Вскоре мне надоел повышенный интерес со стороны местных жителей. Поэтому на Страстной площади мы сели в наемный экипаж и приказали извозчику не спеша ехать по Бульварному кольцу. Машиным восторгам по поводу увиденного не было предела. Она то и дело принималась щебетать по-английски, расхваливая и здешние красоты, и колоритных людей, и воздух, не загрязненный автомобильными выхлопами.
Объехать все достопримечательности города удалось часа за три. Такая прогулка на свежем воздухе сильно возбудила аппетит, и мы отправились обедать в знаменитый трактир на Пятницкой. Мария в первый раз попробовала блюда настоящей, не испорченной десятилетиями общепита, русской кухни. Расстегаи, кулебяки и блины очень отличались по вкусу от тех, что нам доводилось вкушать в наше время, даже в самых дорогих ресторанах. После затянувшегося на полтора часа сытного обеда мы снова взяли коляску и катались по Москве до самого вечера. Последним пунктом нашей культурной программы стало посещение Большого театра. Давали оперу «Жизнь за царя», после 1917 года ставшую «Иваном Сусаниным». Я, к своему стыду, вообще первый раз был в Большом, а Качалова сказала, что посещает все более-менее значимые постановки. Даже сейчас девушка уверенно называла фамилии солистов и увлеченно следила за действием на сцене. Я же в основном рассматривал публику. Как выяснилось, здесь мужчины надевали в театр фраки, а дамы блистали в весьма откровенных вечерних платьях. От обилия драгоценностей слепило глаза. Наши с Марией костюмы были вполне приличны для прогулок по улице, но явно не годились для посещения подобных мероприятий. Поэтому в антракте, чтобы не обращать на себя внимание, я даже не стал выходить из ложи в фойе.
После спектакля мы снова взяли извозчика и поехали к месту высадки. Маша, устав от обилия впечатлений, молча любовалась мягким светом газовых уличных фонарей. Возле Тверского-Ямского переулка извозчик остановился.
– Извини, барин, но дальше не поеду, пошаливать там стали! – сказал мужик.
Я показал «водиле» предпоследний золотой червонец, целое состояние, но извозчик, облизав внезапно пересохшие губы, отрицательно мотнул головой:
– Нет, мне жизнь дорога!
– Ладно, езжай, любезный! – Я все-таки сунул мужику золотой. – Спасибо, что хотя бы предупредил!
До свернутого «окна» предстояло пройти около пятидесяти метров, но 2-я Тверская-Ямская, в отличие от магистральной 1-й Тверской-Ямской, была практически не освещена. Я как-то не подумал, что нам придется возвращаться почти в полной темноте, и поэтому не взял ни фонарик, ни прибор ночного видения. Оставалось полагаться на собственное зрение. Пару минут мы постояли неподвижно, пока глаза привыкали к чернильному мраку. Достав из кобуры «Гюрзу» я почти силой потащил Качалову за собой. Ведь увидев в моей руке оружие, Маша поняла, что ситуация действительно опасна, и сильно испугалась. Когда до спасительного «окна» осталось не больше десяти шагов, я нажал на пульте дистанционного управления кнопку развертки. В базовой реальности был день, и из развернувшегося «окна» хлынул поток света, как от включившегося прожектора. В этом свете я успел увидеть метнувшиеся из-за кирпичного каретного сарая три приземистые фигуры. Блеснули лезвия ножей. Я толкнул Марию в салон «газели» и, развернувшись, выстрелил в ближайшего нападающего. Пуля вошла ему между глаз и снесла полчерепа. Два других налетчика, ошеломленные произошедшим, бросились наутек, но через пару метров получили по пуле в затылок. Уже не слишком торопясь, я подобрал гильзы, перешел в свою машину и закрыл «окно». Бледная Мария сидела на заднем сиденье, ее била крупная дрожь. Я достал из бардачка фляжку с коньяком и заставил журналистку сделать большой глоток. Антишоковое подействовало быстро – Качалова перестала дрожать, щеки порозовели.
