Так или иначе, но спустя еще три недели, когда немецкое старье было кое-как освоено, баржи отчалили от дощатых, наскоро сбитых пристаней рыбацкой деревушки Ирс-Альт и отправились вниз по течению.
Они плыли мимо городков и селений, жители которых, может быть, еще не знали о пришельцах из другого мира, мимо лугов с флегматичными рыжими коровами, уступая дорогу рыбачьим лодкам и паромам и распугивая мелких речных ящеров, напоминавших оживших игрушечных крокодильчиков.
На порогах и волоках они развинчивали болты и перевозили свои корабли на машинах, которые для этого везли в трюмах, потом собирали прямо на берегу и плыли дальше.
Иногда останавливались в попутных городках и селениях, обменивались новостями или покупали снедь — всякий раз платили не торгуясь.
Как-то проплывали мимо маленького городка, где у реки стояла общественная баня. При их появлении оттуда без всякого стеснения, не пытаясь даже прикрыться, выбежали любопытные женщины, наверное, сотня с небольшим, и, оживленно галдя, смотрели на проплывающие мимо пыхтящие чудовища.
Раз десять они садились на отмели, не замеченные лоцманами, и тяжело, с натугой разрывая буксирные тросы, стаскивали баржи в воду.
На двадцать второй день плавания берега обступили изломанные каменные распадки, поросшие кривыми соснами, а потом вдруг река потекла вспять, и баржи с трудом пробирались сквозь бурлящий водный простор — это недалекий уже океан давал о себе знать мощным приливом.
А на следующий день берега вдруг резко раздвинулись, и взору их предстали стены и башни города — они добрались до Оиссы.
Так закончился их путь. Здесь предполагалось сделать временную главную морскую базу ОГВ.
Город этот с первого же взгляда понравился Каирову. Чем-то он отличался и от Октябрьска, так и оставшегося городом-призраком, и от Сарнагара с его давящей, мрачной помпезностью.
Белый, чистенький, какой-то очень живой, изменчивый в своей лукавости.
Стоящий на пологих склонах предгорий, так что из любой его точки были видны и высокая лесистая Уна-Го, украшенная снежной шапкой, и дымящаяся вулканическими кальдерами ее сестра по Восточному Валу — Тосса.
В тихие дни обе горы отражались в зеркале океана, наполняя не очень сентиментальную душу каким-то удивительным покоем. Потом часто будет он вспоминать дни, проведенные в Оиссе, в старом, просторном, хотя и обветшавшем, доме на берегу, отведенном местной властью им для проживания.
Красный песок пляжей, простор океанской синевы — и над ним голубой белоснежный абрис гор. Сосны, вперемежку с пальмами растущие на горных слонах.
Храмы и сады, отражающиеся, как в зеркале, в сини залива.
Небольшие бухточки-фьорды по берегам, похожие на дворцовые залы с высокими базальтовыми стенами и синими зеркальными полами.
А выше Оисса.
Здания, кладбища, узкие проулки, маленькие чистенькие гостиницы и харчевни с очаровательными служанками, кварталы бедных, но опрятных лачуг рыбаков и ремесленников. Множество рыбацких суденышек и купеческих шхун у причалов, сложенных из огромных блоков — не иначе в забытую ныне эру предшествующей цивилизации. Дома богатых людей, отделенные канавами и живыми изгородями от улиц. Роскошные сады у самых важных храмов. Рынки и ремесленные ряды.
Город, принявший их — то ли из-за своей торговой сущности, то ли еще почему-то — не как грозных пришельцев или опасных чужаков, но как гостей, прибывших сюда по своим делам. Странных, необычных, пусть даже из другого мира. Ну так что, мало ли каких гостей повидала прекрасная Оисса за две тысячи лет лишь писаной истории? (Не случайно же первым вопросом, заданным им, когда они причалили, был: «Сколько стоят ваши корабли?»)
Правил городом, как оказалось, не царь или князь, а царица. Да не простая, а царица-жрица местного морского бога. Редкостной красоты молодая женщина, зеленоглазая и золотоволосая, при этом умная и знающая весьма много.
Как сообщили купцы с долей благоговения, раз в год, в дни летнего солнцестояния, она, полностью обнаженная, при огромном стечении народа спускалась от дворца по мраморной лестнице к морю, входила в выдолбленную служителями храма из священного кедра ладью, выплывала в бухту и ныряла. Тем самым она и люди этой земли вступали в брак с морским богом. Возможно, поэтому их и звали сынами Океана?
Посему замуж за земного человека ей выходить не полагалось, однако династия священных цариц не прерывалась уже не первый век…
Почему — стало понятно при первой же аудиенции, на которой с ним был его флаг-штурман — старший лейтенант Иван Семенов, высокий, двухметрового роста, блондин из Архангельска, который сразу приглянулся красавице.
И после аудиенции, когда были вручены дары — шкатулка, полная сарнагарских трофеев, — царица попросила Каирова позволить своему подчиненному остаться с ней наедине и рассказать о стране, откуда они пришли, и чудесах его мира.
Каиров все понял, не дурак же был.
Больше в отведенный морякам старый особняк Иван не вернулся, днюя и ночуя в царских покоях. Так стало ясно, кого именно лучше оставить тут в качестве посланника.
— Не осуждаешь, Федор Иванович? — осведомился он у замполита.
— Завидую! — бросил с улыбкой старый моряк, один из троих уцелевших, как знал Каиров, после взрыва торпеды на новейшей дизельной подлодке.
А затем произошло событие, в корне поменявшее их дальнейшие планы.
Первоначально предполагалось после краткой рекогносцировки, оставив тут человек пять с рацией, отправиться обратно тем же путем, каким пришли.
Но как раз в эту пору купцы Горного берега начали собирать большой морской караван в Шривиджайю — такие ходили в заморскую страну раз в десять-пятнадцать лет. Плавания эти были тяжелым и небезопасным занятием — иногда домой возвращалась лишь половина судов. Причем страдали они как от стихии, так и от пиратов с южных островов, на службе у которых имелись весьма сильные шаманы, способные без труда отразить самые мощные атакующие заклятия морских колдунов.
Зная о попавших в фавор к местной правительнице пришельцах, купцы направили к Каирову депутацию с просьбой продать им немного чудесного оружия пришельцев. И тут кавторангу пришла в голову мысль, как они смогут быстро и без помех добраться до Шривиджайи.
Попросив двое суток на размышление, он отправил радиограмму в Октябрьск, в штаб ОГВ. И назавтра получил короткий ответ: «Ваше предложение принимается. Приступайте к подготовке».
А еще через день сообщил изумленным купцам, что хотя продать оружие и не вправе, зато может сам вместе со своими бойцами и оружием отправиться с эскадрой через океан.
Вновь потянулись дни, наполненные хлопотами и радостным ожиданием. Шутка сказать — ему предстоит поход, каких не было на Земле, наверное, со времен Магеллана!
Он исполнит наконец свою давнюю мечту, приведшую его когда-то на флот, да так, поманив, и ускользнувшую.
