— Дыра, — буркнул Вач, глядя на Геба. — Тамось дыра.
Хрустя каменным крошевом, сержант подошел ближе. Оказалось, что колодец не очень-то и глубокий. Внизу что-то темное, от него поднимался смрад. По каменной кладке тянулись железные скобы и заканчивались возле узкого лаза.
Дыша ртом, Крукол вернулся к капитану. Геб, морщась, стоял над ведром. Сержант глянул и побыстрее отошел. Ведро наполняла не вода, а кровь и останки тех, из кого она вытекла.
— А почему, ты думаешь, его называют Темно-Красным... — пробормотал капитан.
Продолжая пятиться, Крукол достиг лавки под стеной и плюхнулся на нее. Рядовой Энгибо наконец выпрямился, отирая рот тыльной стороной ладони. Лицо его позеленело.
— Я не понимаю, — признался сержант. — То есть ясно, он удрал через колодец, но...
Трилист Геб покачивался с пяток на носки и обратно. Сапоги поскрипывали.
— Он некромаг, — сказал Геб. — Может, и не связанный с цехом, но все равно. Кто в городе лучший некромаг? Я собираюсь нанести визит в Острог. Прямо сейчас. Энгибо, приведи лошадей. Потом иди домой. Вач, ты со мной.
— Слушаюсь! — рядовой Вач убрал топор за спину и пошел к дверям. Камешки под подошвами захрустели так, что все поморщились.
— Крукол... — Трилист чуть склонил голову, извиняясь. — Ты тоже с нами.
Сержант грустно кивнул.
Глава 6
Три молотка ударяли по зубилам так звонко, что у Архивариуса подрагивал подбородок. Будь у старика зубы, они бы, наверное, тихо лязгали, но из-за возраста никаких зубов не осталось.
Гноморобы подошли к делу с обычной для них тщательностью. При этом они спешили, и работа шла быстро.
Юный Гарбуш, руководивший небольшой бригадой, которую добрый мастер Бьёрик прислал в пирамиду по просьбе Доктуса Савара, первым закончив работу, заглянул в узкое отверстие. Как раз то что надо...
Юный Кепер и малец Дикси еще трудились. На полу у ног Гарбуша лежали зарядные сосиски. Это словосочетание было придумано недавно. Набитые горючим песком кишки толщиной в два пальца и вправду напоминали дешевые сосиски, к тому же заплесневевшие. Замечательное изобретение... Хотя можно взорваться вместе с зарядом. Юный Гарбуш, участвовавший во всех опытах доброго мастера Бьёрика, знал, что горючий песок вспыхивает мгновенно. Значит, при поджигании желательно находиться подальше. То, чем они пользовались в мастерских — кремни, кресала, трут, — здесь не годилось. Трут карлы делали из пакли, мха или растущих на деревьях грибов. Их резали на тонкие полосы, сушили и вымачивали в овечьей моче, снова сушили. Трут не получалось сделать длинным, а тлел он быстро.
Юный гномороб с добрым мастером долго думали, и в результате появилась штуковина под названием зарядная веревка — или гибкий фитиль. Гарбуш и Бьёрик изготовили ее, используя горючий песок, хлопчатые нити и мучной клей.
Теперь конец фитиля был пропущен сквозь сосиску и погружен в горючий песок. Гарбуш гордился собой. Он придумал нечто новое, не существовавшее раньше, а ведь именно изобретательство и являлось, по его мнению, тем, ради чего стоило жить.
Происходящее в подземных мастерских, как правило, казалось скучным. Зачастую все сводилось к тяжелой монотонной работе, а Гарбуш хотел иного. Только изобретать, и пусть другие воплощают в жизнь придуманное им. И еще он полагал, что ему не хватает впечатлений. Свежие впечатления вызовут к жизни интересные переживания и мысли, а те, в свою очередь, станут толчком к изобретению чего-то нового. Все, что он знал до сих пор: мастерские гноморобов, жар печей да стук молотков.
Хотя в последнее время появилось кое-что еще. Гарбуш поднял сосиску и вставил в отверстие так, чтобы веревка оставалась снаружи.
Юный Кепер и малец Дикси закончили. Дикси, как младшему, досталась самая творческая работа: в отличие от напарников он долбил не стены, а потолок и потому был вынужден балансировать, стоя на пустой бочке.
Гарбуш отошел назад, покосился на Архивариуса. Старикан молча наблюдал за работниками, иногда принимаясь жевать губы беззубыми деснами. Он стоял на верхних ступенях лестницы, гноморобы находились внизу.
В пирамиде Гарбуш чувствовал себя неуютно, несмотря на то что привык к замкнутому пространству. Нормальная глухая пещера с застоявшимся воздухом, гулкое эхо, каменный свод — все это куда естественнее всяких там бескрайних лугов и уходящих к горизонту равнин. Далекий горизонт — ну что в нем хорошего? Нижние надземные этажи Горы Мира вполне могли сойти за цивилизованную пещеру — вокруг сплошной камень, разве что отесанный, — но гноморобу все равно не нравилось здесь. Причиной был ветер, который дул в архивных помещениях.
Тех, где хранились свитки.
— Я готов, — сказал юный Кепер.
— И я, — заявил малец Дикси, слезая с бочки. — Почему бы их не спрятать в другом месте? Не вижу в этом логики... — Дикси обучался в организованной Доктусом для молодых гноморобов школе и, видимо, узнав новое слово, решил блеснуть им. — Все одно те, кому надо, знают, что свитки в пирамиде. И искать будут здесь. Их надо вывезти и спрятать в другом месте.
По-своему Дикси был прав, но он не учел одного. В архиве сквозило и стоял странный запах, который не ощущался носом, но удивительным образом покалывал мозг.
— Глуп ты еще, Дикси, — произнес Гарбуш, невольно подражая тому снисходительному тону, которым добрый мастер Бьёрик обычно обращался к самому Гарбушу. — Это же не просто свитки. Вот возьми горючий песок. Он пахнет, правильно? Вот так и свитки — они тоже пахнут. Пахнут магией. А такой сильный дух, как здесь, любой чар учует. Их не спрятать, можно только перекрыть к ним проход.
Дикси и Кепер недоверчиво смотрели на него. Как Гарбуш и подозревал, они ничего не чувствовали.
Он погладил бороду, вернее, то, что называл бородой, хоть и осознавал в душе, что жалкую поросль на подбородке назвать так пока еще нельзя. Вставил оставшиеся взрывные сосиски в два отверстия, свободные концы веревок завязал узлом. Узел этот повис на высоте груди, веревки от него протянулись вверх, влево и вправо.
— Уберите бочку.
Дикси, даром что малец, не стал катить ее по ступеням, а обхватил, поднатужился, крякнул и поднял. Он начал взбираться по лестнице, медленно переставляя согнутые ноги и покачиваясь. От пальцев до колена его левая нога была толще другой, казалось, под штанину обут сапог, сверху замотанный тряпками. Редкая гноморобская болезнь, при которой кожа сначала становилась мягкой и распухала, а после затвердевала, будто кость. «Костяная нога» стучала по ступеням, как чугунная.
Архивариус посторонился, пропуская Дикси к двери на верхней площадке.
Старикан говорил мало. С самого начала он объяснил гноморобам задачу, после чего лишь наблюдал, жуя губы. По мнению Гарбуша, Архивариус рисковал вскоре превратить их в тряпочки.
Жаль, они не увидели верховного чара, Владыку Октона. Гарбушу было бы любопытно взглянуть на него, но Октон так и не показался.
