– Поднимите белый щит! – распорядился Лейф.
– Нет! – перебил его Эйнар, вспомнивший, что именно он – хёвдинг, сообразивший, куда дует ветер. – Лучше нападем на них!
– Мы и нападем, – спокойно подтвердил Лейф.
– А белый щит? Это же обман!
– Это не обман, – с оттенком превосходства растолковал норег. – Это – хитрость.
– Но если узнают…
– Если узнают, – перебил Лейф растерянного хёвдинга, – подняли мы белый щит или нет, это уже всё равно будет. Но как узнают? Мы ведь никому не расскажем, верно?
Хирдманы поддержали его дружным взрыком.
– Но есть еще боги! – не сдавался Эйнар Прыщик.
– Сделаем им подарок, когда окажемся в святилище, – парировал Эйнар. – Боги любят тех, кто побеждает.
И опять команда Северного Змея выразила полное согласие с чужаком, а не с сыном своего убитого ярла.
И Северный Змей пошел к свейскому кнорру с белым щитом на мачте.
Теперь даже Гудрун видела, что кнорр сидит глубоко. А люди на нем настроены серьезно. Ну как же иначе, если прямо на тебя идет драккар с такими же бронными и оружными, пусть и с белым щитом на мачте? Были бы встречные мореплаватели мирными, не надели бы доспехов, не достали бы из ящиков оружие…
И тут в дело вступил Лейф. Ловко вспрыгнул на борт, показал пустые руки, показал, что просит свеев остановиться. Северный Змей тоже лег в дрейф, сбросив плавучий якорь…
Свеи затабанили. Терять им было нечего. Кнорру от драккара не уйти.
– Мы плывем в Хедебю! – прокричал Лейф. – К Хареку-конунгу! Вы заходили туда?
– Как раз оттуда! – крикнул в ответ здоровенный толстый свей. – И у нас есть кожа
[16]
от Харека-конунга, а идем мы в Роскилле. К Рагнару-конунгу.
Намек понятен. Харек – за них. И Рагнар, выходит, тоже за них. Кто тогда против?
– Значит, Харек-конунг сейчас в Хедебю? – поинтересовался Лейф.
– Был там, когда мы уходили.
– Это хорошо. А мы – из Сконе. Вот он, – жест в сторону Эйнара, – хёвдинг наш, Эйнар Торкельсон! Он из Сконе.
Эйнар выдвинулся вперед, кивнул важно. Но несмотря на всю свою важность рядом с Лейфом он выглядел тем, кем и был на самом деле. Юношеским прыщиком.
Свеи переглянулись и чуть подуспокоились. Как вождь Эйнар выглядел очень неубедительно.
– А это жена моя, Гудрун! – сообщил тем временем норег. – Она – с Сёлунда. И сам я – из Роскилле! Слыхали о том, что у нас было?
Успокоил. И заинтересовал. Большая часть свеев убрала оружие и сгрудилась у борта.
Потом толстый спросил: а что было?
– Война, – сообщил Лейф. – Сконе теперь за Рагнаром.
– А Харек-конунг?
– А что Харек? Вот мы придем в Хедебю, тогда и узнаем.
– А как цены в Роскилле?
– Это смотря на что, – уточнил Лейф. – Если на рабов, то упали, а если…
– На железо! – перебил толстый свей, должно быть, хозяин кнорра.
– Так вы железо везете? – спросил норег и получил утвердительный ответ. И пояснение: в Дании железо берут дороже, чем в Бирке
[17]
.
Лейф поинтересовался ценами на железо в Бирке, потом спросил, почему не распродали товар в Хедебю?
Получил ответ, что они надеются расторговаться в Роскилле, где, по слухам, цена выше.
А как насчет риска? Всё же воды здесь северные, а кнорр – один-одинешенек. Вдруг кто польстится? В ответ на это главный свей достал кусок пергамента с оттиском печати Харека-конунга. И добавил, что Харек, за некоторую мзду, пообещал свеям безопасность, когда они пойдут вдоль побережья. Мол, только покажи такое – и любой ярл-грабитель тут же отвалит. А дальше, в водах Рагнара Лотброка, – еще проще. Кто рискнет напасть на судно, которое идет в Роскилле для торговли. Если такие корабли грабить, кто тогда товары повезет?
С этим доводом Лейф охотно согласился и сообщил, что так и есть. Рагнар Лотброк за такое шкуры с разбойников снимет и обтянет ими щиты своих хирдманов.
А вообще, если они хотят потолковать о важном, то лично он уже устал через воду орать. Для разговора можете перебраться к нам. Или мы – к вам.
Свеи посовещались и решили, что лучше – к ним. Проявили здоровую осторожность. Вдруг их старших на чужом драккаре повяжут?
Но это была лишь тень прежней осторожности. Лейф сумел их успокоить и заинтересовать.
Корабли сцепились и легли в дрейф. Лейфа и Эйнара пригласили выпить доброго пива и побеседовать о важном. То есть о том, что и почем торгуют сейчас в Роскилле и о какой войне шла речь.
Лейф с Эйнаром не возражали. Он и Эйнар и перебрались на кнорр, прихватив с собой третьего, Тьёдара Певца. Сконский скальд тоже умел располагать к себе людей. Насчет пива не обманули. Выкатили бочонок. На кнорре завязалась неспешная беседа.
Гудрун видела как стоявший неподалеку Фастайр алчно принюхивается и сглатывает. Он бы тоже от пива не отказался. А вот старший брат его Фари – напряжен и сосредоточен. Гудрун вспомнила: перед тем как перебраться на кнорр, Лейф шепнул ему что-то. Ему и еще нескольким сконцам повесомее. Что-то тайное…
Поначалу всё было мирно. Увидев, что Тьёдар прихватил с собой фидлу
[18]
, свеи и вовсе расслабились. Выкатили пиво, расселись вокруг… Разговаривали о разном. Потом Тьёдар спел. Еще поговорили… Пиво настраивало на дружелюбный лад. Гудрун видела, что свеи совсем утратили бдительность, расселись вокруг скальда. Они отложили оружие, сняли шлемы. Смеялись, шутили…
И вдруг все переменилось.
Гудрун не слышала, что именно сказал хозяин кнорра. Да и сказал ли он что-то вообще? Какая разница? Тот, кто хочет найти повод для убийства, непременно его найдет.
– Как ты посмел сказать обо мне такое?! – гневно выкрикнул Лейф, вскакивая на ноги.
Никто ничего не успел сделать. Когда надо, норег был очень быстрым.
Только что он сидел и улыбался, а теперь уже – на ногах. Меч взлетел раз – и хозяин кнорра падает на палубу с разрубленной головой. Еще один взмах – и старший сын отправляется за отцом. И оба даже дернуться не успели, не то что взяться за оружие.
К чести оставшихся девяти свеев, труса они не отпраздновали.
Были они парнями бывалыми, храбрыми и знакомыми с пляской воинов.
