Часть 2
Когда книга Альфа «Пограничные чувства» вышла в свет и обсуждалась в литературных хрониках, он получил чудесное письмо от Роже Мартена дю Гара, писателя, которого боготворил. Это было именно то признание, которого мой друг жаждал и заслуживал и которое ввергло его в настоящий экстаз.
Он больше не жил в «Отель централь», а гостил теперь у нашего общего друга Эжена Делакура. Эжен одинаково высоко ценил нашу с Фредом писанину. Он был во всех отношениях хорошим парнем, правда, совершенно без чувства юмора. В лучшем случае на его губах мелькала слабая улыбка, зато это был добрый, симпатичный и очень щедрый человек.
В придачу к этим добродетелям у него имелась черноволосая любовница Ариадна, которая, кажется, была скульптором. Мы вчетвером частенько ужинали в каком-нибудь скромном ресторане, а затем отправлялись в кино или любимое кафе. Эжен, разумеется, платил за всех.
Однажды вечером он сообщил нам в своей обычной печальной манере, что у него умер дед и что он уедет утром на похороны, которые состоятся на юге Франции. Поездка туда могла занять три или даже четыре дня.
Услышав эту печальную новость, Фред тут же сказал, что переедет на это время ко мне.
— Зачем? — изумился Эжен.
— Чтобы избежать двусмысленности, — ответил Фред.
— Чепуха! — воскликнул Эжен. — Я хочу, чтобы ты оставался и присмотрел за Ариадной.
— Ты уверен, что мне можно доверять? — осведомился Фред.
— Ну что ты несешь? Конечно, я доверяю тебе. Nous sommes des amies, quoi.
[34]
На этом и порешили. На следующий день рано утром Эжен уехал на юг Франции, а вечером Фред уже лежал в постели со своей черноволосой подопечной. На третий день вечером Фред явился ко мне на виллу Сера вместе с ней же. Оба были страшно довольны собой и только расстраивались, что не додумались до этого раньше.
Мы немного поболтали, Ариадна села на тахту в моей студии, прислонившись спиной к стене. Мы пили холодное белое вино, и все трое становились все более и более amoureux
[35]
. Неожиданно я наклонился к ней и запечатлел на ее губах несколько теплых поцелуев. Она с жадностью откликнулась, погрузив свой язык в мой рот. Фред потушил свет, и мы оказались в темноте. Через несколько минут мне надоела эта ее дырочка, и я решил проникнуть в другую. Добравшись до места назначения, я обнаружил там нечто твердое и волосатое. Оттуда отозвался слабый, но радостный голос:
— Это я, Джоуи!
Мы все трое разразились смехом и оторвались друг от друга.
Снова включив свет, мы тут же решили, что попробуем еще раз в более естественной обстановке. Моя спальня находилась рядом со студией. Мы решили трахнуть ее по очереди, и Ариадна согласно улыбнулась. Оставался один вопрос — кто вставит ей первым?
Джоуи считал, что это право принадлежит мне, поскольку они были у меня в гостях. Я решил не соревноваться с ним в благородстве, и мы с Ариадной отправились в мою двуспальную кровать. Поскольку одежды на ней было и так немного, я быстро обнажил ее великолепное, гибкое тело. Мы обнимались, целовались и ласкали друг друга, шалили, как только могли, но впервые в жизни мой дружок забастовал. (Может быть, потому что это все было слишком facile!
[36]
) Наконец я сдался и позвал Джоуи из студии, он примчался рысью. Я признался, что оказался полным импотентом, и предложил теперь ему попытать удачи. Он тут же запрыгнул в кровать и взгромоздился на Ариадну.
Тем не менее через десять минут я услышал, как он зовет меня. Я вошел в спальню и обнаружил его удрученно лежащим рядом с девушкой. Он тоже был вынужден признать свое поражение.
Вместо того чтобы устраивать по этому поводу трагедию, мы все оделись и отправились в «Купол», чтобы выпить и перекусить. Ариадна отнеслась к происшествию очень просто: она сказала, что такое иногда случается даже с женщинами.
