От попыток представить невообразимое у него Начала болеть голова, и он отложил все мысли, чтобы хорошенько отдохнуть. Что-что, а спать он раньше умел хорошо.
Вдруг он почувствовал, что о его плечо трется мягкая кожа, и что рядом с ним кто-то сидит. Какао пыталась присесть на ноги, как на задние лапы, но в который раз убедилась, что в нынешней форме они у нее слишком длинные. Поэтому она решила просто вытянуть их вперед. Хотя она уже довольно долго была человеком, поза эта до сих пор казалась ей неестественной. Боясь усесться на свой хвост, она все время елозила задом по песку, хотя длинного пестрого хвоста давно не было и в помине.
– Знаешь, Оскар, ты всегда мне нравился. Я понимаю, что кошки с собаками не могут ладить. Но я восхищалась, как ты шел по жизни.
– Правда? – Он продолжал смотреть на другую сторону озера. Встречаться глазами с кошкой всегда опасно. – И как же?
– Безразлично. То есть, я хочу сказать, – тут же поспешила добавить она, – казалось, что тебя ничто не тревожит.
Он пожал плечами. Его голова лежала на передних лапах. Руках, напомнил он сам себе сердито, руках!
– Пока мне перепадал кусочек-другой со стола, да какая-нибудь косточка, я был вполне счастлив. – Теперь он повернулся к ней лицом. В желто-серебристом лунном свете она было грациозна, как прежде. – Мне всегда казалось, что кошки слишком много думают.
На ее лице появилось задумчивое выражение.
– Может, ты и прав, – в конце концов ответила Какао. – Хотя мне это и в голову не приходило.
: – А ты не смотри на вещи подолгу, – посоветовал он. – И не тревожься о своей внешности слишком много. И жизнь тебе покажется намного легче. Она задумалась над советом.
– Не знаю, смогу ли я так. Кошки всегда серьезны, а собаки…
Ее прервал голос неподалеку.
– Бестолковые, – закончил за нее Цезарь и повернулся к ним спиной. Оскару показалось, что кот сейчас бы мог их пометить, если бы его водопроводное устройство не изменилось вместе со всем обликом.
– Мистер Сарказм, – пробормотала Какао. Потом она снова улыбнулась, нагнулась вперед и потерлась носом об испуганного Оскара. Затем встала и пошла поближе к Макитти. – Увидимся утром.
Он медленно вытер ладонью кончик носа. Ох уж эти кошки, думал он. Кто их может понять? Их поступки и ужимки частенько удивляли даже Хозяина Эвинда.
Рассвет принес безоблачное утро. Когда Оскар проснулся, он увидел, что в деревне царит суматоха и кипит бурная деятельность. Похоже, жители старались переделать как можно больше повседневных дел, пока солнце не поднялось высоко.
Как только яркие лучи начали отбрасывать тени, движение в деревне затихло и не возобновилось, пока слевиши не вооружились своими толстыми плетеными щитами.
С соответствующими церемониями путникам
Вручили специальные квавины. Оскар и его друзья вежливо благодарили жителей за подарки. Цезарю тоже пришлось сделать это, поскольку Макитти и Какао пригрозили ему, что расцарапают всю его морду, если он будет вести себя невежливо. Пряча свое недовольство, Цезарь глупо улыбался, принимая щит от двух маленьких женщин, которые его сплели.
– Помните, что надо быть осторожными, – предупредила их принцесса Ури, – если вы действительно хотите перебраться через Великое ущелье. То, что живет внутри вас, живет и внутри него. – Она показала на квавин, который держала на плече. – И все время заслоняйтесь от солнца.
– Мы будем осторожными, – Оскар говорил это с уверенностью, но он и понятия не имел, о чем шла речь.
Те из жителей деревни, кто не был занят на работах, собрались, чтобы проводить гостей в путь. Некоторые улыбались, другие выглядели озабоченными, почти все махали им вслед. Но только одной рукой, потому что другой крепко сжимали красиво украшенные зонты. Теперь их было видно повсюду, они прикрывали жителей деревни от лучей восходящего солнца.
Полюбовавшись искусным узором, вплетенным в его зонт, Оскар легко поднял его, пристроил на левое плечо и первым зашагал по дороге, ведущей из деревни. Советники принцессы неохотно нарисовали для безрассудных путников карту, показывающую, как кратчайшим путем добраться до Зеленого королевства. Но даже с ней они не могли обойти Великое ущелье.
Оскар слышал, как позади него переговаривались Какао и Макитти. Цезарь и Сэм обсуждали, что им встретится в следующем королевстве, а Тай радостно рассматривал каждое новое растение или животное, попадавшееся им на пути. У певца появился необъяснимый интерес к биологии.
Как только деревня скрылась из виду, Цезарь сразу же выбросил свой зонт в ближайшие кусты. Макитти посмотрела на него неодобрительно. Полезный он или нет, но это ведь был подарок.
– Ф-с-с-т, бесполезный. – Широко раскинув руки, мечник протанцевал пару кругов, впитывая лучи раннего солнца. – Посмотрите на меня – я умираю от солнечного удара! – Он опустил руки. – Если так хочется, сами таскайте эти спешные штуки, а мне есть чем занять свои руки.
Какао сразу же отошла от него и пошла рядом с Макитти.
Солнце поднималось все выше, а Цезарь, казалось, ничуть не страдал, путешествуя без этих слевишских плетеных квавинов. С ним ничего не приключилось ни в этот день, ни ночью, ни на следующее утро. Оскар уже начал думать, что пресловутая неизвестная опасность, о которой так искренне предупреждала Ури, грозила только слевишам и другим постоянным жителям этой страны. Только он об этом подумал, как услышал резкий визг кота, остановился и оглянулся.
Цезарь валялся в стороне от тропинки, по которой они шли. Он извивался и корчился, а вокруг его шеи была намотана темная веревка. У него были сжаты зубы, лицо исказилось. Черная веревка так плотно обмотала его шею, что он не мог даже ругаться.
Оскар и Тай, которые были к нему ближе всех, одновременно подбежали и увидели, что это темное Нечто, сжимавшее его горло, было вовсе не веревкой, а призрачной рукой. Рука отходила, как заметил потрясенный Оскар, от такого же призрачного плеча, а то, в свою очередь, от призрачного тела, увенчанного темным лицом, лишенным какого-либо выражения. Цезарь попал в смертельные неразжимавшиеся объятия своей собственной тени.
– Поберегись! – Оскар и Тай едва успели отскочить в сторону и пропустить Сэма. Наконечник его огромного топора опередил его на пару секунд и опустился, описав огромную дугу. У полузадушенного Цезаря при виде топора глаза стали еще шире, чем прежде. Когда кувалда с глухим ударом врезалась в землю, по тени прошла легкая дрожь, будто по воде пробежали круги от брошенного камня. Быстро вернув свои четкие очертания и прежнюю силу, тень снова смертельно сдавила горло пойманного Цезаря, который яростно сопротивлялся.
Оскар вытащил свой меч, но его оттолкнула Макитти. С первобытным рычанием, отбросив в сторону свой квавин, она ринулась на предательскую тень друга, но не достала до нее. Освобожденная таким образом ее собственная тень (а это, несомненно, была она, Оскар отметил это даже в такой напряженный момент) протянула руки и схватила Макитти за лодыжки. Чуть-чуть не долетев до цели, она грохнулась на землю и ввязалась в судорожную борьбу со своей тенью, которая пыталась своими тонкими темными пальцами сжать ее незащищенное горло.
