— Да. Это мои письма себе.
— Мы заведем для тебя ячейку в «Ренессанс-банке», — сказал Слуга. — Положим туда твой дневник, тот, что ты забыл в исправительном Доме. И эти твои письма положим. Все, кроме… — Слуга извлек из пачки листок, — кроме вот этого. «Чудо». — Он раздраженно тряхнул листком в воздухе, точно тот был скользким питомцем и норовил вывернуться из его пальцев. — «…Я умер и воскрес, повинуясь четкому плану. Повинуясь моему другу Крэкеру…» Это письмецо мы с тобой уничтожим. Излишние подробности, объяснения… Они ни к чему. Ограничимся просто «чудом». Ты умер и воскрес. Точка.
Слуга разорвал письмо в мелкие клочья; звук рвущейся бумаги показался Зеро оглушительным.
— Ты умер и воскрес, чтобы занять ответственный пост Мудрейшего. Повтори.
— Я умер и воскрес, чтобы занять пост Мудрейшего, — послушно отозвался Зеро, не слыша собственного голоса. Слова слетали с его губ пустыми шелестящими оболочками. В них не было смысла. В них не было ничего.
Снаружи Резиденция показалась Зеро неприятно похожей на Ферму. Та же четырехметровая бетонная ограда. То же голубое свечение электромагнитного барьера. Но там, за оградой, все было совершенно иначе. Там пахло не страхом, а жасмином, мятой и цитрусами из Доступного Сада. Главное здание Резиденции — роскошный терем из разноцветного камня, стекла и дерева — утопало в цветах.
и простите ему прегрешения, ибо он как дитя
Это здание было похоже на замок из его детского сна. Замок, который он всегда хотел построить для Ханны… Зеро улыбнулся и вошел внутрь вслед за Слугой. В голове бестолковым волчком вертелись и дребезжали обрывки фраз —…будешь пленен, но Слуга возвысит тебя…
Он даст вам мудрость ребенка… луч явил твое великое будущее… — вертелись, пока не осталась только одна. Ты умер и воскрес, повтори. Ты умер и воскрес, повтори. Ты умер и воскрес, повтори…
…Уйдя с поста Мудрейшего, Ныряльщик оставил за собой свою келью. Преемнику выделили апартаменты с ним рядом, и все тридцать дней, проходя мимо по коридору, Зеро останавливался, чтобы вглядеться в неподвижный безоблачный лик своего предшественника. Сегодня, в день презентации своего первого законопроекта и доклада по «проблеме несогласных», Мудрейший простоял перед кельей особенно долго.
Ныряльщик сидел, бессильно свесившись набок, — тонкая иссохшая шея не выдерживала тяжести его головы.
Зеро прижался лбом к холодному голубому стеклу.
— Смерти нет, Ныряльщик, — прошептал он. — Я знаю, ты меня слышишь. Ведь ты как Крэкер. Ты держишь все слои, просто не тратишь энергию понапрасну… Сегодня особенный день. Моя первая конференция. Перед тем, как она начнется, я хотел бы сказать… Я хотел поблагодарить тебя за все, что ты для меня сделал. Это ведь ты прислал мне ту анонимку? Я знаю, ты. Я помню ее наизусть. «Не верь обману. Луч Лео-Лота явил твое великое будущее. Но у тебя отняли будущее, открытие уничтожили, а ученых заставили замолчать, лишь бы ты остался нулем. Лишь бы ты не стал тем, кем должен был стать во славу Живущего»… Сжеч, ты помог мне вернуть мое будущее! Каких дел ты ждешь от меня теперь? Каким видишь мое служение Живущему? Какие слова я должен сказать сегодня членам Совета?.. Надеюсь, я все сделаю правильно и ты никогда не станешь жалеть о своем решении… Знаешь, я не спал сегодня всю ночь. Писал свою Первую Речь к презентации… Давай я тебе ее сейчас зачитаю. Она короткая, квин, много твоего времени не займет…
Мудрейший вгляделся в полуприкрытые, закатившиеся глаза Ныряльщика, и ему показалось, что узкие полоски белков слегка замерцали. Значит, ему все-таки интересно. Мудрейший прочистил горло и тихо заговорил, почти касаясь губами стекла; его слова расползались по голубой стенке кельи дымчато-теплыми пятнами:
