Откуда у пепелян лич?
Второй казался ничем не примечательным парнем, архивариус разбирался в людях, очень уж много всяких типов он повидал на своем веку. Его всегда интересовало, каким образом характеры могут отражаться в лицах. Ведь если задуматься, все они состоят из одного и того же — лба, скул, носа, глаз. Каким образом сочетание этих частей вызывает впечатление, что этот человек добряк, а тот хитер? Однажды старику попалась книга малоизвестного восточного автора, которая повествовала как раз про различные типы лиц, выражающие различные нравы. Автор, по его словам, подверг изучению множество людей и вывел определенные закономерности: выступающий подбородок подразумевает решительность, высокий лоб — мудрость, большой тонкий нос — признак утонченности, а крупные бровные дуги говорят о склонности к насилию. Лицо незнакомца, склонившегося над стариком, не представляло собой ничего примечательного, но почему-то сочетание черт, которое это лицо демонстрировало, его невинно-самодовольный вид — все наводило на мысль о глубоко укоренившейся подлости.
— Вы понимаете, кто я? — спросил старик, пытаясь приподняться. — Лучше бы вам отпустить меня. Забирайте все, что найдете. Я пришел сюда из Универсала, там знают, куда я направился. Если в скором времени не вернусь, сюда примчатся вооруженные клирики.
Парень поставил ногу на его плечо и прижал к полу с такой силой, что кости хрустнули. Старик скривился, повернул голову, глядя на верстак у стены.
— Архивариус? — произнес незнакомец. — Ведь ты — Архивариус из пирамиды? Ну да, так тебя и описали: волоса вылезли, кожа желтая...
Нет, они не были обычными грабителями. Эти двое пришли сюда за ним.
— Нам надобно кой-чего узнать, — продолжал между тем парень. — Ты ответишь, и тогда мы тебя отпустим.
Он врал — неумело и, кажется, не стараясь скрыть лживость своих слов.
— Что вы хотите? — спросил старик.
— Где прячется Владыка?
Вот в чем дело! Это объясняло присутствие лича, Архивариус обдумал, хочет ли он рассказать им. И решил, что не хочет, — просто из личной неприязни к тому, кто послал этих двоих.
— Зачем Чермору понадобилось знать это? — спросил он.
При упоминании аркмастера мертвого цеха парень вздрогнул. У такого типа людей недоумение быстро сменяется недовольством, а то, в свою очередь, злостью. Его физиономия являлась для старика открытой книгой. Архивариус лежал, придавленный к полу, наблюдая за сменой чувств на лице парня.
— С чего это ты решил, что нас прислал какой-то чар? — Нога сильнее прижала плечо к полу. — Где Владыка?
— Ты имеешь в виду Октона? — пробормотал Архивариус, глядя на верстак. — Но я не видел его уже множество дней.
— Я ж не спрашиваю, сколько дней ты не видел его! Я спрашиваю, где он?
Архивариус молчал.
Нога поднялась и с силой пихнул в плечо. Сердце пропустило удар. Старик молчал, продолжая смотреть на верстак. Вернее — на его левую ножку, ту, что ближе к стене.
— Зоб, тебе сказали, что делать надо? Ну так начинай, — произнес парень.
Лич наклонился, протягивая руку с крюком.
Через мгновение Архивариус понял, что ошибся, полагая, будто старое тело малочувствительно к боли. Нет, чувствительность никуда не делась — просто иногда раньше это тело не подвергалось подобному испытанию.
Он наполовину простонал, наполовину прорыдал:
— Октон ушел к Доктусу.
— Хватит пока, Зоб. Доктус? Это кто?
— Аркмастер цеха вещественной магии. Квартал гноморобов.
Плечо архивариуса превратилось в чан с кипящей смолой; рука, кожу с которой лич спиливал напильником, стала пылающей веткой. Слезы застилали глаза, стекали вдоль морщин.
Когда лич прекратил орудовать крюком, боль не отступила. Шершавые волны ее выплескивались из разодранного плеча, текли по груди, омывая сердце.
— Так Владыка у Доктуса?
— Я знаю, что Октон ушел к нему. Но я не знаю, где он сейчас.
— Не... — протянул парень брюзгливо. — Что это за ответ? Так не годится. Зоб...
Заточенный конец крюка коснулся разверстой раны, в которую превратилось плечо. Если бы Архивариус был способен сейчас на это, то закричал бы, но его подрагивающий голос оставался все так же тих:
— Да, да... Октон у Доктуса. Он не показывался в Универсале уже несколько дней. Известий от него нет. Но он ушел налегке. Он должен прятаться у Доктуса, больше негде.
— Погоди.
Лич выпрямился.
Парень надолго задумался, в то же время с интересом рассматривая плечо Архивариуса.
— Что ты еще можешь сказать?
— Это все, что я знаю.
— Все? Сейчас Зоб обратно начнет...
— Тогда я умру, — сказал старик. — Еще немного — и наступит смерть. После этого я точно ничего не скажу, понимаешь?
Парень ухмыльнулся.
— Годится. Пока что Зоб токмо тебя ковырял да кожу скоблил, а щас стешет твой локоть. Может, ты что-нибудь еще скажешь, может, нет. Все одно мы не должны оставлять тебя в живых. Зоб, давай дальше…
Лич наклонился.
Несмотря на боль, старик не утратил проницательности, он видел в глазах лича отблеск беспомощной души. Там были страх, тоска, нежелание делать то, что приходится делать. Но все равно лич повиновался. Напильник сорвал материю рукава и коснулся локтя. До комнаты под лестницей донесся стук в дверь. Инструмент уже прижался к коже и начал двигаться, сдирая ее.
— Погоди!
Они замерли, прислушиваясь. Стук повторился.
— Кто это? — шепотом спросил парень. — Ты ждешь кого-то?
— Наверное, стражники пришли проверить сохранность дома, — предположил старик.
Заведомая глупость, но незнакомец задумался. Архивариус смотрел на него. Им бы надо было затаиться сейчас, подождать, пока тот, кто стучит, уйдет. Но лич был лишен воли, а парень растерялся. И когда стук зазвучал вновь, он сказал:
— Зоб, давай в коридор, только тихо. Может, через окно кухни увидим, кто это пожаловал.
* * *
Трилист Геб постучал еще раз и шагнул от двери. Он сам не знал, на что рассчитывал, придя сюда.
Капитану пришлось приложить большие усилия, чтобы добиться от Приората скорого суда над Джудексой. Шаман так и не сдох после того, как его полдня волокли на веревке за лошадью. Теперь Джудекса отлеживался в тюрьме при здании суда. Она, конечно, не Острог, но тоже вполне надежна. Хотя несколько раз преступникам удавалось оттуда сбежать — и капитану очень, очень хотелось, чтобы шаман пробыл в ней недолго. Помост на площади, палач, удар топором… Каким бы сильным некромагом ни был Темно-Красный, он не сможет жить без головы.
