– И еще, – Газерс помрачнел, – нас тут поджидал Хинкель, и на морде у него, чтоб ты знал, такое чванство и злорадство – словами конкретно не передать.
– Аура мегаломании, – важно добавил Циммерман, намекая, что получал образование не только в дешевых клубах и прочих грязных притонах.
– Когда он сообщил, что все это – его рук дело, – продолжил Газерс, – мы, понятно, захотели его вздрючить. И знаешь, что он учудил? Взял да и поднялся в небо, вон в ту тучу диссонансов. Музычка под стать его гнилой душонке. Бросил нас тут, а сам сбежал на вершину. – Гитарист ткнул пальцем. – Вон туда.
Джон-Том и Мадж повернулись, подчиняясь указующему персту, – на черную облачную спираль, медленно крутящуюся над утесами под бессистемный рокот громов.
– А прежде чем удрать, – продолжал Газерс, – сказал, что подключился к злым силам и они дали ему власть над всей музыкой во вселенной. Начинать пришлось в этом мире, но он нисколько не сомневается, что очень скоро покорит музыку везде. – Гитарист помотал головой. – Это ж надо быть таким психом!
– Злые силы? – переспросил Джон-Том. – Какие именно?
Хилл кашлянул.
– Да нам-то откуда знать? Этот придурок нас, простых лабухов, в детали не посвящал. Может, он их в телефонном справочнике нашел? Типа «Силы. Злые».
Циммерман медленно кивнул.
– В «Манхэттенских желтых страницах» чего только ни увидишь.
– Ладно, что бы он там ни подразумевал, – скривился Газерс, – оно оказалось достаточно мощным, чтобы нас сюда засосать. Где бы это «сюда» ни находилось. Он сказал, что хочет конкретно поквитаться за то, как мы с ним обращались.
– Ага, как будто он сам не попытался нас поиметь, – пожаловался Хил.
– А знаете, что самое плохое в житухе на таком вот острове? – сказал Газерс. – Мы играть не можем. Ни одной паршивенькой нотки. Ни побарабанить, ни побренчать. Он крадет музыку. Не знаю, как это ему удается, но результат налицо.
Мадж сочувственно поглядел на исхудалых, оборванных музыкантов.
– Похоже, этот ваш чувак – настоящая гнида. Даже одежку в дорогу прихватить не позволил.
Хилл отступил на полшага.
– Усатый, ты о чем? Наш прикид – на нас.
– О, шеф, мои извинения. – От дальнейших комментариев выдр воздержался.
– Он сделался на этом острове царем, – сообщил вновь прибывшим Газерс, – и творит чары, чтобы отовсюду спереть всю музыку. С каждым разом у него получается лучше, и очередная порция гармонии проваливается в эту дыру.
– Ага, даже такая ворона, как Хинкель, может отточить игру, – объяснил Хилл. – Но не пение. Тут он с чем родился, с тем и помрет.
– Он отлавливает музыку без разбора, – сообщил Газерс. – Кажется, я слыхал китовьи песенки, о которых ты говорил. Я их знаю, потому что «Экзетер Якоффс» их записывают и используют…
– Приятель, «Экзетер Якоффс» чего только не используют, – напомнил Хилл. – В одной теме у них была кошка…
– Не будем отвлекаться, – перебил Джон-Том. – Мы говорили о музыке.
Где Хинкель держит ее?
– В горе. – Циммерман пнул ноздреватую серую породу. – Этот остров, кажись, бывший вулкан. Тут полно расщелин и пещер. Много чего можно спрятать.
– Краденое сливается в главный кратер и поет само для себя – такой какофонии ты отродясь не слышал, – объяснил Газерс. – Целое озеро надерганной отовсюду музыки. – Он показал на свои обшарпанные оранжевые с черным кожаные ботинки. – Залезть туда, дядя, не так-то просто, тебе бы мои шузы…
– Да, посмотреть там есть на что, – чуть ли не с завистью проговорил Хилл. – Уже не говоря о том, чтобы послушать. Я это к тому, приятель, что если ты смыслишь в контрапункте…
– Хинкель все там запрятал, – перебил его Газерс. – Китовьи песни, птичьи песни, рок, фолк, народную музыку, электронную, классику и такую, какой я в жизни не слыхал, и все это туда свалено и мыкается без всякой надежды на спасение.
– И самой плохонькой из краденых мелодий его ослиный рев в подметки не годится, – пылко добавил Циммерман.
– Но зачем это все? – допытывался Джон-Том. – Чего он добивается? С какой целью?
Газерс снова замотал патлатой головой и беспомощно сказал:
– Откуда мне знать? Это его спросить надо.
– Сначала мы думали… ну, типа, чтобы отомстить, – рассуждал Хилл.
– А сейчас нам кажется, дело не только в этом.
– Ага, – согласился Газерс. – Может, он так рассудил: если спереть весь музон, людям ничего другого не останется, кроме как его петухов слушать. И поверьте, парни, если вы не слышали, как Хинкель поет Дигби, вы не можете себе представить, какой это мрак.
– Не можете, – эхом подтвердил Циммерман.
– Оба-на! – тявкнул Мадж. – Ниче, щас мы положим конец этой фигне.
– Он хлопнул Джон-Тома по спине. – Мой кореш – не тока великий чаропевец, он еще и великий… ладно, ладно, согласен, через край хватил. Он еще и неплохой музыкант.
– Не слишком ли ты щедр на комплименты в этом походе? – поинтересовался Джон-Том.
Мадж невинно заморгал.
– Шеф, да это ж моя натура, ты че, вчера родился?
– Не поможет, – с сожалением произнес Газерс. – Не знаю, дядя, насколько ты хорош, да это и неважно. Хинкель, сволочуга, день ото дня все сильнее. Залезешь к нему, он и твою музыку стибрит. Высосет прямо из этой стремной гитары, и охнуть не успеешь. А тебе останется бессвязный лепет.
– С вами так было? – поинтересовался Джон-Том.
Циммерман с жалким видом кивнул:
– В чистом виде. Теперь мы даже а капелла не можем петь. Выходит воронье карканье.
Газерс постукивал лезвием самодельного томагавка по ладони.
– Мы решили чисто конкретно набраться терпения, выиграть время, авось и получится к Хинкелю подобраться. Но хоть его пение и яйца выеденного не стоит, он не совсем кретин. Задницу всегда прикрывает.
– Мы ребята мирные, – вставил Хилл. – Когда не на сцене, расслабиться любим. Но сейчас – совсем другое дело. Хинкель опасен, его необходимо, типа, остановить. – Взгляд поднялся к облачным утесам.
– Но тут есть проблема: он не один. Было б иначе, мы бы просто залезли туда и навешали ему.
– Ага, навешали бы, – подтвердил Циммерман. – Но ему помогают.
– Помогают? – В Мадже проснулись подозрения. – Кто и как?
– Попробуйте его остановить – увидите, – веско заявил Газерс. – Вы и представить себе не в силах, до чего там погано.
– Да, невиданная погань, – согласился Хилл. – И неслыханная.
– Я много чего на своем веку видел и слышал. – Джон-Том сохранял хладнокровие. – И с воображением у меня полный ажур. – Он кивнул на тихонько звенящее облачко нот. – Возьмем, к примеру, эту музыку. Как я подозреваю, ваш бывший приятель украл ее, но удержать не сумел. Она сильнее любой другой. Наверное, она сбежала и отправилась искать подмогу. Аккорды всегда друг дружку поддерживают.
