Рубашки, галстуки, носки… Господи, сколько же можно! И рядом я — в поношенном костюме с потертыми обшлагами и в шляпе, имеющей такой вид, будто ею чистили туфли. Белье… какой у него размер? Хм-м… Ладно, какой размер у меня? Сукин сын… чтоб ему провалиться со своим днем рождения! Обувь! За ней надо идти в другой магазин, и что самое унизительное — мне еще приходится тащить коробки и пакеты. По стаканчику? И снова плачу я. Покупаем туфли. Ладно, сучка ты эдакая, раз уж тебе так хочется потратиться, я помогу, но Эрнест ответит за все!
— Почему бы не купить ему костюм? — предлагаю я. — И, может быть, пальто и шляпу?
Костюм? Но где взять мерки? К тому же Сэму костюмы шьют от трех до четырех недель. В конце концов убеждаю Энн купить готовый… если не подойдет, Эрнест всегда сможет вернуть его в магазин. Я так зол, что мне уже все равно… пусть делает что хочет. Даже соглашаюсь сыграть роль манекена, пока она выбирает из предложенного. Но решаю, что дальше никуда с дурацкими коробками не потащусь. Складываю все перед хозяином и называю адрес, куда это надо отослать. Разумеется, только будет затруднительно доставить все сегодня… впрочем, если мы готовы оплатить дополнительные расходы…
В следующем баре отвожу Энн к дальнему столику, в углу, и сажаю лицом к стене, чтобы не видела ничего такого, что ей может не понравиться, — хочу спокойно посидеть, передохнуть. Не проходит и десяти минут, как в зале появляется Эрнест… с Сидом.
— Нашли вас по запискам! — кричит Эрнест и машет рукой.
Откуда-то сверху на него падает и громко лопается лампочка… звук такой, что в баре едва не начинается паника. В руке у Эрнеста чемодан, карманы оттопырены. Сид несет треножник, с полдюжины рефлекторов и какие-то подставки. Он напоминает человека, которому вскрыли живот, и теперь ему надо как-то удержать выползающие из-под пиджака внутренности — во все стороны торчат блестящие черные то ли кишки, то ли трубы, в которых, присмотревшись, можно узнать электрические провода.
— Идиот, — говорю я, отведя его в сторонку, чтобы не услышала Энн, — хочешь напугать ее? Какого хрена вы их сюда притащили? Не могли оставить в такси?
— Ерунда… она все равно ничего не поймет. Скажу, что это устройство для приготовления рутбира.
[10]
— Он поворачивается к Энн и говорит: — Будем делать домашний рутбир.
После пары стаканчиков Эрнест заявляет, что пора двигаться. Выходим, загружаемся в фиакр и перебираемся на правый берег через остров Сите. Теперь я уже начеку… занимаю место рядом с Энн. Она в порядке… разогрелась, да и душноватая, насыщенная терпкими запахами атмосфера темной кабинки действует соответствующим образом. Доезжаем до площади Бастилии, где лошадка незамедлительно пускает лужицу. Быстренько опустошаем одну из принесенных Сидом бутылок. По дороге, проезжая Нотр-Дам, успеваю пошарить у Энн под юбкой, а она — пройтись ладонью по моей ширинке, в результате чего лысый приятель высовывает голову на волю и попадает в плен. У морга на площади Масас мне удается наполовину стащить с нее трусики, а о том, что она выделывает с пленником, не хочу и говорить.
Весь купленный Энн хлам прибывает одновременно с нами. Входим в комнату, и она тут же вручает коробки Эрнесту, который смотрит на нее большими глазами, не понимая, что к чему.
— Это тебе, болван! — кричу я. — Подарки на день рождения! На твой сраный день рождения!
Смотреть мне в глаза Эрнест не может, а вот Сид даже бровью не ведет, как будто так и надо. Шлепает Энн по заднице и сообщает, что у него тоже день рождения.
— А как насчет подарка для меня? Мне много не надо… всего лишь несколько минут вашего времени…
Уводит ее в уголок и начинает подбивать клинья. Эрнест смотрит на них, потом на меня и качает головой.
— Не понимаю я этого… просто не понимаю, — бормочет он. Встряхивает первую попавшуюся коробку, и из нее в ворохе упаковочной бумаги выскальзывает галстук. Рассеянно сует его в карман. — Ты же меня знаешь, Альф.
В этот самый момент Энн издает пронзительный вскрик. Сид завалил-таки ее на пол и в придачу сам уселся сверху.
Платье у Энн задрано вверх, голова скрыта под юбкой, а он пытается стащить с нее трусики. Оголив сочные розовые ляжки, смачно шлепает по ним.
— Не пожелала раздеваться, — объясняет Сид. — А я так считаю, ей не помешает немного разогреться.
— Думала, мы пришли сюда выпить и повеселиться, — хнычет Энн. — Если бы знала, что у вас на уме…
Эрнест начинает устанавливать оборудование, разматывает провода, развешивает лампы. Закрепив камеру на треножнике, наклоняется и, прищурившись, смотрит в окошечко.
— Повозись с ней немного, Сид, взлохмать волосы… Побольше беспорядка… Надо, чтобы все выглядело естественно… как будто в первый раз…
Это ей уже совсем не нравится. Заявляет, что не позволит себя фотографировать. Но Эрнест продолжает проверять освещение, а Сид выполняет указание — лохматит волосы, дергает за какие-то тряпочки…
— Эй, Эрнест, как думаешь, пизду показать? Думаю, ноги надо развести, а ты как считаешь?
— Дай мне побольше живота… так… и груди… нет, одну… приспусти лифчик, пусть болтается. А ты, Альф? Не хочешь поучаствовать?
— Да пошел ты! Чтобы я попал на фото, а потом получил за изнасилование?! Ты хоть представляешь, на что это будет похоже?
Не знаю, что из этого выйдет, но заработать на карточках можно неплохо. Энн лежит на полу, полуголая… Сид рядом — на голове шляпа, в уголке рта сигара… и оба совершенно упитые. Эрнест нажимает наконец на кнопку и получает что-то вроде фотографии. Сид отпускает Энн, но та не встает, а продолжает лежать, размахивая руками и брыкаясь.
— Подумать только… такое… со мной! — скулит она. — Если Сэм узнает… о, если он только узнает! Господи!
— Пусть себе поваляется, лишь бы не шумела, — говорит Эрнест, открывая бутылку. — Ничего с ней не случится.
Энн не отказывается от стаканчика, когда предлагают, после чего садится, прислонившись к стене. Пытается нас образумить. Женщина в ее положении просто не может позволить себе фотографироваться в таком виде… ну как мы не понимаем! Эрнест клянется, что снимки предназначены исключительно для его частной коллекции… она же сама говорила, что хочет купить камеру и заняться фотографией… Вот аппарат, а вот и мы все…
— Давай выпьем за тебя, — предлагает он. Подсаживается к Энн и начинает ее лапать. Стоять нет сил, поэтому я присаживаюсь с другого боку. Пропускаем еще по одному, и она уже не сопротивляется, когда мы задираем платье на живот. Суем руки ей между ног и предлагаем взамен поиграть с тем, что имеем.
— Ладно, — соглашается вдруг Энн. — Можете снимать. Ставит стакан между ног и тянется к нашим ширинкам.
Первым выскакивает мой приятель, дружок Эрнеста высовывается следом за ним. Мне есть чем похвастать, да и у Эрнеста не стручок. Сид, улучив момент, давит на кнопку. Я уже так пьян, что и не знаю, хочу я запечатлеть сию красоту для будущих поколений или нет.
