Мы так недавно собирались в театр. Сима за час до выхода решила, что она вообще никуда не пойдет. Настроение не то. Чтобы ни у кого не было сомнений в том, что у нее другие планы на вечер, дочь переоделась в пижаму и залегла смотреть мультики. Василий сидел, уткнувшись в планшетник, и вообще меня не слышал.
– Вася, ты собираешься? Надень рубашку и джемпер! Не футболку, а рубашку!
Никакой реакции.
– Вася, ты меня слышишь?
Ответа не последовало.
Когда я вошла в его комнату, оказалось, что он сидит в наушниках и кричу я сама себе.
Муж с сосредоточенным видом смотрел в монитор.
– Ты почему не одеваешься? – поинтересовалась я.
– Мне только пиджак, и я готов.
Пробегая мимо зеркала, я увидела, что накрасила только один глаз и молния на платье расстегнута, а я еще удивлялась, что оно спадает. Даже радостно подумала, что похудела. Оказалось, нет. Три минуты я прыгала на месте, пытаясь самостоятельно застегнуть молнию на спине. Чуть руку не вывихнула. Не то что не похудела – растолстела! Платье немедленно собралось складками, но времени переодеться уже не было.
– Сима, давай я тебе дам конфету, и ты оденешься, – пошла я на крайние меры.
За конфету Сима согласилась встать с дивана и снять пижаму. Я вытащила ей красивые брюки и блузку. Но не тут-то было. Дочь подошла к шкафу и вытащила платье, в котором была на праздновании Нового года Золушкой. Кляня себя за то, что не убрала его подальше, я вытащила еще одно платье – компромиссное. Без блесток и кринолина, но тоже вполне принцессино.
– Нет, – заявила Сима решительно и села на пол.
– Тогда ты останешься дома, а мы все уедем! – строго велела я.
Сима улыбнулась и радостно пошла опять на диван.
– Вася, одевайся хоть ты! – крикнула я.
– А куда мы едем? – поинтересовался сын, хотя я тысячу раз сказала, что у нас сегодня поход в театр.
– А можно я дома останусь?
– Нет!
– Может, ты с детьми съездишь, а я дома останусь? – зашел в комнату муж.
– Нет! Нам выходить через полчаса, а я вас одеть не могу!
С помощью еще одной конфеты и жвачки я запихнула дочь в штаны и блузку. Но Сима нашла свою корону и волшебную палочку феи и решила, что без них она точно не выйдет.
– Хорошо, иди в короне, – согласилась я.
Пробегая мимо зеркала, я увидела, что один глаз так и не накрашен. В этот момент Вася вышел из комнаты, не отрываясь от планшетника.
– Я готов.
Он был в шортах и в рубашке.
– Ты почему в шортах? – ахнула я.
– А где мои джинсы?
– Откуда я знаю? Я их не ношу! Посмотри в шкафу. И джемпер надень. Коричневый!
– Ты не знаешь, где мой пиджак? – спросил муж.
– В шкафу!
– Там его нет.
Я подошла к шкафу и достала пиджак, который висел прямо перед носом мужа.
– Но пять минут назад его там не было! – решительно заявил муж.
– Мам, я готов, – сообщил сын, выходя из комнаты в школьной форме.
– Вася, ты издеваешься? – У меня уже не было слов.
– Я не нашел джинсы и этот, как ты его называешь…
Пришлось бежать к его шкафу и доставать одежду, заодно прочитать лекцию о пользе чтения и расширении словарного запаса.
За это время Сима успела собрать свой рюкзак. Из дома она всегда выходит с «приданым» – всем самым ценным. Ценности, конечно, меняются и содержимое сумки тщательно пересматривается. В данный момент это веер, набор для игры в больницу, кукла, горшок для куклы, бутылочка для нее же, воздушный шарик, пакет с баранками, плед, пенал с карандашами, альбом с наклейками, мяч, скакалка. Поскольку в рюкзачок все не помещается, Сима складывает добро в пакет, и никакая сила на свете не заставит ее с ним расстаться. При этом она лохматая, но в короне.
– Сима, давай заплетем косички! – Я побежала за расческой.
– Нет, – ответила дочь.
– Тогда ты никуда не поедешь! – объявила я.
Сима улыбнулась и начала переодеваться в пижаму.
– Мам, а какие мне ботинки обуть? – спросил сын. – Я свои в школе оставил. Случайно.
– Слушай, а ты не погладишь мне брюки? – подошел муж.
Сима сидела в нарядных брюках, на которые пыталась натянуть пижамные штаны.
Пусть они все останутся дома, подумала я, сама я поеду смотреть спектакль. Или наоборот. Пусть они едут, а я останусь дома, под пледом, читать книжку.
Каким-то чудом нам удалось выйти. Заплаканная Сима, которую удалось все-таки переодеть и заплести – и все это под громкий рев, – прижимала к груди оставшиеся в рюкзаке сокровища, которые я не успела вытащить. Сыну я пообещала выкинуть планшетник, если он через секунду не будет стоять в коридоре в приличном виде. Мужу я тоже много чего наобещала, если он сейчас же не выйдет из дома.
Пока они обижались и не понимали, почему я кричу на весь дом, я как заполошная собирала свою сумку – браслеты от укачивания для дочери, которая плохо переносит дорогу, воду, салфетки влажные и обычные, запасную кофту, карамельки, чтобы она хоть какое-то время сидела в театре молча, таблетки от головной боли для себя – голова раскалывалась с самого утра, пластырь, поскольку туфли немилосердно жали, яблоко – я не успела пообедать, ключи, документы, билеты…
Вернулись мы всего два раза. В первый раз – за Симиной короной и волшебной палочкой. Она устроила показательный спектакль для консьержки и соседей, легла на ступеньках и зарыдала. Когда открывалась входная дверь, Сима переходила на «форте». Я стояла над ней и думала, что надо было остаться дома – зачем мне театр? У меня каждый день дома театр! Второй раз мы вернулись за зонтом – муж решил, что непременно пойдет дождь и мы непременно промокнем и заболеем. Он нарисовал картину, как дети лежат в соплях, он – с температурой, и во всем виновата, конечно же, я. Когда сын решил вернуться за плеером, я его пригвоздила к месту взглядом.
Только в театре, увидев свое отражение в зеркале, я поняла, что так и не накрасила один глаз. Но это было уже не важно. Главное – мы все вместе, всей семьей, пошли в театр! Что еще нужно матери для полного счастья?
Про любовь…
Когда впервые мы влюбляемся? В три года, в четыре? В первом классе? Но сколько бы впереди ни было влюбленностей и любовей, самым ярким, самым трепетным воспоминанием останется та девочка из детского сада или тот мальчик из соседней квартиры. И уже став родителями, мы помним, как их звали, какие у девочки были банты и какого цвета у мальчика колготки под шортами. И когда влюбляются наши дети, вспоминаем свою первую любовь.
