Тоненький щуп, снабженный видеокамерой и наноскопом, выбрался из отверстия в стене и на некоторое время замер, позволяя наблюдателям осмотреть коридор.
— Пусто, — прошептал Митроха.
А мог бы и не шептать: Бобры уже соединили «балалайки» режимом «штурм в группе» и могли вызывать на экран доступные партнерам изображения. В настоящий момент и Тимоха, и Петруха изучали картинку, приходящую к управляющему щупом Митрохе.
— Это последний, третий уровень, — определил старший Бобры, сверившись с хранящимся в «балалайке» описанием подвалов Зузинидзе. — Отсюда до основного здания метров сто, не больше.
Схему подземных уровней базы братья узнали довольно давно, безжалостно вытянув информацию из попавшегося им в руки канторщика. Хотели просто пристрелить, но Николай Николаевич настоял на допросе, и, как выяснилось, предусмотрительный младшенький оказался прав: теперь Бобры хоть чуть-чуть ориентировались во владениях Звиада.
— Вынимаем стену? — осведомился Петруха.
Для этих целей в сумке лежал распылитель с химической дрянью, гарантированно пожирающей соединяющий кирпичи раствор любой крепости. Бобры уже опробовали хитрую водицу и остались довольны увиденным. На то, чтобы снести стоящую перед ними преграду, должно было уйти не более трех минут.
— Значит так, братья, — хмуро произнес Тимоха. — Теперь без шуток. Идем в подвал основного здания, пленных Звиад держит там. Ищем Петру. Убиваем всех, кого встретим по дороге. Все понятно?
— Стену вынимаем?
Тимоха перекрестился и кивнул:
— Вынимай.
Как выгоднее всего использовать припрятанный во время купания кусочек мыла, Петра так и не придумала. Воображение рисовало разные варианты. С его помощью, например, можно было бы попробовать снять наручники, вроде, если намылишь как следует, они должны соскользнуть. Но поскольку оков не было, проверить это предположение на практике не представлялось возможным. Можно было бы попробовать затолкать обмылок в глотку охраннику. Несчастный задохнулся бы и умер, оставив в наследство оружие и боеприпасы. Фантастика? Еще какая. Другими словами, огрызок дешевого мыла предельно отчетливо демонстрировал девушке всю глупость ее утренней выходки. Идиотская идея, идиотский результат. «Тебе приятно чувствовать себя дурой?» Закончилось все тем, что недовольная Петра положила обмылок на пороге камеры — может, хоть поскользнется кто? — и завалилась на кровать. В голову лез всякий бред.
Стрелять пришлось раньше, чем рассчитывал Гуй, гораздо раньше. Или наоборот — гораздо позже, чем можно было бы ожидать. Это, как говорится, с какой стороны посмотреть.
До подвала основного здания китайцы добрались успешно. Технический тоннель, в который они вышли под «Шашлычком Сююкишвили», не был оснащен камерами слежения, а единственную перекрывавшую проход металлическую дверь спецы Тао вскрыли в считаные секунды. И главное — на всем пути следования поднебесникам не встретился ни один канторщик! Удача? Еще какая!
Она изменила китайцам в полушаге от цели. Грузовой лифт, в котором поднимались поднебесники, остановился на седьмом этаже, двери разошлись, и три канторщика, неосмотрительно решивших им воспользоваться, получили свое. Шума не было — на «дыроделах» спецназовцев стояли мощные глушители, но «балалайки» неудачников автоматически переслали на главный сервер охранной системы печальную новость, и еще до того, как лифт достиг восьмого этажа, на базе была поднята тревога.
— Прорыв!
— Что?!
— В здании гости! Трех наших завалили…
— … Ассоциация!!
Из коридора донеслись выстрелы.
— Противник у грузового лифта!
Первым делом Звиад приказал закрыться аварийной двери — пятисантиметровой титапластовой плите, установленной в кабинете как раз на такой случай, — и только после этого подключил «балалайку» к общей системе:
— Общая тревога! Закрыть периметр базы! Закрыть все здания! Проверить каждый уровень! Проверить подвал!
Паника на девятом этаже улеглась. Охранникам удалось оттеснить нападавших — судя по отрывистым докладам, их было от четырех до семи человек — к левому крылу и заблокировать там. С восьмого и десятого этажей уже поднимались подкрепления, так что ликвидация диверсантов была делом времени.
Зузинидзе перевел взгляд на мониторы внешних камер: ворота целы, над базой никто не летает… Это не штурм, диверсионная операция. «Меня вычислили или безы проверяют все канторы? Или не безы, а те, кто грохнул Посредника?» Звиад сжал кулак. «Что делать? Что делать? Если это безы, то сразу же за неудачной диверсией начнется полномасштабный штурм. Или не рискнут? Петра ведь у меня!»
Зузинидзе вызвал охранников нижнего уровня:
— Немедленно доставить девчонку в мой кабинет!
— У них тревога!
Три длинных звуковых сигнала, прокатившихся по подвальным коридорам, и замигавшая на стене красная лампочка не оставляли сомнений: на базе Зузинидзе неспокойно.
— Из-за нас?! Дырку в стене нашли? — Петруха судорожно сжал «дрель». — Б… я же говорил, что это идиотизм!
— Какую дырку, кретин! — рявкнул Тимоха. — Если бы нашли ход, в подвале сейчас канторщиков было бы больше, чем крыс! Не в нас дело!
— А в ком?
— Кто-то еще появился.
— Безы? — неуверенно предположил Митроха. Он не пререкался с братьями, а не отрывал взгляд от пустого — пока еще — коридора.
— Если Звиада штурмуют безы, надо уходить, — покачал головой Петруха. — Они всех положат!
— Проверим левое крыло и уйдем! — решил Тимоха.
Правую часть подвала Бобры уже осмотрели. В запертые комнаты не ломились, но, судя по тишине и отсутствию охраны, в этом крыле не было ничего интересного. А что будет дальше? Есть ли вообще на этом уровне хоть что-нибудь заслуживающее внимания? Если есть, то это наверняка надежно охраняется, и канторщики, разбуженные воплями охранной системы, будут готовы к появлению диверсантов.
— Уходить надо, — жалобно повторил Петруха.
— Заткнись, малой! — выдохнул Митроха. — Мы подписались.
И сделал шаг вперед.
— С дирижабля докладывают, что на десятом этаже основного здания базы идет перестрелка, — сообщил Слоновски. — Выбиты стекла, видны вспышки взрывов. Стационарный наноскоп показывает активное перемещение людей.
— Диверсия?
— Кто-то решил пощупать Звиада, — согласно кивнул Грег.
— Кто?
— А мне откуда знать?
Мертвый замолчал.
— Что будем делать, шеф?
— Зузинидзе может запаниковать и убить Петру, — размышляя вслух, медленно проговорил Кауфман.
