— С виду вроде нищенка, — Крукол коснулся ногой тела старухи. Сержанта покачивало, рукавом он то и дело отирал выступающий на лбу пот.
Капитан окинул взглядом зал. Стражники уже очистили его от людей и теперь выносили трупы конвоя. Все приосы покинули здание в окружении своей охраны. Архивариус стоял рядом.
— Что скажете? — обратился к нему Трилист.
— Очень плохо, — произнес старик. Голова его мелко тряслась — он сильно сдал после происшествия, закончившегося пожаром его дома. Левая рука висела на перевязи.
— Обычная старуха, откуда она тут... — бормотал между тем Крукол. — Кто мог ожидать...
— Нет, — сказал Геб. — Это кто угодно, но необычная старуха.
— Несомненно, — согласился Архивариус. — Взгляните на лицо.
— А что — лицо? — сержант наклонился, протягивая руку. — Не понял я...
Под его пальцами нос бродяжки съехал в сторону. Крукол изумленно выпрямился. Трилист присел на корточки и рукавом провел по щеке трупа. Там, где материя коснулась ее, серый налет исчез, обнажив более молодую, чистую кожу. Капитан щелчком отправил на пол слепленный из воска нос, несколько раз с силой провел рукавом и, не выпрямляясь, снизу вверх посмотрел на сержанта и Архивариуса.
— Понятия не имею, кто это, — произнес он. — Смахивает на крестьянина.
— Гляньте сзади, — посоветовал Архивариус.
— Что? — Трилист выпрямился. — Осмотрите его голову сзади.
Капитан ногой перевернул тело, вытащил палаш и прикоснулся клинком к спутанным грязным волосам.
— Парик... — начал Крукол и закашлялся. — Нет, скальп.
Это действительно оказался скальп, срезанный, видимо, с какого-то бродяги. Под ним была гладко выбритая кожа и круг веревочных стежек. Из щели торчал дротик.
— У него башка вскрыта, — констатировал Крукол. К сержанту уже возвращалось его обычное унылое спокойствие.
Капитан выдернул стрелку, срезал несколько стежек, вставил кончик палаша в щель и поддел круглый участок черепа. Когда тот упал на пол, открылась внутренность головы. Трое мужчин молча смотрели на очищенное от мозгового вещества пространство, затянутое густой паутиной. Часть ее сбилась в комок, лежащий на «дне» черепа. В центре висел большой мохнатый паук. Мертвый.
— Им управляли через насекомое? — спросил капитан.
Архивариус пояснил:
— Это так называемый арахноид. А человек — марионетка. Мертвое тело, в которое вживлен андромар, заблудшая душа. Помните, Геб, я рассказывал вам про андромаров? Если есть марионетка, значит, есть и манипулятор. Кукловод.
— Универсал поможет? — спросил Геб.
— Нет, — сказал старик. — Но...
В зал, бряцая ножнами, вбежал запыхавшийся стражник и выкрикнул:
— Он идет по Шелудивой улице!
Крукол скрылся за клеткой, где сидел шаман, вернулся с арбалетом и, пробормотав «Я иду туда», вместе со стражником направился к дверям.
— Крук, а где Вач? — спросил вслед Трилист.
Уже в дверях сержант обернулся.
— Сам ищу. Вчера вечером он ушел домой — до сих пор нету, хотя я сказал ему явиться с утра.
Когда они остались одни, Трилист обратился к Архивариусу:
— Что это за заклинание?
— Зеркало, — пожевав губами, ответил старик. — Магические заряды, попадающие в его тело снаружи, отражаются обратно с такой же силой. Зеркало было спрятано в его теле, судебные чары не смогли его найти. Этот человек через клюку инициировал его.
— Инициировал... А оружие? Дубинка, мечи, протазаны, мои дротики — я ведь попал в него два или три раза!
— Значит, он ранен. Это заклинание не отражает обычное оружие.
— Ни одно заклинание не вечно. Сколько длится это?
— Даже если он использует самое мощное... возможно, до вечера?
— До вечера... — повторил капитан. — Первые Духи, куда подевался Кабан?
— Кто это?
— Стражник, который, кажется, очень пригодился бы мне сейчас. Хорошо, так что Джудекса собирается сделать до вечера?
— Быть может... — начал Архивариус, и тут до зала суда докатился грохот.
* * *
Хуго Чаттан приказал стражникам впустить во двор еще два десятка пепелян, тех, на кого указал Дарик. Пока они ждали лошадей, Хуго попытался наскоро обучить крыс, как управляться с оружейными машинами. Он понял, что толку будет немного: хорошо укрепленный замок крысы не смогли бы захватить, снабди их хоть пятью полиболами и большой катапультой в придачу. Но прорваться в Острог у них, возможно, получится.
Когда появились лошади, их запрягли в три телеги. На одну поставили аркбаллисту и полибол, на вторую взгромоздили требюше. Дарик Дар и Половинкин залезли на третью, с горючими жбанами, туда же свалили кучу голышей.
— Ты все понял? — спросил Хуго, глядя в глаза Дарика. — Все запомнил?
Телеги выехали со двора Наледи, ворота закрылись. Хуго приказал стражникам:
— Будьте начеку, — и направился в замок. Он уже взбирался к дверям по насыпи, когда наружу вышла закутанная в плащ Риджи Ана.
— Мне нечем заняться, — увидев Чаттана, сразу же заявила она. — Здесь у вас что, совсем никаких развлечений нет? Всюду бродят какие-то угрюмые мужи с мечами...
— Боюсь, красавица, скоро станет чересчур весело, — ответил Хуго, нервно дергая себя за ус. — Особенно если хозяин не вернется до вечера.
Глава 4
В голове Гарбуша шел дым. Мысли всплывали темно-серым облачками; не успев оформиться во что-то связное, растворялись. В ушах гудело. Ни одну идею он не смог связно продумать от начала до конца, но опасность ситуации помогла за ночь сделать то, на обдумывание чего в других условиях ушло бы много дней.
Гарбуш отказался от устройства, созданного раньше, — ствола длиною в руку на плоской деревянной колодке, расширяющейся к концу, чтобы упиралась в плечо. Отдача выстрела опрокинула гномороба на спину, ствол ушел вверх, метательный снаряд улетел неведомо куда. Этой штукой можно было стрелять только с подставки. Требовалось, не меняя основы конструкции, сделать устройство более практичным. Мысли плыли, перемешиваясь; перед глазами то и дело возникало лицо Ипи, превращалось в залитые кровью тела в спальне, которые сменяла фигура с арбалетом и цепом вместо рук; на ее месте возникал человек, бьющий лежащего на полу Гарбуша, появлялось смуглое лицо с тонкими усиками...
Огнестрел. Слово всплыло само собой, неожиданно. Гарбуш замер, моргая. Он находился в дальнем конце мастерской, вокруг никого не было, из-за ковчегов доносился обычный шум.
Метательный снаряд выталкивается из ствола силой газов от взрыва горючего песка, силой огня. Значит, штука называется огнестрелом. Если ее держат в руках — ручной огнестрел. Ручной... Рука? Гномороб поднял ладонь, уставился на нее и громко засопел.
