В лицо дохнуло сыростью и нестерпимой вонью. Несмотря на это, Митяй долго ждал мышиного писка, доказавшего, что воздух в подполе чист. Сходил на двор. Не сразу, но отыскал и втащил в разграбленную избу более-менее надежную лестницу. Остаться в подвале, даже наполненном едой, навсегда не входило в его планы, а потому он устроил конструкции основательный краш-тест, попрыгав на всех ступеньках. Убедившись, что лестница выдержит, парень наскоро собрал из старого тряпья простенький факел, запалил от спички и спустился вниз.
Надежды оправдались не полностью. Главным богатством погреба когда-то была картошка, теперь окончательно сгнившая, да несколько банок солений, наполненных настолько мутной жидкостью, что их качество не вызывало сомнений. Однако и совсем отворачиваться удача от Митяя не спешила. Едва сдержав радостный возглас, он обнаружил несколько брикетов искусственной консервированной рыбы и стеклянную бутыль вина, запаянную сургучом или чем-то подобным. Наспех сгрузив добычу в мешок, он еще раз осмотрелся и спешно покинул подвал, в котором было почти невозможно дышать.
Выбрался из дома, жадно глотая ртом свежий весенний воздух. А затем вдруг услышал голоса, долетающие откуда-то слева. Над развалинами Олино стояла мертвая тишина, а потому даже самые негромкие звуки порхали над коробками домов дальше обычного. Похолодев, Митяй отодвинулся в тень, нащупывая на поясе пистолет.
Голосов было два, женский и мужской. Он ругался, чем-то гремя, она ворчала, иногда повышая голос до гневных окриков. Медленно, внимательно переступая через хрустящий мусор, мальчишка двинулся в сторону людей, держа руку на оружии. Обогнул дом, затем обвалившийся сарай, из-за лысых кустов дикой малины рассматривая соседнюю улицу.
Обоим было лет по пятьдесят, не меньше. Столько же, казалось, исполнилось понурой лошадке, запряженной в телегу. Телега потеряла колесо, и именно его пытался пристроить обратно плюгавый мужичок, ругаясь собственной неловкости и беззлобно огрызаясь на женщину. Присмотревшись, Митяй обнаружил, что повозка заполнена самым разным хламом, от сломанных игрушек до ржавых лопат. Мародеры, если этот термин применим к собирательству в мертвых деревнях…
– В руки тебе нагадить, дурень, чтоб прилипало. – Толстая тетка в старом бледно-розовом пуховике сидела на пустой железной бочке, даже не глядя в сторону телеги. Лузгала семечки, покачивая пухлыми ногами, и нетерпеливо дергала подбородком. – Говорила тебе, что скрипит справа, ты не верил…
– Что ж ты умная-то у меня такая? – пытаясь половчее накинуть колесо на ось, бурчал мужик. – А коли умная такая, так чего ж такая бедная?
Внимательный осмотр барахла, заполнявшего телегу, показал, что оружия у трофейщиков нет. В то, что абы как одетый мужик носил под грязной курткой пистолет или «дрель», Митяй как-то не верил. А потому вышел из своего укрытия безбоязненно, хоть и осматриваясь по сторонам.
– Бог в помощь, батя, – негромко поздоровался он, встав так, чтобы одновременно успешно видеть обоих.
Мужичок от неожиданности вздрогнул, с грохотом роняя колесо и едва не угодив им по ноге. Женщина чуть не подавилась семечками, затравленно вскакивая с бочки.
– Уф, чертяка… напужал, – она шумно переводила дух, разглядывая мальчишку. – Ты что ж это на людей-то кидаешься, поганец такой?! – Оправившись от испуга, тетка пыталась скрыть раздражение встречной атакой. – Меня чуть Кондратий не обнял, так колотит…
– Тихо, Натаха!.. Спасибо, малец, коль не шутишь, – негромко ответил мужик, поднимая упавшее колесо. Нагибаясь, он при этом не спускал с Митяя глаз, влажно блестевших от какой-то болячки. – Ты один тут али твои дружки за домами попрятались? Если что, с нас взять нечо, сам видишь небось.
– Один я.
Мужичок почесал затылок, сдвинув на лоб старенькую ушанку из искусственного меха. Пошамкал губами, раздумывая над услышанным.
– А откель тут взялся-то? Места дикие, нехоженые…
– Оттель. – Паренек неопределенно мотнул головой. Любопытство дикарей было ему вполне понятно, но раскрываться перед ними он не собирался. – А вы сами-то откуда будете?
Мужичок и тетка переглянулись. Бойкий мальчонка, самостоятельный…
– С Тайги мы, – щетинистый кадык мужичка дернулся, рука вытянулась на восток. – Городок такой тут есть, меньше дня топать, слышал, может?
– Слышал, – кивнул Митяй в ответ. Ему не очень нравилось, с каким интересом и любопытством рассматривает его женщина в розовом пуховике. – Да только Тайга вроде севернее.
– Ну не так-то уж и севернее. – Не спуская с мальчишки слезящихся глаз, мужик вернулся к починке телеги. Надел колесо, принялся возиться с крепежом. Нет-нет да и посматривал на Митяя, стоящего в паре десятков шагов. – Ты, видать, заплутал, малец, раз так считаешь.
– Может, и заплутал, – согласился тот. – Мы вообще с родней к Нижневартовску шли, пока на караван Куницы не напали. Родителей убили, только я и убежал…
Он не помнил, где услышал подобную историю, но память услужливо предложила нужную легенду. Таких, как он, на здешних дорогах нынче немало. Для правдоподобности на последних словах Митяй заставил свой голос заметно дрогнуть.
– Оссподи ты боже мой, Петенька, ты посмотри только… – всплеснула руками тетка, рассыпав семечки. – Никуда от иродов не деться. Бедный ребенок.
И обменялась с мужичком долгим выразительным взглядом, суть которого парнишка не понял. Но насторожился.
– Знакомое дело, эти теперь никого не щадят, – со знанием дела покивал низкорослый Петенька. – Сами из Норильска в свое время двинули, – он сплюнул на деревенскую улочку. – Да только так никуда и не дошли, в Тайге осели. А теперь боязно высовываться, лютуют, сволочи…
Он вынул из кармана бумажный пакет махорки, скрутил себе папироску.
– И как там, в Тайге? – с деланым равнодушием поинтересовался Митяй.
– Да нормально. – На этот раз мальчишке ответила Натаха. – Было пустое место, стал настоящий город. Да и безбожников тут можно не бояться, у посадника местного братва надежная, почистили окрестности. А потом людей разных понаехало, все кинулись нефть искать в новых разломах. А мы вот по окрестным деревням инструмент какой добываем, им недорого сдаем, тем и кормимся… Ох ты ж… Да ты, родненький, небось голодный – вон какой худой. Ты иди, тетя Наташа тебе хоть сухариков даст, а то одна кожа да кости.
И тетя Наташа, взглянув на спутника многозначительно и быстро, зашаркала к телеге. Старый конь, запряженный в повозку, послушно ждал, повесив косматую голову. Где-то над полями, когда-то деревенскими и пахотными, перекрикивались вороны или грачи.
Кушать, конечно, хотелось. Но и отвечать на щедрое приглашение Митяй не торопился.
– Худой-то худой, да крепенький, – вдруг прокомментировал Петенька, сквозь табачный дым рассматривая мальчишку. – Недавно, небось, плутаешь?
– Не знаю, – честно ответил Митяй. Встав вполоборота к телеге, он наблюдал, как Натаха ковыряется в мешках. – На карте Тайгу показать сможете?
