Шелуха вошел на кухню и кивнул помощнику:
– Брусок, достань «кокса».
– Четыре дозы, – добавил Артем.
– Четыре дозы.
Брусок послушно вскочил со стула и направился к заляпанной жиром газовой плите.
– Нет, – дернул головой Шелуха. – Другой.
Яна зло рассмеялась. Брусок понимающе оглядел широкоплечего Артема и вышел из кухни.
– «Кокс» чистый будет, – проворчал банкир, присаживаясь за стол. – Бабло давай.
Артем не спеша отсчитал несколько купюр, дождался, когда Брусок передаст Яне четыре пакетика с наркотиком, и после этого бросил деньги на грязную столешницу.
– В расчете.
– Это все? – Дрожащий палец банкира нашел гладкий бок наполненного «винтом» шприца.
– А что у тебя еще есть? – спросил Артем.
– Из ширялова «герыч» и «винт», – перечислил Шелуха. – Кислота есть, если одобряете. Басурманы два дня назад кизяк подбросили классный, можете раскуриться.
– У нас болтают, что в столице новая дурь завелась, – негромко проговорил Артем. – «Стим». Пацаны его вмазали, говорят, лучше оттяга еще не придумано. Не слышал?
– «Стим»? – переспросил банкир. – «Химия»?
– Да.
– Слышал. – Шелуха пожевал губами. – У меня его нет.
– А что так?
– А ты посол, что ли?
– Я же сказал: пацаны хвалили.
– Ты же нюхач, – дернул головой банкир. – Чего вдруг на ширялово запал?
Артем молчал, холодно глядя на уголовника. Яна деликатно кашлянула:
– Дорогой, мы уже все купили.
– Я не понял, Шелуха, чего ты пальцы гнешь? – тихо произнес наемник. – Тебе со мной базарить западло?
Вот теперь старый уголовник в полной мере ощутил угрозу.
«А стриженый-то явно отморозок! Еще шмалять начнет, не приведи господь».
Брусок вопросительно посмотрел на банкира, но Шелуха нутром чуял, что помощник вряд ли сможет сделать чего-нибудь путное. Слишком уж велика была разница между ним и этим парнем, медленно впадающим в бешенство.
– Я жду, – слегка повысил голос Артем.
– У меня клиентура сложившаяся, – просипел банкир. – Этим торчкам все равно, чем веревки дырявить, лишь бы цепляло.
– А «стим»?
– Я о нем слышал.
– Пробовал?
– Не, я на «винте» крепко сижу. Боюсь, новую заразу организм не потянет.
– Где «стим» достать можно?
– Только в клубах. Его сейчас модным делают, вроде кислоты. Малолеткам толкают.
– От кого слышал о «стиме»? – холодно спросила Яна.
– Петька Хромой хвастался, что пробовал, – нехотя просипел банкир. – Говорил, что кайф крутой.
– Где он его брал?
– Хромой в «Корыте» обычно тусуется.
– Где?
– В «Лунной заводи», – пояснил Брусок. – Клуб.
Артем посмотрел на девушку, Яна кивнула.
– Кто в «Лунной заводи» банкует? Кого искать?
Шелуха снова погладил шприц:
– Вагиза.
– Я же говорил, что все получится!
– Тоже мне, артист Данилов, – буркнула Яна, но про себя улыбнулась.
Девушка догадалась, что Артем старательно пытался дотянуться до уровня Кортеса, который с легкостью использовал в разговоре любой сленг, и не могла не одобрить такое рвение.
– Альтист, – поправил Яну наемник. – Альтист Данилов.
– Не вижу разницы. – Девушка достала из сумочки телефон и набрала номер. – Кортес? Это я. У нас есть след: держатель притона дал наводку на ночной клуб «Лунная заводь». – Она выслушала ответ. – Хорошо.
– Что делаем? – поинтересовался Артем.
– Кортес сказал, что толку от дальнейших прочесываний притонов не будет, – пожала плечами Яна. – Вечером поедем в «Лунную заводь».
– Клевый базар, в натуре!
Девушка поморщилась:
– Опять?
– Яна, – рассмеялся Артем, – мы же все еще на работе! Я тренируюсь.
– А если бы ты работал в зоопарке, то возвращался бы домой, перескакивая с ветки на ветку? – язвительно осведомилась девушка.
Наемник вздохнул.
* * *
Недостроенное административное здание
Москва, Каширское шоссе,
1 августа, среда, 13.29
На последнем этаже здания, в самом большом его помещении – огромном зале с пустыми оконными проемами – происходили очень необычные вещи. В самом центре безжизненного, неотделанного, усеянного строительным мусором помещения вращалось плотное белое облако. Его составлял не дым, и не пар, и не пыль, поднятая случайно заработавшим механизмом. Нет. Белое облако, имеющее идеальную сферическую форму, было создано миллиардами снежинок, кружащихся в безмолвном и безостановочном хороводе. Маленькие кусочки льда двигались с необычайно высокой скоростью, и если бы кто-нибудь попробовал сунуть руку в их стремительный поток, то обязательно бы поранился: метель острых, как бритва, снежинок надежно защищала от чужаков свои секреты, и узнать, что именно происходило за ее волшебным покровом, было невозможно. С другой стороны, кто мог проявить подобное любопытство на заброшенной стройке? Сторожей здесь давно нет, бродяги предпочитают уютные подвалы, поэтому локальная снежная буря, разыгравшаяся посреди лета, так и осталась незамеченной. Город жил своей обычной жизнью, даже не пытаясь проникнуть за границу удивительного облака, внутри которого…
Невысокий худенький подросток корчился на полу, его пальцы отчаянно скребли холодный бетон, а из неестественно широко открытого рта вырывалась черная пыль.
– Как ты только помещаешься у него внутри? – усмехнулась Вероника.
– Ненависть творит чудеса, – хрипло ответил Ктулху. – Каждый из нас не более чем пыль, витающая во мраке.
Погонщик рабов стремительно принимал свой истинный облик. Маленькая лысая голова, плавно переходящая в широченные плечи, мускулистые руки с цепкими кистями, пальцы с острыми когтями… Воистину, Великий Господин оставил в иерархах Кадаф очень мало человеческого! Плотная серая кожа, безгубый рот, обнажающий желтые зубы, извивающийся хвост, мощные ноги, ступни которых заканчивались острыми шипами. Новая память Вероники хранила образ Ктулху, но действительность превзошла ожидания девушки. А зловонное дыхание заставило инстинктивно отшатнуться.
– Ты говорила, что я прекрасен, – напомнил погонщик рабов. Голос его стал хриплым, очень низким.
– А я и не спорю…
