Сантьяга же вновь почесал кончик носа и повторил:
— Не сходится…
* * *
База дружины домена Сокольники,
Москва, Богородское шоссе,
3 ноября, пятница, 13.29
— Параша? Да, я выезжаю через десять минут… Обязательно передам соболезнования от тебя… Да, понял, ты приедешь к ним вечером… Хорошо.
Мечеслав положил трубку, но телефон зазвонил вновь.
— Да? Да, уже выхожу. Я же говорил: эскорт не нужен, только я и обер-воевода. Да, на одной машине.
Барон выбрался из кресла, направился к выходу из кабинета, но, когда был в трех шагах от двери, она приоткрылась, и в щели появилась голова адъютанта:
— Барон Ратомир!
В следующий миг дверь распахнулась полностью.
— Докладывать необязательно, паренек! Мечеслав всегда рад видеть старого друга! — Ратомир (как всегда, строгий костюм и медальон с изображением воробья на груди) прошел в кабинет. — Ведь так?
Повелитель Сокольников вздохнул:
— Передайте обер-воеводе, что я задержусь. Машину от подъезда не отгоняйте.
Дверь закрылась.
— Здорово! — Ратомир плюхнулся в кресло и закинул ногу на ногу.
— Привет.
— Слышал о Бериславе?
— Как раз собирался в Вешняки.
— Принести соболезнования?
— Считаешь, не нужно?
Ратомир покачал головой:
— Считаю, что в Вешняки мы в любом случае не опоздаем. Берислав уже погиб, похороны еще не назначены, теперь спешить нет смысла. Утешим вдову на двадцать минут позже.
Повелитель домена Марьино старался говорить легко, с веселым цинизмом, однако скрыть внутреннее напряжение не мог. Мечеслав прищурился и машинально потер змеящийся по шее старый шрам.
— Почему теперь нет смысла спешить? — поинтересовался повелитель Сокольников, выделив голосом слово «теперь».
— Потому что Берислав семьдесят лет водил человские тачки, вот почему, — резковато ответил Ратомир. — По-моему, этого факта вполне достаточно.
— Достаточно для чего? — нахмурился Мечеслав.
Возвращаться в свое кресло барон не хотел, в конце концов, Ратомир не посетитель, а друг, то есть — гость. Но и стоять посреди кабинета глупо, поэтому Мечеслав подошел к бару, открыл дверцу, но за бутылку или бокалы не взялся — не время. И еще непонятно, наступит ли оно.
— Моя жрица уже знает результаты расследования, — сообщил Ратомир. — Через час-полтора Милана объявит, что Берислав погиб в заурядной автокатастрофе. Семьдесят лет рулил, как какой-нибудь Сенна, а теперь поцеловался с деревом!
— Сенна плохо кончил, — припомнил Мечеслав.
— Значит, рулил, как Шумахер.
— Ты в ярости, — мягко произнес повелитель Сокольников.
— Да, — не стал скрывать повелитель Марьина. — В ярости, чтоб их всех Спящий заклевал!
— И, разумеется, не веришь результатам расследования.
— Почему — разумеется?
— Потому что ты всегда ставишь под сомнения слова жриц.
— А ты во всем с ними соглашаешься.
— Ты знаешь, что это не так.
Ратомир не выдержал жесткого взгляда Мечеслава, отвернулся и чуть тише признал:
— Я погорячился.
Признал искренне. И повелитель Сокольников слегка расслабился.
— Хотим мы этого или нет, Ратомир, но только маги способны точно расследовать смерть Берислава. Только они способны почуять чужое вмешательство. Нам остается доверять их выводам.
— Или не доверять.
— У тебя есть основания для подозрений?
Ратомир тяжело посмотрел на друга и поправил висящий на груди медальон с гербом домена — символ своего положения. Напускная веселость осталась позади.
— Мечеслав, я пришел, потому что полностью тебе доверяю. Несмотря на твое положение будущего принца-консорта.
— Которое автоматически назначает меня подпевалой жриц, — спокойно закончил повелитель Сокольников.
Ратомир оставил его слова без внимания и предельно серьезно продолжил:
— Я пришел, потому что твоего слова мне достаточно. Если ты скажешь, что о нашем разговоре никто не узнает. Я подчеркиваю — никто, мне будет этого достаточно. Если ты затянешь бодягу об интересах Великого Дома Людь, я уйду и унесу свои подозрения с собой.
— Просто уйдешь?
— Возможно, меня ждет автокатастрофа, — с нехорошей улыбкой ответил Ратомир. — Но ты не разделишь со мной эти проблемы, чтоб их Спящий заклевал.
Всем своим видом повелитель Марьина демонстрировал, что раскопал что-то очень серьезное. А значит, торопиться в Вешняки не следует.
Мечеслав достал из бара бутылку коньяка, плеснул в два бокала, добавил дольки лимона… и решился:
— У тебя есть мое слово.
Тянуть время Ратомир не стал. Он поднялся на ноги, вернулся к двери, приоткрыл ее и пропустил в кабинет высокого белокурого парня, чем-то смахивающего на молодого бычка.
— Это Избор, дружинник домена Вешняки.
Мог бы и не уточнять — выправка здоровяка говорила сама за себя.
— Барон. — Избор по-уставному склонил перед Мечеславом голову.
Повелитель Сокольников сухо кивнул в ответ и вопросительно посмотрел на Ратомира.
— Рассказывай, — приказал тот дружиннику.
Избор, который до сих пор стоял по стойке «смирно», послушно начал доклад:
— Я встречаюсь с фатой Вереей из дружины Дочерей Журавля. Мы знакомы семь лет, и дело идет к свадьбе. Наши семьи не против. Тем более меня ожидало повышение по службе: барон Берислав собирался назначить меня обер-воеводой дружины. Вчера вечером…
Слушать рассказ о личной жизни в военно-полевом исполнении было невыносимо.
— Избор, — оборвал дружинника Мечеслав, — мы не в штабе и не в казарме. У нас неофициальная встреча. Пожалуйста, забудь о том, что ты дружинник, а мы бароны. Рассказывай обычным образом. Как друзьям.
Парень посмотрел на Ратомира. Тот кивнул, едва заметно улыбнулся и наконец-то взял со стола свой коньяк. Избор же мгновенно опустил плечи и сменил уставное выражение лица на обычное, превратившись из бравого вояки в растерянного паренька.
— Вчера вечером Верея позвонила и сказала, что приедет поздно, возможно, под утро. И чтобы я ложился спать, не дожидаясь ее. Я так и сделал… — Голос дружинника дрогнул. — А она не приехала. Ни ночью, ни утром.