— Кстати, — добавила она, — Эжен возвращается завтра утром, я получила от него письмо.
Два дня спустя Фред явился ко мне в восемь утра — для него это рано.
— Можно воспользоваться твоей ванной? — спросил он.
— Конечно, — ответил я, глядя, как он бежит туда вприпрыжку. Едва он скрылся в означенной комнате, во входную дверь громко постучали. Я открыл, и как вы думаете, кого я перед собой увидел? Правильно, Эжена. Я открыл рот, чтобы сказать:
— Bonjour! — но он прервал меня:
— Où-est-il? (Где он?)
Я пожал плечами, не сразу сообразив, о ком идет речь. Он грубо оттолкнул меня, проследовал через спальню прямо к ванной и распахнул дверь. Там сидел трясущийся от страха Джоуи. Затем последовало восклицание Salaud!
[37]
и такой звук, словно кого-то ударили в пах. Затем полились другие эпитеты, сопровождаемые ударами и пощечинами. Теперь, насколько я слышал, Эжен бранил Альфа за то, что он не защищается.
— Трус! — ревел он, и снова — бум, бум. Звучало это устрашающе, но я не решался прийти на помощь Фреду, боясь, что часть наказания обрушится и на меня — ведь не могла же Ариадна заложить одного только Фреда?!
В любом случае вскоре Эжен вышел из ванной, прошел мимо меня без единого слова и исчез. Через несколько минут вылез и Джоуи, довольно потрепанный, но с усмешкой на лице.
— Как ты мог терпеть побои и не защищаться? — тут же набросился на него я.
Он снова улыбнулся, на этот раз глуповато.
— Я даже и не пытался, потому что я это заслужил.
— То есть ты стоял руки по швам и изображал из себя боксерскую грушу?
— Именно. Я виноват. С друзьями так не поступают. Так что я заслужил каждый удар, и мне теперь даже лучше. Это как бы очистило мою совесть.
На этом вопрос был закрыт. Я даже забыл его спросить, где он теперь собирается ночевать. (Я не мог предложить ему остаться у меня, рискуя навлечь на себя гнев Анаис.)
Чем больше я размышлял об этом — о том, что Джоуи отказался защищаться, — тем больше я восхищался им. Мы все принимаем побои в нашей жизни, но мало кто делает это охотно. Он был чертовски прав, говоря, что наказание очистило его совесть. Оставалась только одна так и не разрешенная загадка: почему Ариадна выдала Фреда, а меня нет? Пожалела чувства обманутого бедняги? Или хотела сохранить нашу многолетнюю дружбу с Эженом? Никто не знает, что движет женщиной в ее поступках. Мужчины считают, что особы противоположного пола вероломны, как кошки. Мужчины тоже вероломны, однако они приобретает это качество вместе с жизненным опытом, тогда как женщины словно бы рождаются такими. В самом Джоуи тоже было что-то кошачье: женщины любили его, обожали, помогали ему, но всегда в глубине души чувствовали, что ему нельзя доверять. Он развлекался сними, ласково стягивал с них трусики и использовал их — а они по какой-то невероятной причине совершенно не возражали. Его постоянная лесть словно бы успокаивала их. К тому же нет никакого секрета в том, что женщины — легкая добыча для негодяев, лжецов и подлецов. Они могут отказать хорошему и честному человеку, который заслуживает их, но позволят соблазнить себя первому же проходимцу. И это еще не все — их поведение иногда шокирует даже больше, чем повадки мужчин: женщина, которую все считают воплощением добродетели, на поверку может оказаться похотливой сукой — и даже хуже, тайной проституткой. У нее может быть какой-нибудь порочный заскок — ей нравится трахаться только в определенных позициях и определенным образом. И все это, заметьте, скрывается под маской добропорядочной жены и нежной матери. И, Господи Боже мой, иногда она действительно является и тем, и другим.