– А вы опасный человек! – еще стуча зубами, проговорила Маша, отбирая у меня фляжку и делая второй глоток. – И даже безжалостный. Вы ведь вполне могли отпустить тех двоих.
– А они бы потом зарезали еще несколько невинных людей, – сказал я. – Отдайте коньяк, вам еще домой ехать!
– Да, конечно, извините, я как-то забыла о существовании ГИБДД, – Мария казалась уже вполне пришедшей в себя. – Ваше хладнокровие спасло мне жизнь, простите мне мою слабость, просто я никогда не видела, как убивают. А ведь у вас даже руки не дрожат.
– Это дело привычки. А вас можно поздравить с боевым крещением!
– Хорошенькое крещение, я чуть не умерла со страху!
– Предлагаю выпить еще по глоточку и перейти на «ты». – Мы по очереди приложились к фляжке. – Ты, Маша, теперь мой боевой товарищ.
– Да, товарищ, раскисла как мокрая курица. Но, даже несмотря на пережитой ужас, меня буквально переполняет восторг. Спасибо, Сережа, ты подарил мне незабываемое приключение. – Мария выглянула наружу: – Ой, а почему здесь еще день?
– Потому, что мы вернулись в ту же минуту, из которой отправились. Твой фотограф, сидящий в красной «Ниве» на той стороне улицы, даже не успел соскучиться.
– Ты знал?!
– Да, я засек его, когда приехал на встречу. Можешь ему передать, что он лопух! И про твой диктофон под одеждой я тоже знаю. А вот про твой разговор с редактором журнала могу только догадываться. Как он воспринял запись нашей с тобой беседы? Потребовал более весомых доказательств или счел это полной чепухой? Ты поэтому на вторую встречу притащила фотографа?
– Ты все знал с самого начала и тем не менее устроил мне такую великолепную прогулку? Я чувствую себя последней свиньей. Извини, Сергей, я пожалуй пойду! – Мария открыла дверь и выскочила на тротуар.
– Маша, – сказал я в спину удаляющейся девушке, – я не обижаюсь – ты просто делала свою работу. Но теперь подумай – либо мы будем друзьями, либо ты будешь раскручивать из меня сенсацию. Что тебе интереснее?
– Я подумаю, – очень серьезно ответила Качалова. – А что предпочел бы ты?
– Я бы предпочел первый вариант! – Махнув на прощание рукой, я сел за руль и погнал машину на бешеной скорости, давая выход накопившимся эмоциям.
ГЛАВА 12
На следующий после похода в начало века день я отправился на Куликово поле – навестить друзей. По кислым физиономиям ребят я догадался, что накануне что-то произошло. Я насел на товарищей с расспросами и вскоре узнал правду. Игорю все-таки удалось уговорить Бэтмена на авантюру. Они выкатили свой «КамАЗ» в центр поля сражения, поставили прямо перед позициями Передового полка, развернули «окно» и открыли по наступающему неприятелю огонь из пулеметов. Но генуэзские наемники оказались не робкого десятка и, невзирая на потери, продолжили атаку. И через пару минут, израсходовав все снаряженные ленты, мои друзья отстреливались из пистолетов от лезущих в кузов панцирников. Пришлось в срочном порядке закрывать «окно».
Внимательно просмотрев запись этого знаменательного сражения, я долго ругал Мишку и Гарика. Ведь в этот раз они были на волосок от гибели. На экране было отчетливо видно, как в спину бросившемуся к компьютеру Мишке попало два арбалетных болта. Бронежилет, конечно, выручил. А что было бы, если бы стрелы ушли выше или ниже? В голову или по ногам? Бэтмен не смог бы закрыть «окно», и в нашу реальность, убив моих друзей, полезли тупые, но не боящиеся крови головорезы. Да здесь на многие километры вокруг не останется ничего живого!
