Обстрел продолжался пару часов. После него в атаку пошли самопальные «броневики» — обшитые досками автомобили. Мало того — видать, от большого ума на парочке «сухопутных дредноутов» было прицеплено спереди нечто вроде минных тралов. Неужели бредунам невдомек, что контактных мин здесь нет, а управляемым тралы по фигу?
Сильно подозреваю, что управляли «броневиками» смертники — иначе как дуростью такой тактический прием не назовешь. Самый везучий из шести штук, начавших «прорыв», сумел проехать до своего закономерного конца целых сто пятьдесят метров! Правда, пострадали они в основном от огня автоматических пулеметов. Фугасы сработали отвратительно — взорвалось всего три штуки. То ли провода сгнили, то ли взрывчатка в закладках разложилась за двадцать лет.
Но тут на смену деревянным пришли самые что ни на есть стальные бронемашины: точно по колее предшественников двинулись три бэтээра, две БМП-2 и одна БРДМ. Вот эта атака практически завершилась успехом — настоящая боевая техника сумела протолкать раздолбанные деревянные гробы до самого конца оборонительной полосы. Потери противника составили один БТР и «бардак», подорвавшиеся на фугасах. Зато остальные прошли периметр «Кольца» насквозь и уже праздновали победу. Вот-вот по их следам в прорыв должна была хлынуть пехота. А встретить ее «Стальному кольцу» уже было нечем — расположенные на этом участке автоматические огневые точки, те, что уцелели после минометного обстрела и огня бронетехники, расстреляли свой боезапас полностью.
Теперь в дело должны были вступить живые бойцы — ребята из моей роты и местные «самооборонщики». Мирные жители Электрогорска категорически отказались вступать в ряды ополчения и брать в руки оружие, даже под угрозой расстрела на месте. Пацифисты, блин! Посмотрим, что от вас останется после прихода бредунов!
Наконец с опушки на поле потянулись густые пехотные цепи. Я специально тянул с командой на открытие огня, дожидаясь, когда на открытое место втянется побольше живой силы противника. Первый налет должен нанести ошеломляющий эффект, пока на нашей стороне фактор неожиданности. А то потом втянемся в позиционную перестрелку, и в дело вступит тупая статистика — у кого позже кончатся люди, оружие, боеприпасы, тот и победит.
Только когда из леса вышло не менее полутысячи человек и передним рядам оставалось пройти метров пятьдесят до своей бронетехники, я прижал тангенту и коротко выдохнул в микрофон: «Огонь».
Залп почти в упор двух десятков пулеметов, половина из которых крупняки — страшное зрелище. Большая часть бредунов погибла сразу, а остальные стали метаться: кто-то побежал назад, в лес; кто-то решил попытать счастья и рванул вперед, под защиту своей брони; те, кто оказался посередине, залегли на месте. В итоге спаслись только те, кто успел добежать до леса.
Уцелевшие после форсирования вражеские БТРы и бээмпэшки в течение десяти секунд превратились в пылающие обломки — по ним отработали стомиллиметровые пушки моих БМП-3. Все бредуны, что успели добежать и спрятаться за своей броней, погибли на месте.
Теперь таиться было не нужно, и мои ребята прошлись огоньком из НСВ и «Кордов» по опушке леса. Потом туда же добавили веселья тридцатимиллиметровые автоматы с бээмпэшек. Мало бредунам не показалось — они затихли до полудня. У нас потерь не было.
Мальчишки из сил самообороны встретили отход бредунов криками «Ура!». И в принципе имели на это право — это был их первый большой бой и первая большая победа. Главное, чтобы она же не стала последней.
— Они вернутся! — уверенно сказал я Панкратову и командиру взвода лейтенанту Кублицкому, стоя у узкой смотровой щели в своем крохотном и хлипком, всего с одним накатом, блиндажике наблюдательного пункта, расположенного на левом фланге коротенькой линии окопов. — Они оставили своих павших.