— Восьмой, Мудрейший, приветствует всех членов Совета. Я, к сожалению, пока не подключен к социо и вынужден обращаться к вам в первом слое; однако, надеюсь, уже к следующему заседанию эта проблема будет устранена… Друзья мои! Я благодарен вам за оказанное доверие. И, квин, я положу все силы на то, чтобы его оправдать. Какие бы страшные ошибки я ни совершал, клянусь — всю свою недолгую жизнь я мечтал стать полноценной частью Живущего. Теперь моей мечте суждено сбыться. Сегодня, друзья, я поделюсь с вами своими соображениями касательно «проблемы несогласных». Не буду злоупотреблять вашим вниманием и перейду сразу к делу. Чтобы решить какую бы то ни было проблему, необходимо сначала уяснить для себя причину ее возникновения. Чтобы излечить больного, необходимо диагностировать болезнь, а не пытаться свести на нет симптомы. Уверен, что появление Несогласных — это всего лишь симптом того, что Живущий страдает. Так что же является причиной его «болезни»? Друзья мои! Я думал об этом все тридцать дней, что нахожусь в гостеприимных стенах Резиденции. Наверное, я думал об этом и раньше, — подсознательно, безотчетно, — в своей прошлой жизни, до воскрешения. В исправительном Доме. И вот что я понял: Живущий страдает…
Кукла
— …из-за недостатка любви. Хоть мы и говорим, что Живущий полон любви и каждая его частица любит другую, на практике это не совсем так… так-так… не следует пода… что за слово? не разобрать… а! подавлять инстинктивную привязанность… — сынок, дай-ка мне лупу!.. — биологических Родных друг к другу… любовь между мужчиной и женщиной… возрождать древние семейные ценности… институт брака… кхм!… и бла-бла-бла… и… яппп! реформа исправительных Домов… ответственность за допаузные преступления представляется… хэк— кхэм!.. сомнительной… — Второй отложил лупу и исписанный Мудрейшим листок. — Сто лет не читал в первом слое, надо же, зрение как упало… Ну что я могу сказать. Потрясающе!
Второй откинулся на спинку кресла, собрался было рассмеяться, но вместо этого хрустко, влажно закашлялся — как будто в груди у него кто-то месил покрытый коричневой коркой полурастаявший снег. «Какой он старый, — подумал Зеро, — противоестественно старый; организм Живущего не должен носить в себе таких стариков, тем более среди руководства, в самом, как говорится, „мозгу“»… А вслух сказал:
— Значит, вам нравится моя речь?
— Конечно же нравится! — Второй прижал к бороде салфетку и выхаркнул из себя остатки смеха и кашля. — Читается как синопсис фантастического сериала…
…Мудрейший видел старика третий раз в жизни. Их первая встреча состоялась месяц назад, в тот день, когда Зеро привезли в Резиденцию. Тогда старик потряс его невероятной ветхостью тела (Второй выглядел не просто старым, он выглядел неживым) в сочетании с абсолютной ясностью ума. Второй был с ним по-отечески ласков, сердечно поздравил с назначением и даже натянул на свою рябую и сморщенную, исчерканную вздувшимися венами пятерню контактную перчатку для совершения старинного обряда рукопожатия. Услышав, что Мудрейшему нравятся ароматы первослойных цветов и трав, Второй немедленно распорядился выделить ему апартаменты с окнами в сад… Вторую встречу и встречей-то назвать было нельзя — спустя несколько дней старик свалился с воспалением легких, и Зеро зашел его навестить; Второй лежал с широко открытыми глазами и дышал со свистом и клекотом; гостя он не заметил — вероятно, отдыхал от своих страданий в глубоких слоях… «Не выкарабкается, — подумал тогда Зеро. — Жестоко так его мучить, ему бы паузу милосердия…»
