Солдаты жили в большом цехе кирпичного завода, перестроенном под общежитие, и Магадан покатил туда. У Шунды же была своя квартирка — несколько бывших кабинетов на третьем этаже заводской администрации. Он принял душ, переоделся, поел, передохнул немного, сидя на высоком стуле перед окном и глядя на поросшие бурьяном растрескавшиеся бетонные плиты, ржавые арматурные клети и горы грязного песка. В комнате стоял сейф, мальчишка раскрыл его, достал прямоугольный серебристый брусок с несколькими кнопками, задумчиво повертел и сунул обратно. Подкрутил эмошник в то положение, которое выставлял всегда, общаясь со стариком, и потопал в лабораторию.
«Лаборатория» — это, конечно, слишком сильно сказано. Просто бывшая мастерская, где когда-то обновляли электролит в заводских погрузочных карах. Теперь здесь были установлены несколько приборов, манипуляторы и плоские мониторы из натянутых на рамках квадратных кусков электронной бумаги.
— Что это с вами? — спросил Одома, увидев, что старик облеплен розовой жижей. — Где вы измазались?
Вячеслав Раппопорт повернулся к нему. Одетый в замызганный лабораторный халат и спортивные штаны, седой, с мелко трясущейся головой и морщинистым серым лицом, он выглядел лет на десять старше своего истинного возраста. На груди его висел небольшой компьютерный терминал черного цвета.
— Я залез в-внутрь, — прошамкал Раппопорт тусклым скорбным голосом, махнув худой рукой в сторону Машины, что стояла на широком железном поддоне в центре лаборатории.
Шунды был холоден и собран. Он встал рядом с поддоном, старик присоединился к нему.
Машина имела цвет свернувшейся крови, а форму… У нее не было формы в привычном понимании. Более всего это напоминало огромный ком пластилина, размятого гигантскими пальцами. Чуть ниже взрослого человека среднего роста, длиной примерно как обычный легковой токомобиль. Сбоку розовели две пухлые вертикальные складки — будто здоровенные половые губы.
— Вы забирались внутрь? Что вы можете рассказать мне по поводу этого устройства? — четко выговаривая слова, произнес Одома, чье сознание сейчас купалось в наведенном приставкой психомареве из разряда «холодная деловитость».
— Фантастика, ма-а… мальчик, — прошамкал Раппопорт, тряся головой.
Если бы какой другой человек обозвал его «мальчиком», Шунды тут же на месте его убил бы, но старику приходилось прощать многое.
Кроме него, спецов в распоряжении Шунды не было. К тому же Раппопорта не нужно охранять — он сам когда-то связался с Одомой и рассказал ему все, а после добровольно пришел к дерекламистам.
— Что вы имеете в виду?
Старик попятился, присел на корточки, упершись ладонями в пол между своими ступнями, и сразу стал похож на больную задрипанную обезьянку, к тому же голодную. Правый его глаз был обычным, а слегка выпученный левый — с высветленным мутно-молочным зрачком.
— М-мне бы стикер… — попросил он, дергая веком.
Одома хлопнул по карману комбинезона:
— Получите, когда все расскажете.
— Рассказать… Трудно рассказать что-то к-кон-кретное. Я думаю, в-внутри вещество на основе пер-фтордекалина. — Раппопорт замолчал, темный зрачок правого глаза сдвинулся, глядя на мальчишку, а левый, светлый, так и пялился на Машину — бессмысленный, будто у олигофрена.
— Пер-фтор-дека-лин, — раздельно произнес Шунды. — Разъясните, будьте добры.
