— Теперь все.
— До свидания, - сказал я и пошел к лифту.
Войдя внутрь, я повернулся к Иштар.
— И вот еще что, - произнесла она, пристально глядя на меня. - Насчет Геры. Ты с ней поосторожней. Много лет тому назад у Энлиля была одна похожая на нее подруга. Крутили они шуры-муры, ели суши, били баклуши. Но до кровати у них так и не дошло. Я один раз его спросила, почему. И знаешь, что он сказал? "Если не просить черную мамбу, чтобы она тебя укусила, можно долгие годы наслаждаться ее теплотой…" Я тогда подумала, что он холодный и равнодушный циник, хе-хе-хе… А сейчас понимаю - именно поэтому он до сих пор и жив…
Я хотел спросить, причем тут Гера, но не успел - дверь закрылась, и лифт тронулся вверх. Поглядев на свое отражение в полированной стальной дверце, я увидел у себя на лбу похожий на алую розу отпечаток губ.
ACHILLES STRIKES BACK
Энлиль Маратович встретил меня у лифта.
— Успел в самый раз, - сказал он, глядя на мой лоб. - Уже идет жеребьевка.
— Жеребьевка?
— Да. Тебе подбирают халдея для дегустации.
— Кто подбирает?
— Они всегда делают это сами, мы не вмешиваемся. У них есть ритуал, довольно красивый. Бумажки с именами, красный цилиндр… Еще увидишь.
Мы прошли мимо его кабинета и остановились возле дверей, ведущих в круглый зал. Кроме нас, в коридоре никого не было.
— Будем ждать здесь, - сказал Энлиль Маратович. - Когда жеребьевка кончится, к нам выйдут.
— Я хотел бы вытереть лоб. Мне нужна салфетка.
— Ни в коем случае, - ответил Энлиль Маратович. - Поцелуй Иштар - твой билет в новую жизнь. Его должны видеть все.
— Странное место для билета, - сказал я.
— Самое подходящее. На дискотеках ведь ставят на кожу разные цветные печати, чтобы не заморачиваться с бумажками? Вот и здесь то же самое… Дает право на бесплатные напитки, хе-хе…
— Энлиль Маратович, - сказал я, - раз уж вы сами заговорили про напитки. Когда мне дадут баблос?
Энлиль Маратович поглядел на меня с недоумением - которое, как мне показалось, граничило с презрением.
— Ты полагаешь, что уже готов к служению?
Меня развеселил этот вопрос. Ну да, подумал я, конечно. Вампиры - просто еще одна разновидность слуг народа, можно было догадаться. Но вслух я сказал другое:
— А почему же нет. Меня сама Иштар Борисовна хотела угостить. Просто не нашлось.
Энлиль Маратович засмеялся.
— Рама, - ответил он, - Иштар так шутит. Я даже не знаю, как относиться к твоему легкомыслию. В нашем мире не все так просто, как тебе представляется.
— А какие сложности?
— Сейчас узнаешь. У тебя конфета смерти с собой?
— А зачем? - встрепенулся я.
— С собой или нет?
Я отрицательно покачал головой. С лица Энлиля Маратовича исчезла улыбка.
— Тебе Локи говорил, что вампир никогда не выходит из дома без конфеты смерти?
— Говорил, - сказал я. - Просто…
— Не трудись оправдываться. В качестве наказания за эту непростительную, я повторяю, совершенно непростительную забывчивость следовало бы отправить тебя на дегустацию с пустыми руками. Получил бы урок на всю жизнь. Я не делаю этого только потому, что происходящее имеет значение для репутации всего нашего сообщества. И рисковать мы не можем…
В руке Энлиля Маратовича появилась конфета в блестящей зеленой обертке с золотым ободком. Таких я раньше не видел.
— Ешь сейчас, - велел он. - А то и эту потеряешь.
Развернув обертку, я кинул конфету за щеку.
— А зачем это? - спросил я. - Вы ведь говорили, что сначала будет дегустация.
— Верно, - сказал Энлиль Маратович, - дегустация. Тебе надо будет проникнуть в душу одного из халдеев и открыть собравшимся его самую сокровенную тайну. Сделав это, ты подвергнешься опасности.
— Почему?
— Потому что у халдеев такие души. Когда ты станешь рассказывать публике про то, чего препарируемый стыдится больше всего, он, скорее всего, попытается заткнуть тебе рот. Даже убить. И тогда без конфеты смерти тебе придется плохо.
— Подождите-ка, - сказал я испуганно, - мы так не договаривались!
Говорили, что будет просто дегустация…
— Это и есть просто дегустация. Но живая эмоциональная реакция укушенного во все времена была единственным сертификатом подлинности события. Поэтому вынимай из него всю клубничку, понял? Доставай то, что он прячет глубже всего и сильнее всего стыдится. Выверни его наизнанку. Но будь готов к тому, что он попытается тебя остановить.
— А вдруг ему это удастся? - спросил я.
— Боишься?
— Боюсь, - признался я.
— Тогда тебе надо определиться, кто ты, - сказал Энлиль Маратович. - Сопля из спального района или комаринский мужик.
— Кто? - переспросил я.
— Комаринский мужик. Так говорят, если ты не просто вампир, а еще и настоящий мужчина. Так кто ты?
Соплей из спального района я точно быть не хотел.
— Комаринский мужик, - ответил я решительно.
— Докажи. Прежде всего себе. И всем остальным заодно. Это проще, чем ты думаешь. Сосредоточься на дегустации. Чего ты боишься? У тебя есть конфета смерти, а у халдея ее не будет.
— А вы мне хорошую дали? - взволновался я. - Не просроченную?
— Узнаем, - улыбнулся Энлиль Маратович.
Вспомнив, что нужно собраться с воинским духом, я сделал требуемую комбинацию вдохов и выдохов и сразу ощутил прыгучую легкость во всем теле.
Все было как во время моих занятий с Локи, но кое-что оказалось новым и неожиданным: я знал, что происходит у меня за спиной. Я чувствовал очертания коридора, поверхность стен и пола со всеми их неровностями - словно видел их каким-то рыбьим глазом на затылке. Это было головокружительно.
Двери зала раскрылись, и в коридоре появились Мардук Семенович и Локи.
По их виду было ясно - произошло что-то неожиданное.
— Ну, кто? - спросил Энлиль Маратович.
— Слушай, - сказал Мардук Семенович, - ваще труба. Они Семнюкова выбрали. Замминистра.
— Бля, - пробормотал Энилиль Маратович, - вот только этого не хватало.
Ну, попали…
— Что такое? - спросил я испуганно.
— Так, - сказал Энлиль Маратович, - отдавай конфету… А, ты съел уже… Хе-хе-хе, не бойся, не бойся. Шучу. Слушай, ты его только не до конца убивай, ладно? А то мы понесем тяжелую утрату. Лебединого озера по телевизору, конечно, не будет, но человек все равно заметный.
