— Аве син у кара! — хором отозвались прелаты.
Храмовники стояли тут же, на площадке, но у самого ее края, заключая древний камень в круг. Выпученные глаза их заливало небесно-голубое, выпученные глаза их отражали сверкающие огнем руны, у каждого — свои. Тонкие руки их были воздеты к небу, к застывшему над восьмиугольным алтарем металлическому кругу, и руки их были горячи, опалены дыханием разбуженного Патрицией камня.
— Сур маталла шиз ха!
Так и не открыв глаза, девушка медленно обошла площадку, пройдя мимо каждого прелата, затем спустилась по лестнице и остановилась у начала спиралевидного лабиринта, белыми камешками выложенного на полу Главного Энергоблока.
— Сур маталла инг ха!
Патриция свела над головой руки, заключив черные руны в замкнутый круг, медленно опустила их в молитвенном жесте и сделала первый шаг. Затем второй. Третий…
Прелаты повернули головы и напряженно следили за путешествием.
Десять шагов. Одиннадцать. Двенадцать…
Прелаты знали, ЧТО должно произойти, и хотели увидеть чудо своими выпученными глазами.
Двадцать три шага. Двадцать четыре…
— Аве син у кара, — прошептал Минг.
И в тот же миг Патриция исчезла. Растворилась посреди лежащих на полу белых камешков.
— Где она?
— Не волнуйтесь, господин главный инженер, Патриция скоро вернется, — с улыбкой пообещал Мишенька.
Ганза взлохматил рукой волосы.
Они наблюдали за происходящим через панорамное окно Оперативного центра, только они — все остальные сотрудники оставались на рабочих местах. Ганзе, по большому счету, тоже не следовало видеть запретное, но он настоял, и Мишенька не стал отказывать. Ганза лучше всех знал, что они собираются сделать, однако знание его было однобоким: формулы и графики, чертежи и расчеты сил. Пришло время увидеть полную картину.
— Это фокус? Обман зрения?
— Поскольку для меня очень важно ваше психическое здоровье, господин главный инженер, то вынужден подтвердить: да, обман зрения. Фокус.
«Что скажешь, гений? Полезешь дальше или отвернешься, не желая отказываться от привычного фундамента?»
Полез.
— А на самом деле? — хрипло спросил Ганза.
— На самом деле в настоящий момент Патриция находится между Средним и Верхним миром. Добивается разрешения на нашу маленькую затею. Доказывает, что мы сильны не только формулами.
Патриция исчезла, на глазах растворилась в воздухе, ушла.
Ганза потряс головой. Подумал, но углубляться в подробности не стал. Спросил только:
— Что будет, если нам не дадут разрешения?
— Все взорвется.
— Черт!
— Не волнуйтесь, господин главный инженер, у нас отличные связи.
Оказывается, любимый ученик Мертвого умеет шутить!
Ганза хмыкнул.
— Как долго продлится путешествие?
— Никто не знает, поскольку это зависит от многих факторов. Но Станцию мы сможем запустить только после возвращения Патриции. — Щеглов посмотрел на часы: — Надеюсь, мы продержимся.
— А этот камень и есть обещанный вами стабилизатор, который удержит энергетический столб? — лохматый кивнул на алтарь.
— Совершенно верно.
— Не верится.
— Скоро вы сами во всем убедитесь, господин главный инженер. — Щеглов помолчал. — Штурм начался, Чайка неподалеку. Согласно плану вы должны встретить его лично.
Где-то между вторым и третьим периметром и в тот самый момент, когда туда, возможно, прилетят крылатые ракеты. Или спрыгнут десантники. Или прорвется толпа «зеленых»…
Ганза поежился.
— Не волнуйтесь, господин главный инженер, вас будут сопровождать прекрасно обученные профессионалы, а маршрут тщательно продуман. Вам ничего не грозит.
— Я понимаю… — промямлил Ганза.
На самом деле гения волновали не столько ракеты или вражеские солдаты, сколько сопровождающие его «обученные», мать их, профессионалы. Ганза понимал, что в случае непредвиденных обстоятельств именно они пустят ему пулю в голову. Они, а не вражеские десантники.
И Мишенька догадался, что тревожит лохматого. Квадратные стекла очков блеснули, на губах заиграла легкая усмешка.
— Видите моих телохранителей, господин главный инженер?
Ганза машинально повернул голову и посмотрел на двух здоровяков, застывших у дверей Оперативного центра.
— Да, разумеется.
— В отношении меня существуют аналогичные инструкции, господин главный инженер: если Станция падет, все, кто владеет информацией, будут убиты.
— Даже вы? — Ганза растерялся. — Но как…
— Идите встречайте Чайку, господин главный инженер, — ровно закончил Мишенька. — У нас чертовски много дел и чертовски мало времени.
* * *
Территория: нейтральные воды.
Баренцево море.
Авианосец «Зенг Хе».
Точка невозвращения
Приказы от политического руководства адмиралы получили практически одновременно, с разницей в пять минут. И приказы эти оказались одинаковыми.
«Действовать по плану „Северный орел“».
Точка.
К чему лишние слова, если все давно решено и обговорено? Если лучшие штабные офицеры проработали каждую деталь совместной атаки на Станцию? Если цели ракетного удара определены, а время отправки первых штурмовых команд выверено до секунды?
План «Северный орел». Отмашка дана.
Техники торопливо поднимали на палубу тяжелые вертолеты, десантники нетерпеливо переминались, ожидая приказа к началу посадки.
— Атакуем, товарищ адмирал?
— Атакуем, — кивнул Бодуань. — Наконец-то настоящее дело.
Как и любой вояка, старый адмирал боялся только одного: что в последний момент политиканы уломают верхолазов и тщательно подготовленный штурм сорвется. А потому сейчас чувствовал себя как никогда хорошо.
Война!
С палубы подошедших неделю назад авианосцев «Неру» и «Ахмет Керим» один за другим поднимались истребители. Отрезать проклятого Мертвого от спутников не получилось, на Станции уже знают о начале операции, и самолетам предстояло обеспечить господство в воздухе. Ликвидировать те истребители противника, которые успеют подняться.
— Спутниковая разведка докладывает, что к Станции приближаются вертолеты русских. По нашим оценкам, два десантно-штурмовых полка.
