– Не понимаю тебя, – перебил Лек. – Ты говоришь, клубни на «Эгибо», а хан полетел на планету. Зачем? И потом, все знают – охранные дроны проверяют любой приближающийся объект на биологический фон, чтобы это не значило, так что…
– Да, и все знают, что у кренча, который находится на планете, этот фон тоже есть, хотя и слабый. И он исчезает не сразу после того, как клубни сорваны. Поэтому фон челнока с кренчем дроны не проверяют.
– Но… – произнес Лек после паузы. – Все равно я не…
Звук взрыва из динамиков чуть не сбросил Динаса со стула. Автоматика тут же погасила его, но монитор чуть не оглох.
Он заметил, как Болий Капп с головой погрузился в емкость, и сжался на стуле, крича:
– Что у вас? Саттон, что там?!
Треск и вой силовых потоков звучали в ответ.
Сквозь разряды Динасу послышался истошный вопль:
– Гранаты! Он пристегнул…
После новой звуковой вспышки автоматика на короткое время вообще перекрыла канал. Когда тот вновь восстановился, снаружи не доносилось ничего, даже треска, словно генератор силовой пушки отключился. Динас кивнул гидронику, который прижался головой к полупрозрачной стенке емкости и смотрел на него из зеленой мути. Болий Капп поднял голову над поверхностью.
– Лек! – позвал монитор, догадываясь, что произошло снаружи. – Саттон, ты еще там?
В тишине – лишь приглушенный звук, словно кто-то легко провел ногтем по пьезоэлектрическому микрофону в переговорнике космополовца.
Болий Капп вопросительно взглянул на Форте. Тот тихо произнес:
– Один из клонов вернулся к баррикаде, собрал с трупов космополовцев плазменные гранаты, обвязался ими и бросился на сетку. Я этого и боялся, гидроник. Плазма, редуцируя в таком масштабе, способна вывести из строя матрицу сетки. Ими руководят, сами бы они не… – Он замолчал, услышав тихое, ровное дыхание. Оно смолкло, затем из динамиков донеслись приглушенные шаги и чей-то неразборчивый голос, отдающий приказы.
– Вы решите, что я задаю дурацкие вопросы в неподходящий момент, – произнес гидроник. – Но мне действительно важно знать это. Вы говорили о желании возвыситься и инстинкте самосохранения, которые руководили вашими поступками. Это все, Динас? Вы не чувствовали… ну, скажем, зло, которое несут халгане, не хотели противостоять злу?
– Мне абсолютно безразличны халгане с их делишками… – отвлеченно произнес монитор, все еще завороженно слушая, не донесется ли из динамиков что-то новое. – Борьба со злом? Это просто общие понятия отягощенного моралью сознания. Пока земляне были одни, может быть, это и имело смысл в рамках одной планеты, населенной… одинаковыми людьми. Но у гомосапиенсов, гидроников, симбиотов, сульканцев слишком разные психологии. Да и халгане уже не люди. Категории этики типа добра и зла неприемлемы сейчас. Когда начинаешь делать что-то не из личных соображений, а ради борьбы с какой-то там этической категорией, получается только глупость. Честный эгоизм лучше.
– Но этот киборг. Если он успеет сделать то, что должен сделать… Вы вернете ему речь?
– Конечно, – подтвердил Динас. – Я же, в конце концов, не злой…
– Хороший ответ! – восхитился гидроник. – Особенно в свете ваших предыдущих рассуждений. Но раз так, значит, вы признаете…
– Нет, «не злой» в практическом смысле. Просто в том смысле, что не получаю удовольствия от страдания другого. Понимаете, гидроник, делать добро тоже следует только из личных соображений. В смысле из соображений личной выгоды. Ты как бы рассчитываешь на ответное добро когда-нибудь в будущем. На благодарность.
– Вы сильно отличаетесь от других знакомых мне землян, – повторил Болий Капп.
Динас, опомнившись, перевел на него взгляд. «Что за чушь мы несем? – с раздражением подумал он. – Все-таки гидроники – сдвинутая на этике раса…»
– Послушайте, Жажду Утоляющий, – нервно сказал он. – При необходимости я – хотя и без особого удовольствия – еще потолкую с вами на эту тему. Я только боюсь, что киборг уже не успел, и такой возможности у нас, скорее всего, не будет…
Залитая металлом узкая щель по периметру двери налилась алым светом. Тонкие струйки дыма поднялись к потолку – спичи начали взламывать панцирь жилой секции.
Аким остановился, разглядывая обломок крыла, воронку дюзы, широкое погнутое колесо и плоский бачок с топливом. На бачке имелись два серебристых круга – их он вначале принял за фотоэлементы на голове, которую бачок действительно немного напоминал. Аким наконец определил, что это никакой не киборг, а ходовая часть моноцикла, и с легким разочарованием поехал дальше, но затем вернулся. Выдернул ее из кучи и запустил внутрь манипуляторы, перебирая проводки, щелкая разъемами. Потом толкнул колесо, провернувшееся вокруг оси. Двигателя не было, но Аким, поразмыслив, пристегнул находку к одному из своих фиксаторов, болтающихся на гусеничной раме.
Он покатил дальше, ощущая неудобство от того, что дюза моноцикла цепляется за гусеницы и иногда бьет его по боку. Объехал челнок по кругу, глядя на носовую часть, верх которой был срезан – скорее всего, плазменным резаком. На челноках подобного типа спереди располагался навигатор, самый ценный прибор, который после списания удаляли. Входной люк челнока был распахнут, покосившаяся аппарель торчала под ним. Киборг въехал внутрь и огляделся: узкое пространство шлюза, распахнутые люки, клочья проводов… Пол светился ярко-красным сиянием там, где должны находиться топливный отсек и главный двигатель. Разглядев в переплетении бледно-зеленых теней лестницу, Аким направился вверх, задевая моноциклом за ступени.
Он добрался уже до середины, когда приглушенный звук заставил его оглянуться.
Сквозь рассеченное зелеными плоскостями пространство приближался красно-желтый блин с четырьмя светящимися полосками по бокам. Аким рванулся вверх, дребезжа рамой моноцикла. Он влетел в рубку управления, взобрался на пульт и зацепился за узкий кольцеобразный срез обшивки.
Пол ангара находился теперь далеко внизу, зато до потолка он при желании мог бы дотянуться. С рамой, свисающей вдоль корпуса, судорожно балансируя расставленными манипуляторами, Аким проехал по краю обшивки и развернулся фотоэлементами к стене.
К узкому окошку, расположенному примерно на той же высоте, что и он сейчас. Расстояние было велико, и допрыгнуть он бы не смог, но киборг не стал отягощать мозг подобными размышлениями. Сжав рессорные валы, Аким присел и рванул вперед, колотя рамой по обшивке. Уже на самом краю он распрямил торсионы, словно гуманоид-землянин, с разбега перепрыгивающий канаву.
Аким взмыл в воздух и только тогда понял, что не долетит, а врежется в стену под окном.
Его подтолкнуло, светящиеся полоски обхватили корпус, когти заскрежетали по нагрудному щитку. Дополнительный импульс от удара прыгнувшего дрона бросил Акима вперед, но в окно он все равно не попал – с лязгом ударился о стену под отверстием. Сквозь нижнюю часть проема успел заметить тусклые световые столбы, ковши элеватора и толстые маслянистые кабели, скрученные в широкий ствол, а потом заскользил вниз.
