В самой рубке, куда надо проникать через люк в потолке, места хватает только для рулевого и еще одного некрупного человека у него за спиной. Люк в полу этого помещения, образует единственный «путь» через который экипажу и полагается забираться в корабль в штатной ситуации. Аварийные люки в герметичных отсеках, конечно, есть, но пользоваться ими в походе не будешь — палуба низкая, может и водички заплеснуть. Собственно, находясь за штурвалом, практически наполовину оказываешься под палубой. Обзор — только вперед. Заднее направление перекрыто шахтами коммуникаций.
Форма корпуса — вертикальные борта и штевни — явно продиктована полным использованием длинного металлического листа прямоугольной формы, прямо с прокатного стана. Корма совсем ненамного тупее носа. Все сварено из трехсантиметровых листов стали продольными швами. То есть по одному листу на каждый борт и плоское днище. Установленный на семисотой серии успокоитель качки отсутствует вместе с механизмами привода, и для чего нужен второй штурвал в рубке — непонятно.
В общем — рафинированный миноносец. Явно — детище «безумного» конструктора Лехи Таврухина. Головной образец, находящийся в опытной эксплуатации. Командира сюда подобрали не случайно — любой капитан к своему первому кораблю отнесется как к величайшей ценности и не позволит огульно охаять его, если найдет сильные стороны. И способ их использования, в особенности. То есть — настрой начальства позитивный.
И то, что это «чудо» прислали к секретной пристани секретного завода, не случайность. Явно ведь для того, чтобы и Гошка покумекал, что здесь нужно сделать для улучшения свойств данного плода конструкторской мысли. Ценят, похоже. Приятно. И загружают головушку спутника жизни императорской дочки. Это, наверное, проверяют его на предмет соответствия должности инспектора, или ревизора. А почему бы и нет? Ведь в роли «кризисного менеджера» он уже неплохо себя зарекомендовал. Просто сейчас нет для него подходящего кризиса. Или учли мнение супруги?
А если эту штуковину и засекут чужие глаза методами внешнего наблюдения, так миноносец в ней вряд ли опознают. Аппараты упрятаны. Скорее всего, примут за подводную лодку, ведь пришельцы не только в Империи имеются. Непременно характерный силуэт хоть кто-нибудь да нарисовал. И тут нарисуют. И сравнят. Вот и будет «деза».
Однако прежде чем составлять, а, тем более, выражать свое мнение, надо бы кое с кем потолковать. Народ-то уже поплавал на этом чуде. Для начала — здешний стармех.
* * *
— Али, ты с турбинами раньше ходил?
— Нет, не доводилось. Только в училище было несколько теоретических занятий и лабораторных работ. А потом — кругом поршни и шатуны.
— И как они тебе показались? Турбины, имею ввиду.
— На ходу, лучшего и желать невозможно. А вот регламент напрягает. Замена ротора через сорок суток нормального хода или после любого случая, когда развивали полные обороты. Хлопотно. А если беречь ресурс — команда теряет навыки. Эти риканские измышления — что-то сокрыто в них коварное. Ведь в военное время удается соблюдать не все правила. А если ротор выйдет из строя на ходу — турбину нужно менять полностью. Мы, конечно, по характеру вибрации засекаем опасное состояние, но это уже больше искусство, чем дело.
— А что за причина. Почему так? — Гошка, конечно, в курсе, но сейчас ему нужны впечатления собеседника.
— Материал лопаток «течет» со временем. Начинаются деформации. Сначала падает тяговое усилие и приходится поддавать оборотов, а от этого еще сильнее ускоряется износ. — Стармех совсем ненамного старше Гошки, но чувствуется в нем искушенность. — Правда, конструкция у турбины удачная. Пусть и перетяжелена, зато разбирать удобно.
Так, никакого чуда с этим вопросом не образовалось. И вся эта Таврухина затея с паровым торпедным бронекатером без турбин вообще пустой хлопок. Материал для лопаток-роторов-крыльчаток на Посейдонии — проблема. Нужно срочно выяснять про опыты с графитом, что ведутся на полигоне, как его там? «Пятерка», кажется. Ведь вольфрам здесь недоступен, а платина — она всюду платина. Ее просто не напасешься. И про керамику не забыть узнать. Где вот только?
Нормально, однако, три года прожил в стране, а знает о ней только то, что у всех на глазах. Классическое поведение обывателя. Ладно, можно у Ри поинтересоваться. Не ответит — так хоть пошлет по нужному адресу.
Собственно, и по всем остальным вопросам Гошка, стармех и командир миноносца сошлись во мнениях легко и непринужденно, Как-никак — из одной песочницы.
Руль в раме, вынесенный перед форштевнем действительно дает некоторое преимущество в маневре, ничему не мешает и проблем не создает. Пусть будет, авось на что сгодится. Хотя, конечно… помолчали.
Рубку надо удлинить за шахтами вертикальных каналов и посадить туда сигнальщика, чтобы в бою контролировал заднюю полусферу. И выставить туда через амбразуру ствол автоматической двадцатимиллиметровки, чтобы человек не только доложить мог о том, что увидел, но и пальнуть, хотя бы для острастки.
На крыше рубки нужны съемные поручни, опять же для сигнальщиков. В бою, если подкрадываешься к цели, их, понятно, следует убрать. А рассчитывать исключительно на действия с кораблем прикрытия и наведения, который обеспечит наблюдение окружающего пространства, неразумно. Он-то, этот поводырь, как раз и привлечет внимание неприятеля. А после выхода из атаки как найдешь носитель, если радиус обзора четыре километра?
Про то, что тесно — это понятно. Не круизный лайнер. Лучше быть живым и терпеть неудобства, чем… Тема не развивалась.
* * *
Беседовали мужики в капитанской каюте сидя рядком на койке. Больше решительно негде, или придется путаться под ногами экипажа. Сидели на самом краешке ложа, поскольку за их спинами, вытянувшись стрункой, возлежала принцесса, почти притиснутая тремя мужскими задами к переборке. Деваться в этой стальной коробке ей было решительно некуда. Не пискнула, нишкнула. Вот что значит благородное воспитание. Не намекнула даже на свою причастность к высочайшей фамилии.
Капитанская койка — самая широкая на корабле. Но даже на полуторку она не тянет.
* * *
Потом пришел старпом — та самая Зульфия, что была практиканткой на семьсот втором, когда они отбивались от риканского крейсера, пытавшегося настичь караван имперских транспортов. Уже мичман, и даже переросла должность штурмана. Ри называла ее Зу и долго болтала с ней в каюте. Мешать не хотелось.
Про то, что сам Гошка и есть настоящий Кукса, который очень огорчает врагов Рысской Империи на море, знали все, судя по приветливым взглядам и доброжелательности, с которой отвечали на любые его вопросы. Так что, испросив разрешения, он устроился на койке матроса, что сейчас на вахте. Ноги вытянуть, умишком пораскинуть. Блокнот с собой, карандашик имеется. Ну-ка, по второму кругу…
Общее впечатление — корабль годится только для боя. И к месту сражений их следует возить на лихтеровозах, чтобы не исчерпать выносливости команды преждевременно. В атаку эти суденышки хорошо бы выводить чему-нибудь типа эсминца, с которого и обзор нормальный, и помощь можно получить при повреждении. Поговорить бы надо еще разок об этом с капитаном, узнать взгляды на тактику боя с использованием малых быстроходных кораблей, и стратегию войны на море. Тавруха наверняка сдавал ему свое детище из рук в руки и при этом не молчал. Непременно делился замыслами.
