Вячеслав Раппопорт сидел на корточках и качал головой, болезненно морщась. Шунды так и не дал ему стикера и остальным запретил давать. Сказал: как дело сделаем, так и получишь. Теперь старика трясло.
— Ма-а… мальчик… — заискивающе начал он, но Шунды перебил:
— Не дам, и не проси. Вот доберемся до этих уродов, тогда получишь.
— Так ведь еще ехать и ехать…
— Не так уж и далеко. Я до вечера рассчитываю туда попасть. Впереди ферма, а потом вроде канала что-то или реки, в бинокль трудно понять. Объедем, дальше уже по прямой.
— По какой п-прямой?! — простонал Раппопорт. — Это здесь прямые, а дальше геодезические линии всякие начнутся. Они ж сво-о… свою среду сделали, там обычная м-метрика не действует на-а… наверняка.
— Ты мне чепуху не говори, — отрезал Одома, разглядывая розовые губы на боку модуля. — Брысь в амфибию! Всё, едем.
Когда миновали холм, выяснилось, что ферма уже горит. Байкеры носились вокруг, гоготали и постреливали по выбегающим из дома людям.
Шунды ожидал, что мотоциклисты погонятся за отрядом и придется отбиваться, но те были слишком заняты.
В просторной кабине амфибии Одома сидел рядом с водителем, остальные устроились позади двумя рядами, лицами друг к другу, и посмеивались над Раппопортом — тот качался из стороны в сторону, тряс головой, иногда стонал и яростно тер глаз, будто хотел разодрать веко. Тишка, вооруженный автоматом, замер на покатом крыле возле колпака, а бесстрашный Магадан катил чуть впереди амфибии с гранатометом на плече.
Светать начало, когда ферма осталась далеко позади. Ландшафт не радовал глаз: унылые всхолмления да разрушенные домишки между ними. Миновали еще одну ферму, окруженную электрооградой и столбами с пулеметными гнездами на верхушках, а потом едущий впереди Магадан замахал рукой и, крутанувшись на месте, остановился.
Водитель притормозил и открыл колпак, Одома спросил:
— Что там?
— Да вон, глянь, командир, — откликнулся Магадан, показывая.
— Мальчик… ну по-о… пожалуйста… — залебезил Раппопорт, протягивая руки к выбирающемуся из кабины Шунды, но тот рявкнул, оттолкнув его:
— А в жопу тебе не задует? Сиди ровно! Я сказал: не получишь ничего, пока до места не доберемся!
— Да в-вдруг мы ту-у… туда сто лет б-будем добираться? Если там про-о… пространство-время другое?
Не слушая, Шунды подошел к Магадану:
— Ну чего?
Отсюда тянулся пологий длинный склон. Сооружение из керамических обломков, бревен и веток высилось поперек реки внизу: от берега до берега, вроде широкой плотины, хотя воду оно не задерживало, лишь разбивало ее на множество быстрых потоков, клокочущих меж толстых свай.
— Это чего? — удивился мальчишка.
Магадан пожал плечами, и тогда Шунды, оглянувшись, крикнул:
— Эй, проф! Давай сюда!
За рекой начиналось болото, топкая поверхность с поблескивающими пятнами воды.
Вставший рядом Раппопорт растерянно протянул:
— Это же муравник…
На ближнем конце плотины появился человек. Собственно, теперь, когда начало светлеть, Шунды разглядел, что их там много — голые и грязные, они копошились среди бревен.
— Да кто это такие?
— Мо-о… можно бинокль?
Магадан протянул старику бинокль, проф посмотрел и сказал:
— Челомуры. Там микророботы живут.
Их заметили — с десяток человек уже поднимались по склону.
— Едем, — решил Одома, поворачиваясь.
Они заспешили к амфибии, и Шунды на ходу спросил:
— Эти роботы опасные, да?
Старик так ослаб, что Магадану пришлось подсаживать его на крыло.
— К-конечно, — пропыхтел Раппопорт. — Да-а… дайте же руку кто-нибудь!
Один из дерекламистов схватил его за шиворот и втянул внутрь, Шунды тем временем уселся возле водителя.
— Магадан, залезь на второе крыло! Поехали! — Он оглянулся, когда амфибия, управлявшаяся по старинке, рулем, рычагами и педалями, тронулась с места. — Проф, так эта херня на речке — это муравник, где живут роботы? А что там люди делают?
— Не люди — челомуры! — возразил Раппопорт. — Они живут в му-у… муравнике. У всех губчатая энцефалопатия, как от принов. А микророботы живут в челомурах.
— Чего? — не понял Одома, и тут оба колесничих одновременно открыли огонь.
Амфибия катила по склону, быстро набирая ход. Несколько человек впереди успели отпрыгнуть, других раскидал покатый нос, но всё новые лезли на берег с плотины. Сквозь колпак доносилась частая дробь Тишкиного автомата, гранатомет Магадана издавал глухие хлопки, и каждый раз впереди возникала вспышка, от которой разлетались ошметки тел. Одома ухватился за торчащие из приборной доски джойстики, нажал, выдвигая за колпаком турель пушки. Позади вопили и ругались дерекламисты.
В магазине было лишь семь гранат. Использовав все, Магадан выхватил рукоять болевой жерди, нажал на кнопку и стал, как длинной дубинкой, размахивать потоком электромагнитных импульсов.
— Сворачивай!!! — завопил Шунды, когда торцевая часть плотины оказалась перед ними. Водитель крутанул руль.
Машина завалилась на бок, двигаясь по крутой дуге; перед Шунды мелькнула стена муравника — вроде огромного улья из уложенных по какой-то сложной системе бревен, веток, кусков арматуры, сломанных строительных балок и блоков, с сотней узких темных проходов, полных жизни, кишащих челомурами. Амфибия достигла реки, подняв дугу грязной воды, понеслась вдоль плотины, и тут прямо на колпак упала фигура. Челомур распластался, пытаясь удержаться на скользкой поверхности; мгновение Одома и орущий от страха водитель видели перед собой человеческую плоть, испещренную множеством ходов, узких и широких прорех, окруженных лоснящимися розовыми язвами. Что-то шевелилось в них, выбиралось наружу, сновало между ранами и исчезало внутри — крошечные темные тела, не то паучки, не то рачки. Самое большое отверстие зияло в груди, сквозь него можно было заглянуть внутрь, словно в пещеру, где, запеленатое в полупрозрачную пленку типа жесткого целлофана, быстро билось сердце.
Магадан направил на челомура жердь, но та лишь вызывала сильную боль, а убить не могла. Существо соскользнуло влево, на второго колесничего. Тишка, повернув автомат, выстрелил в упор. Мгновенно выгорающий сжатый кислород вбил пули в плоть челомура, и тот сорвался с колпака, успев схватить колесничего за ногу.
Магадан закричал, протягивая руку, но Тишка вместе с челомуром уже свалился под амфибию.
Шунды вдавил кнопку на правом джойстике. Повернутая к муравнику пушка выплюнула липкий шар размером с человеческую голову: оболочка из сплава алюминия, цинка, марганца и железа, начинка из термитного алюминия, а сверху все это покрыто еще и слоем модифицированного пирогеля. Эту штуку Одома сделал сам и очень ею гордился.
