— И так же внезапно сгинет, — поддакнул Митин.
— Ладно, Коль. Ты иди, делом займись. На всякий случай еще проверь пушки, снаряжение. Чего-то тяжко на сердце. С самого берега давит.
— И у меня, — признался морпех. — Только говорить не хотел. Чтоб чего не накликать…
Он сошел с мостика, а Каиров прильнул глазами к биноклю.
Где там этот остров?
Боунг был настоящим островом сокровищ. Чего только не водилось на этом большом, с земной Мадагаскар, клочке суши посреди Океана. И драгоценные камни, и золото с серебром, и корабельный лес. Но главное медь и селитра, необходимые для нужд армии. Именно из боунгской меди плавилась бронза, идущая на изготовление пушек, а из боунгской селитры производился порох.
Как ни странно, материковая империя не обладала запасами ни первого, ни второго. Проведенные Каировым геологические исследования показали, что Эриканту вообще не повезло с полезными ископаемыми. Удалось отыскать уголь, небольшие залежи нефти и железных руд. Ну, соляные и нефритовые рудники не в счет.
Так что Боунг был для империи настоящим подарком судьбы, который следовало беречь как зеницу ока. Понятно стремление Чаг Рао Сина разобраться в причинах того, что с острова давно нет вестей. Конечно, экспедиция нужна.
Но как же не хотелось выходить в поход. Это, пожалуй, впервые за его морскую карьеру.
Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, принялся смотреть за борт.
Воды Южного океана всегда удивляли Каирова.
Из всех явлений, связанных с ними, больше всего поражался непонятному свечению. Сначала возникали длинные волны света, шедшие почему-то всегда с запада на восток. Постепенно они превращались в длинные лучи, исходящие из неведомого центра где-то за горизонтом, и начинали вращаться — сперва медленно, потом все быстрее, как будто изгибаясь, подобно спицам в колесе нагруженной повозки. Световое действо длилось иногда по нескольку часов, а потом прекращалось.
Бывали и не столь впечатляющие зрелища — вращающиеся в глубине вод светящиеся колеса — сияющий обод и расходящиеся спицы, диаметром всего с полкабельтова.
Вот и сейчас одно такое «колесико», светящееся пурпурным цветом, наблюдалось в полукабельтове от правого борта.
Интересно, оно живое или это какое-то оптическое явление?
Внезапно что-то горячее обожгло щеку шарускара. Остро запахло испражнениями.
Тамерлан Ахмедович покосился на левое плечо. На золотом адмиральском погоне белел какой-то шарик. Недовольно вздев очи горе, Каиров заметил в небе стайку крупных птиц, напоминающих альбатросов.
Достал из кармана носовой платок и, смачно выматерившись, утерся.
Однако появление некультурных пернатых означало, что уже близко земля.
И впрямь через несколько мгновений сверху раздался громкий крик впередсмотрящего:
— Прямо по курсу земля!
И сразу на смену ему пришел второй, оглушительный и полный ужаса:
— По левому борту! Смотрите!! Хозяйка Воли, смилуйся над нами!!!
Шарускар направил туда линзы своего бинокля и, пораженный до глубины души, замер.
Так вот отчего ныло сердце.
Предчувствовало, вещая птаха…
Волна жути накатила на Каирова. Как тогда, много лет назад. Беспричинный ледяной ужас, перехвативший горло, и стук крови в висках…
Из океанских вод, поднимая огромные волны, один за другим стали появляться гигантские острые рифы бледно-серого студенистого цвета.
Все, что попадалось на их пути, было тут же сметено. Камнем пошел на дно замыкавший экспедиционный караван шестипушечный «Император Чаг Рао Син», государев тезка и любимец. На поверхности остались плавать несколько человек команды, но спустя считаные мгновения и они подались вслед за своим кораблем, угодив в воронку, образованную вращением большущего рифа.
Ибо никакие не камни это были, а щупальца исполинского спрута, с которым (или с одним из его сородичей?) уже как-то довелось повстречаться шарускару.
«Нельзя дважды обмануть судьбу», — пронеслось в голове у Каирова. Тварь, как уже понял Каиров, была сродни Ужасу Моря, хотя тот был намного крупнее, но был ли это детеныш кошмара здешних океанов или родственник — было не понять. Да и неважно, наверное…
Но вслух, схватив в руки изготовленный из большой раковины рупор, кавторанг скомандовал…
— Орудия — к бою!
Хотя, конечно, понимал, что тому, что поднимается из вод, его снаряды, как слону дробина.
Приказ командующего подхватили на всех оставшихся кораблях.
Пять посудин. Тридцать четыре пушки. Примерно по полсотне зарядов на каждую — около семисот. Да еще ручные гранаты (хотя по сути — глиняные горшки с фитилем). Надолго ли хватит этого снаряжения, если подмоги ждать неоткуда?
Но что тут думать, как говорится в земном анекдоте о прапорщике, тут трясти надо.
Когда из воды следом за щупальцами показался бледно-серый чешуйчатый холм, на вершине которого открылись глаза, жуткие и страшные, как и он сам, на чудище обрушился шквальный огонь.
Монстр, наверное, не ожидал ничего подобного. Вряд ли в тех местах, где он обитал, ему приходилось сталкиваться с артиллерией. Поэтому спрут застыл на месте, и впрямь превратившись в скалу. Размышлял, видать, если это создание способно было мыслить. Пара особенно метких выстрелов угодила прямо в бездонные глазищи. Чудище моргнуло, пустив очередную гигантскую волну. Вода вокруг живого острова из сине-сапфировой стала мутно-серой, во все стороны расплылось облако мерзкого цвета. А затем послышался жуткий вой.
Ни разу до этого не приходилось Тамерлану Ахмедовичу Каирову слышать ничего подобного. Звук напоминал одновременно шум ниспадающего водопада и грохот рушащихся от взрыва скал, завывание шквального ветра и бурлящее извержение лавины из недр вулкана.
Оглушенные адской какофонией люди, зажав уши, попадали на ходящие ходуном палубные доски. Обстрел спрута прекратился.
Тщетно взывали шарускар, кам-шарух и капитаны к своим командам. Моряки были не в состоянии пошевелить ни рукой, ни ногой. Не зря же говорили, что Ужас Бездны способен топить в пучине целые острова и лишать людей разума.
Спрут всплыл еще чуток, и из воды показался чудовищных размеров острый клюв. Монстр шумно втянул в себя воздух и распахнул пасть, показавшуюся Каирову бездонной пропастью.
Океан поколебался. Вода полилась в разверзнутый зев, попутно захватывая с собой все, что было на поверхности.
Скрежеща зубами от бессильной ярости, кавторанг наблюдал, как в эту жуткую бездну, словно малые рыбешки, один за другим свергаются корабли его флотилии. Его кровное детище.
Каиров зарыдал. Но предпринять что-либо был не в состоянии.
Вот пришел черед и «Хозяйки Воли». Адмиральский флагман устремился вниз в бездну — и тут огромные щупальца вцепились в корпус и потащили корабль к пасти.
