– Ах какой ты умный! – с иронией заявил Эйнар. – Думаешь, никто не видел, что это мы притащили его сюда? А мы-то останемся здесь!
– Ты останешься, – Лейф ухмыльнулся еще шире. – А я не собираюсь ждать, когда палач Харека начнет задавать мне вопросы.
Эйнар побледнел, отчего многочисленные прыщи на его длинном лице стали еще краснее.
– Что ты сказал?
– Он правильно сказал! – вмешался Тьёдар Певец. – Нам надо убираться отсюда!
– Но я… Как же… Я же хотел стать ярлом Харека… – растерянно пробормотал Прыщик.
– Баран, которого мы скоро съедим, – Лейф кивнул в сторону берега, где горел костер и готовился обед, – тоже хотел. А теперь его яички подрумяниваются на вертеле, и я собираюсь их съесть, если никто не против.
Кое-кто из сконцев, собравшихся вокруг них и прислушивающихся к разговору, засмеялся.
«Силен, умен, безжалостен и удачлив, – подумала Гудрун. – У него есть все, что нужно вождю. Все, что нужно!»
Кто-то крикнул:
– Съешь их, Весельчак! Тебе – надо. Мы все слышим, как ты пахтаешь жену каждую ночь!
– Разве только ночью? – сверкнул зубами Лейф. – Ну да это наше с ней дело, а есть то, что касается всех. И вот этим мы и займемся после обеда. Соберемся и узнаем: хочет ли еще кто-нибудь остаться здесь и подождать возвращения конунга? А тем, кто решит остаться, я хочу напомнить о том свее, который уплыл… Никто ведь не видел, как он утонул, верно?
– Ты сам сказал, что он ни за что не доплывет до берега! – воскликнул Эйнар, сообразивший, что его планам на ярлство пришел конец. – Это твои слова!
– Мои слова: я не думаю, что он доплывет, – тут же внес поправку норег. – Я и сейчас не думаю, что он доплыл. Но я не видел и того, как он утонул. Вдруг его удача пересилит нашу? И что будет, если он все-таки доплыл? Что будет, когда он придет сюда, покажет на тебя пальцем и заявит: вот этот напал на нас!
– Кто ему поверит! – фыркнул Эйнар. – Нас много, а он – один. Если мы все скажем: не было этого…
«Сопляк, – подумала Гудрун. – Прыщик. Беги, если не хочешь, чтобы тебя убили! Беги прямо сейчас».
Не побежит. И это хорошо. Когда Лейф его убьет, одним врагом станет меньше.
– …Не было этого!
– Может, и так, – отозвался Лейф. – Но я уверен: обязательно найдется кто-то, видевший, как свейский кнорр плыл за нашим драккаром! Но мы это обсудим позже. Что-то я проголодался. А ты, моя женщина, ты хочешь?
Гудрун очаровательно улыбнулась. Сначала – мужу, а потом, когда он, гордый, отвернулся, Фари и Фастайру.
А Тьёдару Певцу подала руку, чтобы тот помог ей спуститься по сходням на берег.
– А-а-а… Вот люди, которых я ждал!
– Какие еще люди? – Эйнар уставился на четверых мужчин, бодро шагавших по берегу.
– Наши будущие дренги, – спокойно сообщил норег. – Нас маловато для того, чтобы заняться славным промыслом.
Вновь прибывшие по веслам вскарабкались на борт. Мрачноватые, крепкие, и оружие у них неплохое. Встали перед Лейфом, сидевшим на свернутой канатной бухте.
– Ингвар сказал: ты ищешь охотников для Лебединой Дороги? – спросил тот, что постарше. – Мы пришли.
– Вы – фризы? – спросил Лейф.
– Угадал. Отстали от своих…
– Почему?
Четверо переглянулись смущенно.
– Отстали или сбежали?
– Ушли, – опять за всех ответил старший. – Ярл обидел нас при дележке.
– Поставил ниже своих родичей! – пылко воскликнул фриз помоложе.
– А мы – лучшие и в бой вступили первыми! – подхватил третий.
– А с кем бой-то был? – поинтересовался Лейф.
Собравшиеся вокруг свободные от гребли сконцы с интересом прислушивались.
– С курлами, – снова вступил старший фриз.
Драккар отошел от берега, проскользнул между другими кораблями и, вырвавшись на свободу, помчал в открытое море, взбивая носом белые пенные усы. Отдохнувшие гребцы с удовольствием работали веслами.
– Я что-то не понял, почему ты тут распоряжаешься! – сердито закричал Эйнар, протолкнувшись вперед. – Я – хёвдинг! – И стоявшему у кормила Тьёдару Певцу: – А ну поворачивай к берегу! Не нужны нам никакие фризы!
– А по-моему, хорошие парни, – с подчеркнутой ленцой проговорил Лейф. – Я бы взял их, Эйнар.
– Вот, когда станешь хёвдингом, тогда и будешь решать, кого брать, а кого – нет! – запальчиво выкрикнул Эйнар Торкельсон.
Запальчиво и опрометчиво.
Лейф встал. Лениво, вразвалочку, прошагал по палубе к корме.
– Останови корабль, – негромко велел он Тьёдару.
Певец рявкнул команду. Гребцы дружно подняли и втянули весла. Теперь драккар двигался по инерции, по-прежнему удаляясь от берега.
Так же неторопливо Лейф вернулся на прежнее место, встал перед насторожившимися фризами, которые не понимали, в чем дело, но на всякий случай держали руки поближе к оружию.
– Когда стану хёвдингом, говоришь? – проговорил норег, останавливаясь напротив Эйнара. – Пожалуй, я стану им прямо сейчас.
– Ах ты!.. – Эйнар схватился за меч.
Хирдманы подались назад, освобождая место, но в этом не было необходимости. Эйнар Прыщик успел извлечь клинок только до половины, а Лейфу особого места и не требовалось. Он мгновенно выдернул из ножен клинок, хлестнул коротко, наискось, без замаха, поперек бедер и сразу, восходящим, – поперек Эйнарова лица. Отбросил Торкельсона, уже мертвого, толчком с дороги и, вскочив на скамью, развернулся к хирдманам. Капли крови веером слетели с его меча в лица растерявшихся сконцев.
– Юнец сам предложил мне стать хёвдингом, – произнес он в почти полной тишине. – И я принял его предложение. И стал. По обычаю. Если кто-то считает, что я – не достоин, пусть выйдет и скажет об этом.
Именно так. По обычаю. Если у людей нет вождя, вождем может стать любой, кто встанет на возывышение и объявит об этом. Хоть хёвдингом, хоть конунгом.
Кому это не по нраву, тот может спихнуть заявившего с пригорка. Если рискнет.
Никто не рискнул.
Тьёдар Певец проворчал негромко:
– Ты был в своем праве, Весельчак. Он первым взялся за меч. Да и хёвдингом был никудышным.
– А вот меч у него хорош, – норег соскочил со скамьи, наклонился, снял с убитого пояс с оружием и нацепил поверх своего.
Он не боялся, что кто-то ударит в спину. Многие сконцы не любили его, но уже признали его власть.
– Тьёдар! – торжественно произнес Лейф. – Ты мудрый человек и хороший воин. Позволь подарить тебе это! – отстегнул от пояса ножны и вручил их Певцу вместе с клинком, когда-то принадлежавшим Хеги Косолапому. – Назначаю тебя кормчим и отдаю тебе право на три доли добычи.
