— Теперь ты вернешься, — промолвил он убежденно, — Стало быть, твой друг похож на тучу и носится по воздуху, как эта шерсть? Я хочу это видеть.
7
Сердце у Лермана ухнуло в самые пятки.
— Шебранд! — шепотом закричал он — Только не потеряй мне его, не то я тебя сожру заживо! Связь через центральный пост.
— Ясно Сильный боковой ветер со снегом, и смеркается, гравитр болтает, как елочную игрушку.
— Меня это не интересует, Шебранд! Меня интересует исключительно биотехн.
Он едва удержался, чтобы не сорваться на бег, и вместо этого на цыпочках двинулся в сторону центрального поста. Перед его носом с лязгом растворилась дверь. Розовощекий молокосос в нашивках ксенолога четвертого класса радостно заорал:
— Командор Шебранд сообщает…
Лерман запечатал ему рот широкой ладонью и впихнул обратно в пост. Затем тщательно закрыл за собой дверь и негромко, но внятно сказал, обведя всех ледяным взглядом:
— Если кто-нибудь еще хочет поорать, пусть поднимет щупальце, и я по-доброму, чтобы не портить биографию, спишу его из миссии к сатане, не в двадцать четыре — в два часа. Пусть летит на Землю, в пустыню Сахару, и дерет там глотку в свое удовольствие. Вы превратили миссию в конкурс вокалистов, в детстве изнасилованных медведями. Разговаривать нормальными голосами, без мелодраматических подвизгов. Энграф не должен ничего слышать, ему и без того плохо. Что ты хотел мне доложить, мальчик, повернулся он к смущенному, с пламенеющими ушами, ксенологу.
— Шебранд только что сообщил, что биотехн пошел на снижение, — промямлил тот. — Пока вы читали нотацию, командор, он, должно быть, уже сел.
— Если он действительно сел, буду просить у тебя прощения, — обещал Лерман. — И разрешу орать сколько вздумается. Связь с Шебрандом, живо!
Ксенологи молча расступились, пропуская его к видеалу.
— Почему нет изображения?
— Темно, и буран…
— Говорит Шебранд. Биотехн плюхнулся на пузо на опушке леса. Мы зависли над ним на высоте пятидесяти метров. Так что вполне возможно, что он нас видит. Но иначе мы не увидим его…
— Шебранд, не отвлекаться на лирику! Что происходит на опушке?
— Ничего не разобрать, сильная поземка. Различаю лишь верхнюю часть корпуса биотехна. Прошу разрешения включить прожекторы!
— Разрешаю! Можешь даже снизиться еще, но не молчи!
— Прожекторы помогают неважно. Похоже, что биотехн открыл люк. В боку у него дыра, оттуда бьет свет, и если это не люк, тогда я не знаю что и сказать… Возле деревьев кто-то копошится. Снижаюсь, чтобы разглядеть.
— Шебранд, разрешаю посадку!
— Сесть не могу, боюсь расколотить гравитр. К биотехну движутся две фигуры, совершенно бесформенные. На Кратова ни одна не похожа. А вот на медведей сильно смахивает. Откуда здесь могут взяться медведи? Нет, это не медведи… Кажется, один медведь тащит другого.
— Как реагирует биотехн?
— Спокойно. Продолжает держать люк настежь.
— Кратов! — сказал Лерман убежденно. — Будь он похож хоть на черта, но это Кратов!
— На черта похоже очень мало, на медведей — больше. Первый проник в кабину биотехна, второй остался снаружи, лететь не собирается, отступает под прикрытие деревьев. По-моему, там их целый медвежий выводок… Биотехн погасил свет — а может быть, закрыл люк, не видно. Вик… директор Лерман! Биотехн забрал Кратова и взлетел! Не мог же он, в самом деле, забрать медведя!
— Шебранд, ты мне сейчас дороже сына! Следуй впереди биотехна, указывай ему дорогу, сигналь во всех диапазонах, веди его к нам!
— А он поймет?
— Если не поймет биотехн, поймет Консул!
Лерман обернулся. Первым, что бросилось ему в глаза, было сияющее от удовольствия лицо юнца-ксенолога.
— Командор, вы обещали…
— Как тебя зовут, малек?
— Ксенолог четвертого класса Всеслав Жайворонок!
— Да, да, я прошу у тебя прощения, ты просто не мог не заорать в ту минуту… Отныне ты обладаешь исключительным правом драть глотку в любое время суток на кораблях ксенологических миссий, приписанных к моему стационару.
— Ура-а! — завопил молокосос.
— Ну достаточно, заткнись. — Лерман снова склонился над микрофоном: — Всем кораблям миссии, всем гравитрам на поверхности планеты! Включить прожекторы и позиционные огни, во всех диапазонах передавать позывные. «Здесь корабль Галактического Братства». Обеспечить безопасную посадку гравитру Шебранда и биотехну Кратова. Группе Полищука — прекратить поиск и возвращаться. Конец связи. Конец операции. Все.
Темный экран видеала прорезали пылающие лучи прожекторов и скрестились на посадочной площадке. В потоках света бешено плясал буран. Крутясь в снежной заверти подобно мотыльку в урагане, снижался гравитр, а следом за ним черной тучей солидно, устойчиво план провал Чудо-Юдо-Рыба-Кит.
В этот миг Лерману померещилось, будто намерно прокатывающимися волнами снега мелькнула призрачная фигура в развевающемся плаще
— Кто-нибудь выходил наружу? — спросил он с тревогой.
— Наши все на борту.
— Вот сумасшедший старик, — проронил Лерман, — Его же сдует!
— Разрешите подстраховать? — снова встрял настырный малец.
— Брысь отсюда — рявкнул Лерман. Мгновение спустя он понял, что ему нужно сделать.
— Всем кораблям миссии, всем гравитрам, — объявил он — По моей команде включить изолирующее поле и накрыть посадочную площадку. Внимание, ПОЛЕ!
Корабль вздрогнул, словно его походя задел прошагавший мимо великан. Бесчинствовавшая снаружи метель вдруг оборвалась, как отрезанная. Плеснул кверху последний порыв заблудившегося на освещенном пятачке ветра, взметнулся рой снежинок и лениво, умиротворенно осел на вросшие в сугробы приземистые корабли.
И стало видно, как Григорий Матвеевич Энграф и раддер-командор Шебранд ведут под руки, бережно поддерживая с двух сторон, закутанного в смерзшиеся звериные шкуры Галактического Консула Кратова.
8
— Я не могу ждать ни минуты, — сказал Кратов упрямо. — Если вам лично недосуг, так и признайтесь, я сам все сделаю.
Он сидел в глубоком кресле, по самые уши закутанный в плед, и с недовольным видом смотрел па заснеженную равнину за окном.
— Экий вы торопыга, Костя, — усмехнулся Энграф и чихнул. — Вам лишь бы действовать, безразлично чем — руками, ногами ли… Я пробыл на планете десять минут и подхватил настоящий, без дураков, насморк, а вы составляли ей счастье своим присутствием в течение недели без малого. Так что лежите, набирайтесь сил.
— Да не могу я лежать, когда они каждую минуту поедом едят друг друга! — В такт своим словам Кратов пристукивал кулаком по подлокотнику. Григорий Матвеевич раньше не знал за ним такой привычки и теперь с любопытством следил, не заденет ли он при этом сенсорную панель. Тогда кресло могло бы пуститься по комнате вкруговую, а то и вовсе вытряхнуть седока на пол. Наверное, вышло бы забавно. — Это же бедствие планетарного масштаба, я с таким еще в жизни не сталкивался!
