Он снова улыбнулся.
— Ты живешь в глуши и охотишься на торнадо! И однако я вижу, как ты порхаешь здесь с улыбкой на губах и песней в сердце, и этот твой букетик полевых цветов… Право, просто приятно посмотреть.
Джейн выпрямилась в полный рост и посмотрела на него сверху вниз.
— Да, Алекс, я действительно счастлива здесь. Меня радует здесь практически все — кроме тебя.
— Да, похоже, ты нашла своих. Эти люди тебе действительно нравятся!
— Вот именно. Это мои люди!
Алекс сузил глаза.
— А этот парень, с которым ты живешь? Он обращается с тобой как надо? Он не бьет тебя, не занимается никакими там извращениями, а?
Дымясь от ярости, Джейн оглянулась вокруг на предмет подслушивающих и снова вперила взор в Алекса.
— Нет. Он не бьет меня. Ночью я просто трахалась с ним. Мне нравится трахаться с ним. Жестко! Громко! Долго! И я не стыжусь этого, и ты не сможешь заставить меня стыдиться! — На ее щеках и ушах горел жаркий румянец. — Затолкай это себе в голову! Это человек всей моей жизни! Это моя большая страсть!
Она в упор смотрела на Алекса, пока тот не опустил глаза.
— Я никогда не думала, что у меня может быть большая страсть, — продолжала она. — Я никогда не верила в такие вещи. Я думала, что это все голливудские выдумки или что-то из прошлого столетия. Но вот теперь у меня самой есть большая страсть — и это он. И для меня никогда не будет другого такого мужчины, как он. Никогда!
Алекс отступил на шаг назад.
— Хорошо, хорошо…
— Мы с ним вместе, пока небо не упадет на землю!
лекс быстро кивнул. Он смотрел на нее, широко раскрыв глаза.
— Хорошо, Джейни, я все понял. Успокойся.
— Я спокойна, дурачок! Просто это не шутка. И ты никогда не сможешь сделать это шуткой, потому что ты не знаешь об этом ровным счетом ничего. Я люблю его, я счастлива с ним, и мы делаем то, что делаем, и являемся теми, кем являемся, и тебе лучше примириться с этим! И постарайся никогда не забывать то, что я тебе сейчас сказала.
Алекс кивнул. По тому, как он закусил губу, она видела, что он прочувствовал ее слова, — к добру или к худу, но ей удалось до него достучаться.
— Все хорошо, Джейни. Я не жалуюсь. Я рад, что мне выпал шанс увидеть тебя вот такой, правда. Это очень необычно, но приятно. — Он неуютно повел плечами. — Вот только… тебе не следовало притаскивать сюда меня. Это была не самая лучшая идея. Я не подхожу для таких мест, как это. Я не похож на этих людей. Тебе надо было оставить меня в покое.
Он осторожно поднял мотыгу и поместил ее на свое узкое плечо.
— Но ты ведь собираешься остаться с бригадой на какое-то время, да, Алекс?
— Мне следовало бы заставить тебя сразу же отправить меня домой.
Он неуклюже пытался уравновесить рукоятку мотыги на своей ключице, но она все время сползала.
— Но в настоящий момент у меня нет такого дома, куда я мог бы отправиться. Мексика исключается по очевидным причинам. К папе в Хьюстон я, разумеется, тоже не поеду. Папа ведет себя еще более безумно, чем ты, да и эти люди из клиники могут искать меня там… Ну и в любом случае, в таком раскладе, как сейчас, есть свои возможности. С моей стороны довольно глупо оставаться здесь, но я думаю, что смогу продержаться какое-то время, если мне удастся сделать так, чтобы на меня никто не обращал большого внимания. В первую очередь ты.
Он повернулся, чтобы уйти.
— Алекс, — позвала она. Он оглянулся.
— Да?
— Научись что-нибудь взламывать. Здесь все что-нибудь взламывают. Просто так тебе будет проще.
Алекс кивнул.
— Хорошо, Хуанита. Как скажешь.
Следуя подробным, но чрезвычайно сложным указаниям Эллен Мэй, Алекс обнаружил, что описал несколько полных кругов, прежде чем наконец нашел снабженный бумажным ярлычком колышек, который она воткнула в землю, чтобы отметить нужное место. Трепещущая бумажка указывала на стелющуюся по земле лозу около двух метров длиной, с ворсистыми, остроконечными листьями и резким неприятным запахом. Растение давало приют огромной популяции маленьких черно-оранжевых жучков. Оно называлось бизонова тыква.
Плоским лезвием мотыги Алекс соскреб стебель в сторону, глубоко вдохнул, покрепче ухватился двумя руками за рукоятку и принялся врубаться в желтую почву. Мотыга произвела на него впечатление. Инструмент был хорошо сбалансирован, остро заточен и содержался в хорошем состоянии. К несчастью, Алекс не обладал достаточной силой, чтобы использовать его как следует. Он скреб, грыз, откалывал по малюсенькому кусочку эту убогую, беспощадную почву, пока не углубился на несколько сантиметров. К этому времени пот покрывал его ребра сплошным слоем, а тощие, как тростинки, руки дрожали.
Докопавшись наконец до корня бизоновой тыквы, он некоторое время в изумлении таращил на него глаза, затем оставил мотыгу возле ямы и медленно побрел обратно в лагерь.
Кэрол Купер разбирала стену гаражной юрты. Из образовавшейся огромной дыры выкатился кузов машины дорожной службы и загромыхал вниз по склону. Складывая и связывая вместе деревянные планки, Кэрол следила за ним глазами. Алекс присоединился к ней, стянув с лица маску. Машина добралась до шоссе, поколебалась и поползла в южном направлении со скоростью десяти кликов в час.
— Ну что ж, будем надеяться, что бедняжке удастся нарисовать хоть несколько дорожных полос, прежде чем ее снова расстреляют к чертовой матери, — проговорила Кэрол, укладывая планки в кузов грузовика. — Тебе чего, дружок? Я занята.
— Кэрол, что у вас здесь в округе самое странное?
— О чем ты говоришь, черт возьми?
— Есть у вас здесь что-нибудь, что было бы по-настоящему странным? Только такое, с чем никто другой еще не связывался?
— А-а, я, кажется, поняла, о чем ты! — Кэрол ухмыльнулась. — Капелька этого есть в каждом бригадире. Старинная хакерская страсть ко всяким примочкам. Заскучал по игрушкам, а?
Кэрол огляделась вокруг, осматривая разбросанные по гаражу инструменты, стойки из-под верстаков, настольные тиски, промышленный клеевой пульверизатор.
— Не хочешь помочь мне упаковать все это добро? Руди с Грегом подойдут попозже.
— Я бы рад, — соврал Алекс, — но мне уже поручено другое дело.
— Ну, уж одну-то штуку я в любом случае буду рада сбыть с рук! Если тебе хочется с чем-нибудь поиграть, можешь поиграть вот с этой хреновиной.
Она прошла к сварочному столу и вытащила из-под него большой, покрытый пылью моток черного кабеля. Его можно было принять за подводящий газовый шланг от сварочной горелки — смотанная в большую бухту тонкая черная трубка. Однако когда Кэрол ухватила моток и поднесла его поближе, Алекс увидел, что на самом деле это была не трубка, а шнур в гладкой черной оплетке. На одном конце шнура находился плоский блок с аккумулятором, крепление к ремню, маленький дисплей и контрольная перчатка.
