– Но вы сами…
– Не делайте за меня выводов!!!
Как это частенько бывало в «Тиградком», ток-шоу закончилось скандалом. В другое время Виктор с удовольствием послушал бы ругань, однако сейчас его мысли были заняты совсем другим.
Совсем другой проблемой.
Большой проблемой.
Только что кто-то проник в его квартиру.
Жилище Крохина было оборудовано стандартными защитными устройствами, рекомендованными обитателям Тайного Города. «Ничего особенного», задачей которого было убеждать вора, что он ошибся адресом. И «Серебряными колокольчиками», подававшими сигнал в случае, если взломщик преодолеет вызванные «Ничего особенного» сомнения и все-таки войдет внутрь. Эти артефакты были настолько просты, что обойти их не представлялось возможным. Другое дело – обмануть. Опытный маг не станет ломиться в дверь, а сделает портал внутрь и пройдет в квартиру, не нарушив защитную линию.
«Получается, сейчас по моему дому разгуливает неумеха».
В первое мгновение Крохин хотел позвонить в полицию, однако следующая мысль заставила его вздрогнуть:
«А если это Мурза?»
«Тем лучше. Его возьмет полиция и тогда…»
«Вот именно: что тогда? Ведь этот кретин все расскажет!»
«Кто ему поверит?»
«Найдут трупы – поверят».
Что верно, то верно. К самому рассказу полицейские наверняка отнесутся с юмором, однако семь трупов на Волге – это аргумент. Вполне достаточный аргумент для пожизненной каторги.
«А если это просто вор?»
«У меня нечего брать».
«Стащит ноутбук. Если его взломать, то можно пройти в закрытые базы „Тиградком“.
«Ноутбук легко проследить. Отделаюсь предупреждением».
Фургон заехал на бензоколонку. Уткин направился к кассе, а Крохин достал телефон и принялся лихорадочно давить на кнопки.
«Надо поговорить с Мариной!»
Телефон девушки не отвечал. Ладони вспотели. Внутренности пожирала холодная пустота.
Виктор совершенно не представлял, что ему следует делать.
* * *
Южный Форт, штаб-квартира семьи Красные Шапки
Москва, Бутово, 26 сентября, вторник, 14:11
– Я ваще ничего не понимаю адназначна! – Булыжник возмущенно поерзал в великофюрерском кресле и принялся загибать пальцы: – Гниличей резать нельзя, потому что междоусобица и люды нас повесят. Выборы делать нельзя, потому что междоусобица и люды нас повесят. И ваще если сделаем чего-нибудь, то будем благотворительный суп хлебать по жизни адназначна.
Введенные Волеполком запреты повергли бравого уйбуя в ступор. Политическую ситуацию он просек – что такое «вешать» Красные Шапки знали хорошо, – но места в ней для себя не находил.
– И Кувалду убивать нельзя, – вздохнул Иголка.
– Это еще почему?
– Так ведь он сын князя! – Боец удивленно посмотрел на уйбуя. – По радио сказали. А если он сын князя, то навы тебя за него на ремни покромсают.
– Кувалда сирота, – не очень уверенно ответил Булыжник.
Его настроение ухудшалось с каждой секундой.
– И Блямба эта вся из себя по телевизору ваще, – подлил масла в огонь Маркер. – Хрюкает довольно, королева загазованная!
К телевизору Красные Шапки относились с большим пиететом, будучи свято убеждены в том, что абы кого туда не возьмут, а раз взяли, значит, взятый весьма умен и пользуется длинной волосатой лапой.
– Блямба уже дохрюкалась, мля, – обронил Булыжник. – Поторопилась, идиотка, своим кабелем размахивать.
– А я думал, кабелем Шкура махал, – удивленно протянул Отвертка.
– Ты бы меньше думал, кретин, а побольше сейфы открывал, – окрысился Маркер. – А то над нами уже вся семья смеется: сидим в фюрерском кабинете и без денег. Как на паперти, мля.
– Я же говорил: взрывать надо! Или из стены выковыривать.
Бойцы с осуждением посмотрели на Булыжника, который не разрешал ни взрывать, ни выковыривать, и многозначительно помолчали.
– Печать повредить можем, – важно ответил уйбуй и отвернулся.
Однако Булыжник понимал, что ситуация накаляется.
Сейчас, пока визит дружинников еще жив в памяти, сородичи держаться тихо. Ворчат негромко и ждут, что будет дальше. Сохранится статус-кво: Дуричи сидят в кувалдинском кабинете, а Шкура бродит по крылу Гниличей, жалуются на жизнь, потерю Блямбы и неопределенно обещает, что рано или поздно доберется.
Но до кого доберется?
И когда?
Булыжник понимал, что люды ждут возвращения Кувалды. А значит, нужно действовать быстро: хапать, что можно, и сваливать. Или не сваливать? Ведь Кувалду совсем больного унесли, и целые сутки о нем ни слуху ни духу.
Так сваливать или нет?
Опять же – деньги.
После приснопамятных демократических выборов, то есть – прошлой крупной междоусобицы, Кувалда зарекся хранить семейную казну в Форте и отдавал накопления шасам, у которых открыл счет на свое имя. Но наличность, необходимая для повседневной жизнедеятельности семьи, пряталась в сейфе, который пока не удалось вскрыть.
«Тяжела, ох тяжела великофюрерская доля».
Тем временем у бойцов возник новый вопрос:
– Эй, Булыжник, а как люды назначат великого фюрера, если Кувалда не вернется?
– Самого умного, наверное, поставят, – предположил Маркер. – Или того, на кого королева скажет.
– Тогда нашему уйбую не светит, – вздохнул Отвертка.
– Чего?! – возмутился Булыжник.
Боец понял, что облажался, но тут же нашел выход из положения:
– Ты ведь с королевой незнаком, а?
И умильно улыбнулся.
– А кто с ней знаком?
– Блямбу вот по телику показывали. Значит, о ней королева знает.
В словах Отвертки был смысл, понимание которого заставило Булыжника тяжело вздохнуть. Блямбу действительно вчера показывали по телевизору больше него, и Всеслава наверняка прознала о шустрой Гниличихе.
– Блямбу все равно королевой не сделают, потому что в Великом Доме не может быть двух королев, – авторитетно заявил Маркер. – А вот Шкуру назначить могут. По знакомству, так сказать.
– А Шкура нас повесит.
– За что?
– За то, что этот дурак Булыжник его в кабинет кувалдинский не пустил.
– Ты кого дураком назвал?!
