– Где стоит твое судно?
– На причале, где же ему еще быть?
– Езжай к себе. Сейчас холопы оседлают коней, и я буду. А до того чтобы ты никому ничего не говорил и не показывал.
Михаил с корзинами уселся на подводу:
– Езжай к причалу.
Он успел доехать и приказал команде выставить из трюма на палубу корзины. Не лезть же боярину в самом деле в трюм!
Из переулка вынеслась кавалькада всадников, в переднем Михаил узнал Садыкова. На боярине был богато украшенный на восточный манер халат, опоясанный наборным поясом с саблей, высокая шапка.
Кончики сафьяновых красных сапог загибались вверх. Ни дать ни взять – татарин.
Холопы подхватили боярского жеребца под уздцы.
Боярин легко спрыгнул с коня и важно поднялся по трапу на палубу. Команда склонилась перед ним в поясном поклоне. Боярин милостиво кивнул – приличия были соблюдены.
– Показывай.
Шоу началось. Михаил вынимал из корзин стеклянные изделия и вертел ими перед внешне безразличным взором боярина.
– Якши! – наконец не выдержал тот. – Беру все.
– Как все? А Левашов?
– Я первый. Сколько?
Михаил достал записи, подсчитал, умножил вчетверо. Вернер продал ему со скидкой, так чего стесняться? Он же не соль рыбакам продает. Выходило – гривна и еще два рубля серебром.
Боярин засопел, но повернулся и поманил пальцем. От его свиты отделился человек, подбежал:
– Рассчитайся.
Мужичок, вероятно, был казначеем.
– Доставишь сам, дом знаешь.
Боярин важно сошел на берег, лихо вскочил на коня, и кавалькада умчалась.
Первый блин получился не комом. Пришлось нанимать еще две подводы и осторожно грузить корзины. Потом все их перевязали веревкой.
За передней подводой шел сам Михаил, приглядывая за грузом. За двумя другими шли Митяй и Афанасий.
У дома боярина их уже ждал казначей с холопами. Он пересчитал корзины, кивнул. Холопы осторожно понесли покупки в дом.
Михаил расплатился с возчиками двух подвод. А тому, с кем ехал утром, сказал:
– Вези нас на причал. Вот тебе деньги, завтра с утра будь там.
Утром он решил ехать в кремль к Великому князю тверскому Михаилу Борисовичу.
Однако только он уселся на подводу, как к пристани выехали трое конных.
Остановившись, оба верховых спрыгнули с коней, придержали скакуна третьего, поддержали стремя – приехавший был явно дворянских кровей.
Михаил слез с телеги и поклонился. Он не знал, кто перед ним, но от поклона спина не разломится.
– Я боярин Левашов. Ты почему Садыкову, а не мне заморские диковины показал и продал?
– Не гневись, боярин, как раз к тебе собирался.
– Небось татарин все лучшее забрал?
– Как можно! Самого лучшего он не видел, оно в трюме.
– Показывай.
Боярин взошел на палубу. От кого и как он узнал, было непонятно. Видно, были свои люди в окружении Садыкова – они и оповестили Левашова.
Люди из команды достали из трюма корзины.
– Это все? – грозно спросил боярин.
– Как есть все, боярин!
– Показывай!
Михаил извлекал изделия венецианских мастеров. Боярин искоса поглядывал и только раз спросил:
– У Садыкова такие есть?
– Здесь лучше.
– Забираю все.
– Ты даже цену не узнал, боярин.
Сверившись с записями, Михаил еще вчера вечером подсчитал остаток и цену.
– Две гривны.
Щеки боярина побагровели.
– Вчера Садыкову дешевле продал, бестия!
– Так сегодня товар куда как лучше!
– Не врешь? Перекрестись!
– Как можно! – Михаил перекрестился.
Боярин довольно ухмыльнулся.
– Так-то оно лучше. Держи!
Он вытащил из-за пазухи серебряные гривны и отдал Михаилу.
– С тобой останется мой человек, он дом покажет.
Тем же образом, что и вчера, корзины на подводах доставили в дом боярина.
Михаил вернулся на судно окрыленный. Такого успеха он не ожидал. Всего три дня в Твери, а товар уже продан. И выручка – сам-четыре! Всегда бы так.
– Куда теперь? – спросил Григорий.
– В Москву.
– В Твери товары брать будем?
– Нет.
Тверь от Москвы недалеко, и цены на товары здесь практически московские. «Овчинка выделки не стоит», – решил Михаил. Он был технарем, и ему хорошо давались точные науки, а вот с географией, историей и литературой он не очень дружил. Но, тем не менее из школьного курса истории помнил, что Москва возвысится, подмяв под себя и Новгородскую республику, и Великое княжество Тверское. И «принуждение к миру», как говорили его современники, пройдет не совсем бескровно. А потом будут опричники Ивана Грозного с многочисленными жертвами среди новгородских жителей.
Потому он и хотел обосноваться в Москве. В принципе в плане спокойствия и безопасности – лучше Ярославль или Суздаль, но, на его взгляд, выглядели они уж очень маленькими, провинциальными. Москва, правда, тоже невелика, но там жизнь все-таки кипит и торговля бойкая.
Михаил лелеял надежду открыть в Москве свою лавку, купить дом и вести оседлую жизнь. Ходить за товарами самому, конечно, интересно, и купить можно выгодно – взять хотя бы встречу с Вернером, принесшую ему изрядную прибыль. Но ему была больше по нраву жизнь стабильная, без эксцессов.
У Волока Ламского перетащили лошадьми ушкуй, и вскоре они уже были в Москве.
Михаил ее не сразу и узнал – едва ли не четверть города выгорела. В городе стоял запах гари, по пепелищам бродили люди, отыскивая уцелевшее добро. М-да, пожалуй, правильно, что он завернул для торговли в Тверь. Хотя то там, то сям уже стучали топоры, и на расчищенных участках возводились новые избы. У кого были деньги на строевой лес, торопились до осени, до холодов возвести себе жилье. Ватажка хороших плотников могла сложить избу за десять дней – с окнами, полами, крыльцом. Много времени уходило на кладку печи, печники были в дефиците, да и сохнуть печь до первой растопки должна была долго.
Походил по столице княжества Михаил, посмотрел на разорение, повздыхал. Мало того, что деревянная Русь горит повсеместно, так еще удельные и великие князья города разрушают, никак власть поделить не могут. А еще уничтожают людей, в плен угоняют и тоже жгут враги внешние: литовцы, татары ордынские и крымские – да несть им числа.
Пока ходил по Москве, мучительно вспоминал, какие города на Руси не горели дотла, куда татары не дошли. Выходило – только Север, вроде Холмогор (нынешнего Архангельска), Соловков, где только монастырь и есть, да еще Белозера и Вологды. Однако Михаил был человеком теплолюбивым, и жизнь на Севере его не прельщала. Там и лето-то один месяц в году, и в реках не искупаться из-за холодной воды. Нет, те края безопасны, но не для него.
