в Польшу многие генералы проработали на своих должностях вообще по несколько дней!» (36–41). Здесь Резун довольно ловко смешивает два разных вопроса – сколько времени офицер прослужил после назначения на данную должность и сколько он служил в соответствующей должности. Если некий генерал назначен командовать данным корпусом за месяц перед войной, то это не очень хорошо. Но если он перед этим уже прослужил в должности командующего другим корпусом несколько лет, в таком перемещении нет ничего страшного. А вот если он до этого не служил даже командиром дивизии, а попал на новую должность сразу из комбригов, то тут уже совсем другое дело.
Не упускает Резун случая сотворить какую-нибудь гадость в адрес коммунистов. Вот, например, цитата-эпиграф к главе 10: «В России… наш успех еще значительнее. Там мы имеем… центральный комитет террористов». (К. Маркс. Письмо Ф. А. Зорге. 5 ноября 1880 года) (175). Из этого эпиграфа так и вырисовывается кровожадная физиономия Маркса, радующегося тому, что он заимел в свое распоряжение в России центральный комитет террористов – понятно, для каких целей! Вот только отточия в цитате немного смущают. Попробуем-ка их раскрыть. Тогда цитата приобретает следующий вид:
«В России, где «Капитал» больше читают и ценят, чем где бы то ни было, наш успех еще значительнее. Мы имеем там, с одной стороны, критиков (главным образом молодые университетские профессора, с некоторыми из них я лично знаком, а также журналисты)…» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 4-е изд., т. 34. С. 380.) Не правда ли, цитата приобретает совершенно другой вид? Да и выражение «мы имеем» оказывается по смыслу не эквивалентом выражения «у нас есть» или «мы распоряжаемся», а эквивалентом безличного оборота «имеется». Но где же террористы? Дойдем и до них. Продолжим цитату с оборванного места:
«…И, с другой стороны, центральный комитет террористов (на этом Резун произвольно ставит в своей цитате точку, которой там нет – цитата продолжается! – А. К.), программа которого, недавно тайно напечатанная и изданная в Петербурге, вызвала большую ярость среди русских анархистов в Швейцарии…» (Там же.) Оказывается, дело-то вовсе не в терроре, а в содержании программы партии «Народная воля», изданной в Петербурге, где провозглашается необходимость борьбы за политические свободы! Да, Резуну не откажешь ни в ловкости, ни в бесстыдстве, с которыми он фабрикует свои «аргументы».
Не меньшим бесстыдством является как бы мимоходом сделанное упоминание, что Ленин якобы скончался от сифилиса. Резун упоминает про это как про вроде бы общеизвестный факт. Но этот так называемый факт не имеет ничего общего с действительностью. Поводом для фабрикации этого грязненького мифа послужило предположение одного из немецких врачей, консультировавших Ленина во время его болезни, что нарушения мозгового кровообращения могут быть связаны с последствиями перенесенного ранее сифилиса. Однако это предположение было отвергнуто остальными врачами и было полностью исключено впоследствии во время объективного патологоанатомического исследования. Так что на этой легенде был поставлен крест еще до того, как она получила распространение, и использование ее может быть только продуктом нечистой совести.
Чтобы еще раз лягнуть марксистскую идеологию, Резун, ничтоже сумняшеся, притягивает за уши требование трудовых армий, которое высказал Маркс в «Манифесте Коммунистической партии», к голоду 1932/33 года на Украине и в Нижнем Поволжье. Естественно, голод в изображении Резуна предстает как специально организованный марксистами для физического истребления тех мужиков, кто не хотел идти в колхозы (192).
Да, Карл Маркс в «Манифесте…» говорил о трудовых армиях. Однако всякий, кто возьмет за труд заглянуть в «Манифест…», может убедиться, что Маркс выдвигает это предложение в связи с осуществлением всеобщей обязательности труда (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т. 4. С. 447), а вовсе не в связи с кооперированием крестьянства и уж тем более не в связи с насаждением сталинских колхозов. Что же касается преобразования мелкого крестьянского единоличного хозяйства при помощи кооперации, то на этот счет и Карл Маркс, и Фридрих Энгельс, и Владимир Ильич Ленин выдвигали требования, прямо противоположные сталинской политике массовой коллективизации. Следует сказать и о том, что основы сталинской политики коллективизации и раскулачивания были навязаны стране Сталиным и его сторонниками в обход иных по духу и букве решений партийных съездов, в нарушение действовавшего устава партии и в нарушение советского законодательства.
