— Ага, — тихо подтвердил боец, разглядев в руках «Лунатика» гердан.
Остальные дикари дружно подали назад.
— А что, война началась?
— Я не слышал.
Големы приближались.
— Бери и продавай! — взвизгнул Иголка. — Не видишь: сами в руки идут!
— Откуда идут? — поинтересовался слегка осмелевший уйбуй.
Копыто прикинул, что куклы шагают мимо и нападать вроде не собираются.
— Понятия не имею.
— Может, они потерялись? — предположил Контейнер.
— Как?
— Ну… может, их куда-то перегоняли, а они не перегнались. Или наоборот: слишком быстро перегнались и запутались.
— Ты будешь что-нибудь делать? — не умолкал Иголка.
— Если они не перегнались или запутались, — медленно протянул Копыто, — то они все равно нарушают режим секретности.
— И Служба утилизации даст нам премию! — радостно закончил Контейнер.
— А если Урбек предложит больше? — задумчиво предположил уйбуй, наблюдая за марширующими по Чугунному мосту големами.
— Идиот! — выдохнул Иголка. — Хватай их!
— Сам хватай, — предложил Копыто. — У них вона — дубина шипованная и клыки, в натуре.
— Контейнер!
— Надо им показать, кто здеся главный, — родил светлую мысль боец. — Тогда они станут слушаться, мы их сунем в машину и получим премию.
Но с места не сдвинулся.
— А как их засунешь, если они идут?
— Прояви сноровку, боец.
— Почему я?
— Потому что ты все придумал.
И тут Иголка понял, что перед ним открываются широчайшие перспективы карьерного роста. Если сейчас, то есть — прямо сейчас, вот тут, на Чугунном мосту, он остановит големов и заставит их слушаться, то уже завтра станет вместо Копыто уйбуем десятки. Потому что остальные бойцы, испуганно жмущиеся сейчас к перилам, увидев его, Иголкину, лихость и отвагу, обязательно задумаются над тем, что Копыто — кретин и плохой уйбуй. Жизнь счастливо переменится и обязательно станет дарить другие подарки. Жизнь, она ведь такая, коли подмигнула — не зевай, подставляй мешок.
Ослепленный открывающимися возможностями, Иголка храбро преградил големам путь и рявкнул:
— Стоять, мля! Тута я главный!
«Лунатику», что шествовал впереди колонны, смелый боец доставал аккурат до пояса.
— …тогда Вероника говорит: если папа тебя увидит, он обязательно пожалуется навам, и в Тайном Городе одним симпатичным концом станет меньше. Мне, скажу честно, даже поплохело…
Момент, когда управляющий «Кастрюлей» принялся рассказывать о следующей подружке — кажется, молоденькой шасе, — поглощенная собственными мыслями Бьяна пропустила.
«Занятно, его болтовня совсем не раздражает, скорее успокаивает…»
— …Я выбираюсь из лимузина и понимаю, что вижу…
Бьяна внимательно посмотрела на любовника, машинально отметив, что выглядит тот необычайно довольным собой, и решила, что пришло время прекратить словоизвержение. Пора заняться делом.
— Инций!
— Что?
— Поцелуй меня.
— С удовольствием!
Конец подался к девушке, но в этот момент с улицы донеслись выстрелы.
— Черт!
— Дорогая, это не повод отвлекаться.
— Ты думаешь?
— Я не думаю, я планирую заняться любовью.
Шаловливые пальцы Инция начали многообещающее путешествие по телу моряны.
— Пожалуй…
Еще три выстрела и вопли. В том числе: «б…ские големы!», который прозвучал совсем рядом.
«Кажется, кто-то из Тайного Города!»
— Я посмотрю.
— Но…
— Там кто-то из наших. — Бьяна встала с кровати. — Не волнуйся, дорогой, я ненадолго.
— Как скажешь, милая, — промурлыкал Инций, вернувшись к любованию перстнями. — Как скажешь…
— Козел!
— Сам козел!
— Я про Иголку.
— А-а…
— Сто раз говорил уроду: не умеешь — не берись!
— Он козел.
— А я что говорю? — Копыто тревожно обернулся и взвизгнул: — Огонь!
Контейнер развернулся синхронно с уйбуем, и выстрелы из дробовиков слились в оглушительный залп.
— Куда стрелять?
— Они там были! — заявил Копыто, разглядывая тени.
— А теперь где?
— Откуда я знаю? У Иголки спроси.
— Как спросишь? — проворчал Контейнер, торопливо запихивая в дробовик патроны. — Этот дурак теперь долго не покажется…
— Точно, — согласился Копыто. — Я ему, кретину, лично шею сверну, уроду! Ишь, придумал: главный он тута, мля!
Хотя сначала идиотский план Иголки показался Красным Шапкам вполне реальным. Ну, не сразу, конечно, показался, а когда прошел первый испуг.
— Стоять, мля! Тута я главный!
Шествующий первым «Лунатик» резко остановился и опустил голову, разглядывая орущего бойца. Личность романтическая, склонная к абстрактным фантазиям, наверняка разглядела бы во взгляде голема удивление, однако Иголка, ободренный тем, что «Лунатик» не схватился за гердан, разошелся окончательно:
— Сми-ирна! Сми-ирна, я сказал, буратинки хреновы!
Оторопевшие дикари взирали на происходящее раскрыв рты. Копыто стянул бандану и протер вспотевшую голову. Контейнер поминал известного пушного зверька, но непонятно, в каком смысле: то ли предрекая дальнейшие события, то ли восхищаясь безумной Иголкиной лихостью.
— На первый-второй рассчитайсь, мля! Кому велено?
— Это он им командует?
— Ага.
— Крут, Иголка, мля…
— А чо эта за кукла?
— «Лунатик».
— Ой, мля… А сзади кто? Драконы?
— Ящерицы.
— Драконы, точно говорю. Видишь: шкура в чешуе!
— А вдруг они огнем рыгнут?
— Могут.
— Па-ачему приказ не делаете?!
Опомнившийся «Лунатик» осторожно взял бойца за шиворот и медленно приподнял, планируя посмотреть на неожиданно возникшую помеху вблизи. Во всяком случае, никаких агрессивных действий голем не предпринимал, ограничиваясь исключительно исследованиями. Однако склонные к панике дикари расценили жест боевой куклы иначе.
