Сейчас в бараках с освобожденными из плена членами Рода Лиро полным ходом шло смертоубийство. Полусотня баронских дружинников физически не могла контролировать десятки тысяч захваченных. Им ведь нужно было нести караулы. Сортировать рабов, поить их, кормить и оказывать медицинскую помощь нуждающимся. Поэтому налетчиками были срочно набраны «хиви» – добровольные помощники из числа самих рабов. Пошедшие на службу ради жизни и/или здоровья близких, толики власти, наконец, просто лишней пайки. Когда доблестные солдаты барона двинулись в свой освободительный поход, в бараках немедленно началось восстановление справедливости, сведение счетов, а также – банальные грабеж и мародерство. Тем более что воды и пищи было мало. То есть не то чтобы мало, но при честном дележе всем пришлось бы страдать от жажды и недоедания. А так произошло то, что произошло. Сильные и наглые – сбивались в стаи, чтобы жрать и пить вволю. А слабые – голодали и умирали. От обезвоживания и перегрева.
За время, прошедшее с момента налета, охраной, с целью поддержания дисциплины среди захваченного полона, было казнено около трех сотен разумных. Не считая уничтоженных при выбраковке, разумеется. По самым скромным прикидкам, в наступившей в бараках анархии до конца дня там погибнет более десяти тысяч. Треть от числа имеющихся. Воспрепятствовать этому мне было некем и нечем. Транспортных средств на ходу в окрестностях базы можно было наскрести. В количестве аж целых трех единиц. Впрочем, несмотря на то, что горючего хватало, мы могли вывезти на базу пару сотен освобожденных максимум. На большее количество народа не было ни еды, ни воды, ни места в казармах.
Кроме того, у меня не было подчиненных, способных провести акцию умиротворения. То есть отсутствовали те, кто сможет «огнем и мечом» навести порядок в обезумевшем муравейнике складов. Или беспощадно определить: этих мы берем с собой, они выживут, а этих – оставляем, чтобы они погибли. Выступать в роли судьи самому мне тоже не хотелось. При любом результате окружающие будут помнить не тех, кого мы спасли, а остальных. Тех, кого оставили умирать. И вспоминать мой циничный приказ при каждом удобном случае. Получить пулю в спину – крайне не хотелось.
Не желая портить себе имидж, я мог сделать только одно: обратиться к Патриарху Рода или его правопреемнику, чтобы те позаботились о своих новых членах Рода, пораженных в правах экономически. Но элита Рода была слишком занята борьбой за власть, чтобы заниматься имуществом, находящимся за пределами родового поселения. А прочие Роды не желали вмешиваться, сидели тише воды ниже травы, оценив текущий баланс сил и не желая отвечать перед головорезами Патриарха Магуно за кражу имущества Фу-Оша.
Жаль, конечно, что число моих подчиненных сильно сократилось. С другой стороны, даже в самой плохой ситуации можно найти что-то хорошее. Вот и здесь, после случившегося, под моим командованием остались те, кто действительно был готов воевать и умирать, а не мимикриды, успешно маскировавшиеся от войны в военную форму. Кроме того, еще вчера в неофициальном табеле о рангах уровень влияния Отто Карловича был гораздо выше моего. Даже без учета многочисленных родственников и друзей. Ведь он фактически тянул на своем горбу подготовку, снабжение и прочие повседневно-бытовые хлопоты отряда, соответственно, тихо, аккуратно и незаметно забирая в свои руки немалую власть. Да и непосредственно с уничтожением противника в первом бою мой зам справился гораздо лучше, чем я.
Сейчас ситуация полностью изменилась. Я, весь такой молодой, наивный, неопытный, нуждающийся в совете и далее по списку, с немногочисленными соратниками помножил дружину барона на ноль, захватив богатейшие трофеи. А он в это время, исполняя обязанности командира отряда ополчения, допустил фактический его развал из-за массового дезертирства. Именно так понимали ситуацию рядовые бойцы. В боевой обстановке за такое расстреливают. И не надо рассказывать о том, что вывел к своим аж треть отряда. Потому что остальные бежали при первых признаках угрозы, не сделав ни единого выстрела. Судя по наличию у дверей штабного помещения вместо одного часового целой группы, дежурный по базе считал так же и ждал только моей команды для ареста Мюллера-старшего с последующим трибуналом. Потому и отобрал на входе оружие у бывшего обер-ефрейтора. Да и сам Отто Карлович отлично сознавал свою вину. И текущую ситуацию.
Другое дело, что устранять конкурента на руководство отрядом столь радикальными мерами я не собирался. Хотя бы потому, что в этом случае все текущие задачи, которые герр Мюллер-старший достаточно успешно решал до сегодняшнего дня, придется решать мне. Нет, решить-то их было можно, но сутки, они ведь не резиновые. Растянуть невозможно. Итак, для решения действительно серьезных проблем приходилось отрывать время от еды и сна. Или – назначить кого-то на должность начальника штаба отряда. Как говорил один мой знакомый: «Те же яйца, вид в профиль».
Кроме того, у Отто Карловича имеются родственники. Которым мое решение не понравится, и они затаят неприязнь. Значит, Вольфа придется гнать с ремчасти. Понимай так, что остаюсь я без техников. Зато с кучей нуждающегося в ремонте металлолома. Да и Эльза… она мне симпатична, и мысль об интимных отношениях с ней мне с каждым днем нравится все больше и больше. А нести ее в койку, после того как приказал казнить отца девушки, было как-то не по-человечески. Опять же, в глазах тех, кого он вытащил из ада гражданской войны, после казни покойный немедленно станет мучеником и символом моего злодейства. И знаменем для будущей оппозиции. Мне такого счастья было даром не надо. А вот аккуратно указать герру Мюллеру его место…
Приняв решение, я раскрыл блокнот и взял в руки карандаш.
– Подведем итоги, герр обер-ефрейтор, – этими словами я начал разнос подчиненного, указывая тому место в системе, которое я ему назначил. Благо претензий было более чем достаточно. И они вовсе не были притянуты за уши. А кроме нас в комнате никого не было.
Первое. На время моего отсутствия Мюллеру-старшему было приказано поддерживать порядок. Для выполнения этого приказа он был назначен исполняющим обязанности командира отряда родового ополчения. Каковое ополчение, едва я успел покинуть территорию части, тут же начало исчезать в неизвестном направлении. Массово дезертировало, проще говоря. Возникает вопрос: чем занимался командир в это время? Что господин обер-ефрейтор может ответить на этот вопрос? Ну, смелее! Я с нетерпением жду ответа. Хотя бы потому, что благодаря ему перед трибуналом поставят нас обоих. Так что самое время подготовить оправдательную речь.
Второе. Ополченцы при преступном попустительстве начальства не просто дезертировали. Они еще и прихватили с собой казенное оружие, транспорт и снаряжение. Очень неприятные высказывания по этому поводу я уже выслушал от руковод-ства Рода. Нас уже с нетерпением ждут с отчетом об утраченном имуществе. И что-то мне подсказывает – стоимость этого самого имущества, которое украли эти мерзавцы, – гарантированно повесят на нас. Герр Отто Карлович имеет крупную сумму наличными? Жаль, потому что у меня денег точно нет. А ведь этот долг надо как-то оплатить. Или нам обоим придется снова надеть на себя ошейники пораженных в правах экономически.
