— А где таран? — тихо спросил сержант.
Рядовой Вач ткнул пальцем в колодец.
— Упустил, да?
Рядовой Вач мрачно кивнул.
— Меч, меч свой достань, — приказал сержант все так же тихо.
Вач недоуменно застыл, и сержант, вспомнив, поправился:
— Тогда... другое оружие.
Рядовой завел руки за спину и вытащил топор, который весил, наверное, примерно столько же, сколько сержант Крукол. Причем это был не боевой топор. Насколько сержант знал, капитану Трилисту пришлось лично испрашивать в Приорате разрешение, чтобы полицейскому стражнику позволили носить подобное оружие на службе. Очень большая поблажка со стороны капитана, Крукол тогда даже удивился.
Капитан и Энгибо, прижимаясь к стене, остановились по сторонам от лестничного проема. С сожалением поглядывая на колодец, Вач потопал к ним, сжимая топор одной рукой. Сержант посмотрел на капитана, тот отрицательно качнул головой и глазами показал на Саварзара.
— Рядовой Вач, отставить, — прошептал Крукол. — Рядовой Саварзар, проверь лестницу.
Саварзар обрадованно кивнул и пошел выполнять приказ.
— Только, Саварзар, осторожно! — напутствовал его сержант.
Трилист и Энгибо наблюдали за тем, как Саварзар, выставив палаш, прошел между ними. Когда он преодолел несколько ступенек, они медленно двинулись следом. Крукол пересек помещение и поравнялся с Вачем. Ощетинившись оружием, стражники начали подниматься. Лестница была винтовая, Саварзар уже скрылся за поворотом. Сверху доносилось поскрипывание ступеней.
Когда они достигли середины лестницы, скрип стих. Сержант цыкнул, привлекая внимание Саварзара, но тот, видимо, не услышал.
— Рядовой... — начал сержант, и тут вверху стукнула дверь.
— Я же приказывал только лестницу... — застонал Крукол. Его прервал крик. Вач метнулся вверх, ступени под ним застонали.
Капитан и Энгибо оказались на втором этаже одновременно, сержант бежал следом. В распахнутой двери виднелись свисающие на цепях с потолка крюки, силуэт Вача, стоявшего посреди комнаты с топором наперевес. А еще — дергающиеся ноги того, кто лежал слева.
Возраст и рост у рядового Энгибо были примерно как у Крукола, но физически он скорее напоминал Трилиста — сухопарый и жилистый. Сейчас рядом с ним находились только капитан и сержант, а потому он, вздохнув, пригнулся и прыгнул в комнату. Громко хрустя суставами, рядовой перекатился и встал на одно колено рядом с Вачем, низко опустив голову, чтобы тот случайно не зацепил его топором. Оба рядовых через плечо посмотрели назад, на дергающиеся ноги.
Крик все еще звучал.
Сержант и капитан шагнули вперед.
Над дверями было несложное приспособление: веревка, блок, крюк. На веревке, перевернутое теперь кверху дном, висело серебряное ведерце.
Его содержимое вылилось на голову рядового Саварзара. Голова дымилась. Ногтями Саварзар пытался разодрать лицо, хотя раздирать уже было нечего — сплошная каша. Тело рядового выгнулось, ноги дернулись особенно сильно. Подняв арбалет, Крукол шагнул к Саварзару, и тут рядовой затих. Трилист Геб произнес:
— Азотистая кислота.
— Чаво? — спросил Вач.
— Убери топор, — проворчал Энгибо, поднимаясь с колен.
Сержант опустил арбалет и поглядел на капитана. Лицо Геба было таким напряженным, что казалось, кожа на выступающих скулах вот-вот лопнет. Большой хрящеватый нос покраснел, а глаза стали черными.
— Для чего она? — спросил сержант.
— Металлы травить, — пояснил Геб. — Только серебро она не берет.
Сержант переступил с ноги на ногу. Теперь этой штукой потравили голову рядового Саварзара, новичка, которому уже не суждено стать ветераном.
— Одного не пойму, — подал голос Энгибо. — Он вошел внутрь, так? Наши ведь караулили. Он не выходил, мы бы заметили. Тогда где он?
Вот это и волновало капитана Геба. Оглядывая ряды полок, причудливые сосуды, мерные колбы, реторты, Трилист медленно пошел вдоль стены. Проверил окна, постучал по стене. Рядовой Энгибо и сержант Крукол смотрели на него, рядовой Вач, убрав топор за спину, пялился на стену перед собой. Над головами тихо покачивались крюки.
Рядовой Саварзар никуда не смотрел — даже если бы он еще оставался жив, глаза его начисто съела кислота. Джудекса поставил ловушку — значит, несмотря на все их ухищрения, шаман знал, что за башней следят. Темно-Красному сообщили, что капитан Геб не внял вежливым предостережениям. Шаман скрылся. Но как? Как он покинул башню?
Какое-то воспоминание терзало капитана. Возможно, оно было связано с исчезновением шамана, возможно, нет.
— Эта... — произнес Вач.
Капитан и сержант повернулись к нему. Вач поскреб затылок.
— Я там... — он замолчал.
— Ну? — ласково спросил сержант.
— Колодец.
«Всплеск... — вспомнил Трилист Геб. — Когда Вач казался внутри и, не успев остановиться, вмазался в колодец, упустил туда таран...»
— Так проверь его! — гаркнул сержант.
Вач тупо переспросил:
— Проверить?
— Рядовой Вач, марш вниз! — скомандовал Крукол. — Внимательно изучить колодец снаружи и изнутри! Бегом!!!
Лицо Вача стало осмысленнее, он бросился к двери. По ступеням прогрохотали каблуки. Недолгая тишина — и раздались звуки ударов. Капитан и сержант переглянулись. Крукол сказал:
— Энгибо, иди-ка за ним.
Удары смолкли вскоре после того, как второй рядовой покинул комнату. Донеслось звяканье цепи, плеск — странный плеск, — аханье и вновь удары.
— Что теперь? — спросил Крукол.
Капитан потрогал стоявшую у окна метлу из можжевельника и повернулся к столу. Вычурные песочные часы его не заинтересовали, но вот тигель пятиугольной формы привлек внимание. На тигле стояла железная миска. Геб заглянул — в ней дрожало несколько капель ртути. Еще здесь был горшок с землей, усыпанной красным порошком, а за горшком — маленький череп. И раскрытый каменный флакон с широким горлом, наполненный густой темной массой.
Трилист понюхал ее — пахло сосной. Подумав, он закрыл флакон крышкой и сунул в карман.
Подняв взгляд от стола, Геб увидел гобелен с изображением двух деревьев. На одном росли плоды в виде луны, на втором в виде солнца. Капитан обошел стол и склонился над еле заметным, свободным от пыли квадратом на полу. Трилист попытался сообразить, что стояло здесь раньше, и тут удары внизу смолкли.
Капитан вышел из комнаты, сержант поспешил за ним — оставаться здесь одному было страшновато.
Рядовой Энгибо, опустившись на четвереньки, головой в угол, блевал. Та часть колодца, что раньше возвышалась над полом, превратилась в обломки, по щиколотки в них стоял довольный Вач с топором наперевес. Чуть в стороне было ведро на цепи, которое то ли Вач, то ли Энгибо опустили в колодец, а после достали.
