Чашка тряслась в руке. Некрос отшвырнул ее, поднял кувшин и сделал глоток из горлышка. Несколько раз глубоко вздохнув, он откинулся в кресле и заговорил, стараясь, чтобы голос звучал размеренно и спокойно.
— Риджи говорила: отец приказал ей вернуться в Фору, потому что здесь для нее нашелся знатный жених. Выходит, этот жених — Гело Бесон? Но мы решили, что Гело вступил в союз с Октоном, вместе они уничтожают приспешников других цехов. Получается, Гело вырезал семью своей невесты? — он замолчал, обдумывая все это.
Догадка в глазах Альфара сменилось уверенностью.
— Я знаю Бесона, — продолжал Некрос. — Он воитель, но не убийца. Разрубить ворота, взвалить женщину на плечо и утащить в свой замок... Занятие как раз для него. Но приказать зарезать семью своей невесты? Хорошо, пока оставим это; Отец Риджи — какой-то дальний родственник Сола Атлеко. Для чем аркмастеру теплого цеха выдавать ее за аркмастера холодного цеха? Что это означает, Аль?
Альфар предположил:
— Быть может, Сол добивался примирения?
— Скорее всего, так и есть, — согласился Некрос. — Тогда почему Сол не ищет ее? Или ищет, просто мы ничего не знаем? И еще, возможно ли, что к убийству семьи Ана Гело Бесон отношения не имеет, это приказал сделать Октон, тайно от холодного аркмастера? Владыка — хитрый старый ублюдок. Где он, Аль? Что говорят соглядатаи?
— Октона никто не видел уже несколько дней.
Некрос встал.
— Пора действовать. Занимаясь шаманом, я упустил из виду все остальное. Октон говорил, что собирается спрятать Мир там, где его никто не найдет. Где?
Младший Чермор развел руками.
— Кто может знать, какие мысли скрываются в голове Владыки?
— По крайней мере, мы должны выяснить, где скрывается сам Владыка. Аль, я хочу знать, где он.
— Есть один человек, который служит в Горе Мира, но живет в городе. Он знает многое, возможно, и то, где прячется Маджигасси.
— Ты имеешь в виду Архивариуса?
— Конечно.
— Вряд ли он расскажет по доброй воле.
— По доброй воле — наверняка нет. И его не принудить, угрожая чьей-нибудь смертью, все его близкие давно мертвы. Но... — Альфар кивнул на лича. — Его можно заставить по-другому. Устрашить. Или пытать.
— Да. Тебе известно, где живет Архивариус? Расскажи ему... — Некрос кивнул на Дука Жиото.
— Хорошо. А ты что будешь делать?
— Если Гело утащил Риджи Ана в свой замок, я освобожу ее.
— И как же ты намереваешься вытащить ее из Наледи? — удивился Альфар. — Бесон смог проникнуть сюда, потому что не было тебя. Но как ты собираешься справиться с ним в его замке? Это невыполнимо.
— Невыполнимо, если ворваться с грохотом, как Гело. Но можно проделать это скрытно, посреди ночи. Видишь ларь у дверей? Его содержимое добыл Джудекса, потому-то я и отправился за ним. С помощью того, что лежит в ларе, я смогу пробраться в Наледь.
Некрос направился к дверям, но на полпути остановился.
— Почему ты так смотришь на меня? — спросил он, поворачиваясь.
Альфар прикоснулся к ране на лбу, сморщился, привычным жестом разгладил усики и произнес:
— Ты упустил из виду остальное не потому, что занимался шаманом. Ты влюбился в эту девицу, вот в чем тут дело.
— Тебя зовут Зоб, — сказал Некрос Чермор. — Зоб. Это твое имя, ты понял? Мне кажется, оно тебе подходит. И теперь, если я произнесу «Зоб», ты будешь поворачиваться ко мне и слушать, что я скажу. Ты будешь подчиняться мне или тому человеку, на которого я укажу. Но если вдруг этот человек прикажет тебе убить меня или причинить мне какой-нибудь вред, ты убьешь его. Запоминаешь. Зоб? Запоминай хорошо. Ты не можешь причинить мне вред, а если мне угрожает опасность, ты должен помочь мне, даже если я ничего не приказывал. Ты будешь повиноваться моим приказам, но так, чтобы их выполнение не нанесло мне вреда. Наконец, ты должен сохранять свое существование, но лишь постольку, поскольку это не нарушит мои приказы и мою безопасность.
Полдня Чермор провел в уединенном дворике Острога, занимаясь с личем. Он то погружался в световой тоннель, заставляя Зоба выполнять команды, то приказывал ему самостоятельно повторять движения. По указанию чара из темниц для смертников привели трех заключенных. Чермор пообещал, что отпустит их, если они останутся живы. Их по очереди расковывали и давали в руки короткий меч. Теперь три трупа лежали на краю двора, вороны уже слетелись к ним.
Лич повиновался все лучше. Конечно, он слушался Некроса с тех пор, как аркмастер схватил оторвавшуюся от сознания Джудексы нить, но теперь Некросу удалось добиться от него большего проворства. К тому же лич научился проявлять самостоятельность в пределах тех приказов, которые Чермор отдавал ему. Привели еще заключенных, и Некрос приказал им сразиться с Зобом всем одновременно. Когда к трупам на краю двора добавилось еще три, Чермор и лич направились к тюремной кузнице.
Вход в кузницу располагался под стеной Башни Мух, центрального строения Острога. Башня эта, если смотреть с некоторого отдаления, представлялась окутанной призрачным темным облаком. А если подойти вплотную, начинало казаться, что вокруг снуют мушки — множество крошечных капель густой субстанции. Возле башни пространство становилось плоским и утончалось. Неуловимым образом преображались расстояния, исчезали глубина и объем. Мушки сновали вдоль полотна, на котором кисть художника вывела изображения предметов; стена башни будто состояла из плотного пергамента с нарисованными в мельчайших подробностях каменными глыбами — хотя если прикоснуться к ним, пальцы ощущали неровности камня. Менялось и освещение: в башне и вокруг нее все озарял тяжелый неподвижный свет, словно льющийся откуда-то из-за холста с декорациями. От отца Некрос слышал, что именно здесь за одну ночь были убиты все строители Острога, здание наполовину состояло из их тел, вмурованных в стены, пол и перекрытия.
Голый по пояс мастер Бонзо, служивший еще деду братьев Черморов, занимался новыми тисочками для суставов. Наморщив лоб, жилистый сутулый кузнец склонился над верстаком, сжимая в широкой лапище молоточек, постукивал по крошечным узорчатым завитушкам на боковой поверхности зажимных губок. Рыжая клиновидная борода мастера подрагивала при каждом ударе. Вокруг, неслышно звеня, клубились мушки — кусочки разорванных болью душ убитых рабочих.
В углу с потолка свисала ржавая цепь, к концу которой крепилась клеть с толстыми прутьями. Солома, покрывающая ее дно, пропиталась кровью так, что превратилась в слипшуюся темную массу. Множество мушек ползало по ней.
В тромпе, закачивающей холодный воздух, булькала вода. От горна шел жар, в его потоках казалось, что закопченные полки на стенах кузницы колышутся волнами. Полки эти прогибались под тяжестью многочисленных клещей, пробойников, клиньев и напильников, скребков и фильеров, гравировальных Резцов, чеканов и штампов. Бонзо особо гордился своими наковальнями и молотками: у него были наковальни со всевозможнейшими вырезами и вставками для ковки фигурных предметов, и молотки для самых разнообразных работ — кувалды, молоты-секачи, молоты-пробойники и молотки-зубила.
