– Тебя как звать? – спросил я. – Давно я здесь? Где мы?
Он приоткрыл слюнявый рот и пятерней свободной руки ткнул себя в губы:
– Ым-м…
– Ты… немой, что ли?
– Ыму.
– Ну, извини тогда. Крыжовник, а? Выведи меня отсюда.
Гном направился прочь по коридору, шаркая ногами. Я пошел следом. За поворотом обнаружилось еще несколько решеток, из-за одной вдруг донеслось:
– Эй, братуха…
– Стоять! – Положив ладонь на плечо тюремщика, я повернулся.
Из глубины камеры появился Сэмка Маркелыч. Куртку свою он снял и обмотал вокруг поясницы. В свете факела лицо Маркелыча казалось мертвенно-бледным. Рукава закатаны, порванная на плече рубаха расстегнута до пупа, обнажив исцарапанную грудь и волосатый живот.
– Здесь хоть не так жарко, а? – спросил я у него.
– Этот хмырь тебя выпустил?
– Открой, – сказал я тюремщику. Гном повернулся и взглянул на Сэмку:
– М-м…
Он покачал головой и шагнул дальше по коридору, но я удержал его за плечо и развернул к себе.
– В чем дело? Говорю тебе – открой!
– Ым-м… м-м… – Он показал на меня и кивнул, потом ткнул пальцем в Сэмку и вновь покачал головой.
– Ты только мне согласен помочь, а другим – нет?
Он опять кивнул и собрался уйти, но я схватил его за шею, наклонился и сдернул ключи с ремня.
– Так, папаша, не будем спорить. Выпуская его, ты мне и помогаешь, понял?
Он не сопротивлялся, но и помогать не хотел. Я сам открыл решетку, Сэмка шагнул наружу и принялся разглядывать коридор.
– Где это мы?
– Я думал, ты знаешь. Этот старик немой, не может сказать. Везет мне последнее время на молчаливых гномов. Тебе место незнакомо, как я понимаю?
– Все оружие забрали! – Сэмка хлопнул себя по бедрам. – Даже стилет, который я в сапоге держал. Не, Джанки, незнакомо. Но, чую, над нами еще много этажей. Давит сверху, э? Надо выбираться.
– Выведешь нас отсюда? – спросил я гнома.
Он разыграл целое представление. Двигая двумя пальцами, стал показывать, как мы идем, потом топнул ногой по полу, поднял руку вверх, что-то промычал и затряс головой пуще прежнего.
– Чего он? – спросил Маркелыч.
Наблюдая за гномом, я пояснил:
– Он вроде… Ну типа из этого места он нас выведет, но из всего здания – нет. Ну да, он же простой тюремщик, понимаешь? Хозяйничает здесь, в камерах, а не снаружи…
– Знать бы, где эти камеры находятся, – проворчал Сэмка.
Я подтолкнул гнома, и он повел нас дальше.
– В городской тюряге бывал пару раз, – сказал Маркелыч. – Не похоже на нее это место. Слышишь гул?
– Ага.
Уже знакомый мне звук, в который вплетался плеск, проникал снизу.
– Эй, папаша! Вот это что шумит?
Старик, не оборачиваясь, сделал волнообразное движение ладонью. Сэмка спросил:
– Но как ты его заставил тебя выпустить?
Мне, пожалуй, нравился Сэмка Маркелыч, но Жаргалай, Голова гномьей разведки, предупреждал насчет разглашения этой тайны, и я ответил:
– Случайно так получилось. Он думал, я без сознания, и открыл решетку.
– Да? – Если Сэмка и не поверил мне, то не стал прямо говорить об этом. – Он, наверное, тыщу лет здесь служит, а так обшибся…
– Видать, мозги от старости разжижились, – предположил я.
– Може и так, Джанки.
Коридор закончился открытой дверью, за которой виднелась комнатка с маленькой гномьей кроватью, печуркой и низким столом. В углу на каменном полу лежала груда грязной посуды, рядом – еще одна дверь. Гном остановился.
– Дальше не пойдешь? – спросил я у него.
– Ы-ым…
Он проковылял к кровати и лег на нее, явно давая понять, что вставать в ближайшее время не собирается.
Маркелыч быстро шагнул вперед и выудил из груды посуды широкий тесак с ржавым лезвием.
– Не-ка, совсем тупой… – проворчал он, трогая лезвие пальцем.
Я тем временем глянул за дверь. Лестница, узкие ступени, капли влаги на каменных стенах, отблеск факельного огня и ток холодного воздуха откуда-то сверху…
– Куда мы все же попали? – продолжал недоумевать Маркелыч, выглядывая из-за моего плеча. – Думал, весь город знаю, а тут…
Я шагнул на лестницу и прислушался. Ничего, только факел потрескивал где-то наверху.
– Тоже не понимаю, – сказал я Сэмке. – Тут явно здоровенное здание, а их в Кадиллицах не так уж и много. Но про такое я и не слышал. Это не городская тюряга. И не порт. Да и ни у одного барона такого домины нету.
Я стал медленно подниматься по лестнице, но Маркелыч отстранил меня и пошел впереди. Кажется, он был не особо высокого мнения обо мне как о бойце.
– Слушай, а може, мы и не в городе вовсе? – предположил он вдруг. – Не в Кадиллицах? – Сэмка приостановился и положил ладонь на затылок. – Болит. Видать, здорово жахнуло перед тем, как я отрубился. Скоко времени мы в отключке были, ты знаешь?.. – Он оглянулся, и я покачал головой. – Во, и я не знаю. Вполне могли нас за город куда-то вывезти. Токо кто?
– Да, кто? И зачем нас вывозить? – спросил я. – Кому мы нужны? Оторвали бы головы прямо на месте, и все дела.
– Тут ты прав. Я тож не могу скумекать, чего происходит.
Лестница закончилась круглой площадкой и дверью. Приоткрыв ее, Маркелыч выглянул. Я увидел, как он ссутулился, разглядывая то, что находилось дальше, и медленно стал массировать затылок.
– Что, Сэмка?
– Не-ка… – каким-то потерянным голосом произнес он. – Ты глянь, глянь… – Он отодвинулся, и я сунул голову за дверь.
Мы все еще находились где-то в подвале незнакомого здания. Те камеры, куда бросили нас с Маркелычем, занимали нижний ярус, здесь же располагалось помещение, предназначенное для других целей.
Я осторожно прикрыл дверь и привалился к ней спиной. Сэмка стоял, держась обеими руками за перила лестницы. Его лицо блестело от пота.
– Опять тебе жарко? – спросил я.
– Душно.
– Что ты! Тут, наоборот, сыро.
– И сыро и душно.
– Так не бывает, по-моему.
– Бывает. Вот сейчас как раз так.
– А-а.
– Ага.
Мы замолчали, глядя друг на друга.
– Слушай, Джанки, – сказал Маркелыч. – Но ведь не можем же мы быть на Архипелаге?