— И что? — не понял моего пафоса Кублицкий. — Это же бандиты, что им жизни подельников?
— Вы, лейтенант, ошибаетесь! — твердо сказал я, глядя на кромку леса. — Вам простительно — вы совсем недавно в здешних краях. Бредуны — это не простые бандиты. Это современные кочевники, почти что сложившийся народ. У них свои законы и неписаные правила. Они сколь угодно долго могут сраться между собой, вплоть до резни, но всегда приходят на выручку, если враг приходит извне. Я долгое время сражался рядом с одним из отрядов-кланов и неплохо изучил их повадки. Одно могу сказать совершенно определенно — первая атака была не более чем проверкой. Они знали слабое место «Стального кольца» и попробовали на зуб именно его. Сейчас они повторят атаку, но сделают это по-другому.
Сзади кто-то возмущенно фыркнул. Я оглянулся — там стояла Екатерина Панкратова.
— Ты кстати, Катя! Организуй нам обед! — попросил я. — Мне кажется, что час у нас есть.
— Я вам не верю! — почти выкрикнула Мария. — Никто после таких потерь не полезет на пулеметы! Именно это двадцать лет назад остановило нашествие мародеров!
Кублицкий и Панкратов синхронно кивнули, соглашаясь с эмоциональным выступлением девушки.
— За двадцать лет выросло новое поколение. Более безбашенное, не ценящее своей жизни. Жизнь сейчас почти везде малоприятная — что ее ценить? — терпеливо разъяснил я. — Вы, ребятушки, жили здесь в тепличных условиях, совершенно несвойственных реальности, ставшей нормой там, за периметром «Стального кольца». Да и ты, лейтенант, в своей Югороссии совсем с другой жизнью знаком!
— Да мы… Да мы этой весной наступление турок отбили! И гнали их потом до самого Эрзерума! — гордо сказал Кублицкий. — У нас жизнь не сахарная!
— Я, лейтенант, и не говорил, что у вас сладко! Но ведь ты наверняка за последний кусок хлеба не дрался и последний пакет крупы на двадцать голодных морд не варил? Ты небось и в школу ходил?
Кублицкий кивнул.
— А бредуны с самого детства на колесах. Так и мотаются по миру, ища чем поживиться и прокормиться. Для них жизнь — дешевле патрона! Не-е-е-е-ет, они только размялись и вскоре займутся нами всерьез! Так что… Катя! Готовь обед!
Все еще недовольно посверкивая глазами, Катя ушла распоряжаться насчет приготовления обеда.
Солнце поднялось уже достаточно высоко. Где-то через пять минут после доставки на позиции горячей пищи (перловка, обильно заправленная тушенкой) я наблюдал за шевелением противника со своего НП. Внезапно сзади раздался глухой стук и короткое матюгание.
— Боря, а ты все мне рассказал про возможности бредунов? — не оборачиваясь, спросил я. И так понятно, что это ротный старшина снова (в третий раз!) приложился головой о низкий потолок. Причем подкрадывался Громов к блиндажу совершенно бесшумно, но всякий раз выдавал себя в последний момент. Два метра роста, что ж вы хотите? — А то как-то тревожно мне… Как бы чего супостаты не придумали… этакого…
Про самодельные деревянные «броневики» и наличие бронетехники, а также точное количество минометов, пулеметов и боеприпасов к ним офицеры доложили мне еще вчера во время марша к Электрогорску. Еще бы им этого не знать — они целый месяц простояли с бредунами в одном лагере. И к штурму совместному готовились. Так что теперь выходило, что все средства поддержки и усиления у бредунов закончились. Да и запас мин к «подносам» должен быть на исходе. Но мне почему-то слабо верилось, что такие битые и опытные бойцы, как бредуны, сразу выложили на стол все козыри. Я пятой точкой чувствовал — не все сюрпризы на сегодня закончились.