— Углерод с фтором. Вроде искусственной крови, им мо-о… можно дышать, он присоединяет кислород и п-переносит его. Тот попадает п-пря-мо в альвеолы… — Раппопорт вдруг закачался, с сипом и сухим кашлем натужно выхаркнул розовую слюну на пол перед собой и отер губы дрожащей рукой. — До-о… до сих пор отплеваться не могу. Мерзкое ощущение. Так вот, перфтордекалин выдерживает до-о… до четырехсот градусов. С водой и спиртом не смешивается, не го-о… горит. И он инертен. Не ядовит, значит. А эта корка, что на поверхности… это, д-думаю, слой органического геля, коагулировавшего из золя, что наполняет устройство. Этот гель выполняет функцию за-а… защиты, а еще выцеживает кислород из окружающего, отфильтровывает и пропускает внутрь. Пре-е… превращает молекулы кислорода в дисперсную фазу, насыщая ими пер-фтордекалин.
— Искусственная кровь… — повторил Шунды, напрягая свои скудные познания. — Но кровь — это жидкость. А мы дышим этим… газом. Как можно дышать кровью?
— Я был в-внутри, — повторил старик, выпрямляясь. — Пролез через эту штуку, — он показал на розовые губы, — до середины про-о… протиснулся, а потом как бы… как бы засосало в-внутрь. Жидкость наполняет легкие, ты в-вроде бы тонешь, захлебываешься первые секунды. А потом вдруг по-о… понимаешь, что можешь д-дышать. Главное, чтобы рот был приоткрыт, чтобы кислородные ас-социаты попадали в-внутрь. А вообще, оно легкое очень. В-взрослый му-у… мужчина его приподнять сможет.
Сложив руки за спиной и ухватившись пальцами правой за кисть левой, Одома молча разглядывал Машину.
— Ассоциаты… — пробормотал он наконец. — Ладно. Так что там, вы говорили, внутри?
Раппопорт вновь сплюнул и зашамкал:
— Я могу лишь пре-е… предполагать, это неизвестная мне биотехнология. Н-никто на планете не умеет пока такого, я уверен. Все это — т-тонкая жидкодисперсная система. Лиофильная. Самое необычное — она как бы… как бы трехфазная. Не по-о… понимаете, мальчик?
— Нет. Разъясните.
— Ну во-о… вот, дисперсные системы… Они состоят из непрерывной фазы… Это как бы… как бы вся среда внутри этой штуки, то есть в данном случае — модифицированный перфтордекалин. Вто-о… вторая составляющая — прерывистая фаза. Какие-нибудь пузырьки, крупинки или еще что, которые п-плавают внутри непрерывной фазы. Они еще н-называются мицеллами. Бывают структурированными или неструктурированными. Две эти части и составляют дисперсную систему. Так во-о… вот, тут у нас внутри непрерывной фазы два вида мицелл. Одни — структурированные, они там вроде… вроде объемной сетки т-такой, висят почти н-неподвиж-но. А второй вид — в броуновском движении п-пре-бывает. Кружатся они там. Этими вторыми вы можете дышать. А сетка, то есть структурированная п-прерывистая фаза, — это… Не-е… не знаю, что это, мальчик. Не пойму.
Шунды тоже ни хрена не понял, вернее, понял крайне мало и, поворотившись на каблуках, глянул в сторону Раппопорта. Белесый зрачок смотрел тоскливо, в нем присутствовало что-то неземное — будто глаз принадлежал какому-то рептилиевидному инопланетянину. В другом состоянии Шунды махнул бы на все это рукой, но психомарево еще действовало, и он попытался разложить услышанное по полочкам.
— Дисперсная система состоит из двух частей — непрерывной… этой… фазы, то есть жидкости, искусственной крови. И пузырьков, плавающих внутри, — прерывистой фазы. Так?
— Пленочки, или ко-о… колбочки, призмочки, пузырьки, — вставил старик.
— Ладно. Но здесь прерывистых фаз две, одна — структурированная, в виде объемной решетки, вторая — беспорядочная. Эта вторая попадает в легкие, и ею можно дышать… Правильно? Ладно, а первая? Которая жесткая, структр… структурированная? Что оно такое? Может, это каркас, который поддерживает… — он неопределенно повел рукой в сторону Машины, — поддерживает ее форму?
