Ну, а лучше всех в нашей дружной компании чувствовала себя, конечно же, кровососущая пиявка Клара, удобно свернувшаяся калачиком на худой юношеской шее. Имевшая в моем лице и дом, и стол, и средство передвижения, и послушного раба, потакающего всем ее безумным прихотям.
Подумав о Кларе, я сразу же вспомнил, что не позднее чем сегодня обещал этой коварной гадине покинуть банду, отправившись на поиски логова Зоула. Самостоятельно, как и положено настоящему герою, пробиваясь в одиночку с боями сквозь полчища коварных и злобных врагов, состоящих преимущественно из кошмарных тварей и немыслимых чудовищ. Чтобы в конце концов одолеть главного злодея и, как в таких случаях водится, получить в награду славу, почести, несметные сокровища и красавицу — если не принцессу, то как минимум какую-нибудь девицу благородных кровей.
Эта мысль сразу же испортила настроение, потому что я давно успел заметить, что спорить с моим кровососом так же бессмысленно, как показывать фигу воробьям. А тут еще совсем некстати подъехал Гарх верхом на твари непонятной классификации, выглядевшей так же отвратительно, как и ее хозяин, и довел до моего сведения, что нынче у меня будет много работы. Потому что двое из троих раненых, взятых в плен во вчерашней битве, сегодня ожили в достаточной мере для того, чтобы своей мучительной смертью послужить повышению опыта новоявленного палача. Одновременно доставив массу приятных мгновений всей банде. Третьему бедолаге, насколько я понял, повезло намного больше, чем остальным, потому что он тихо-мирно умер сам, не дожидаясь помощи извне.
Да-а-а, в свете последних событий я, кажется, начинал понимать, почему на эти проклятые земли наложили магический барьер, закрывающий в них доступ. Один маньяк может запугать весь город, а мир, забитый маньяками по самую крышу, может испугать кого угодно.
— Как-то неважно я себя чувствую после вчерашнего. — Я попытался увильнуть от курсов повышения квалификации палачей.
Гарх широко, дружески улыбнулся, в который уже раз продемонстрировав пасть, набитую под самую завязку ужасно острыми зубами (постоянно тревожащими мое богатое воображение). Выдержал эффектную паузу, в течение которой я чувствовал себя, мягко говоря, не в своей тарелке, а потом подчеркнуто небрежно, с некоторой даже ленцой поинтересовался:
— Поправь, пожалуйста, если я ошибаюсь, но мне кажется, что ты отлыниваешь от своей почетной обязанности, не так ли?
Это было сказано с интонациями, которые обычно используют коты, считающие себя в глубине души либералами, когда спрашивают у пойманных мышей, какое меню те могут предложить им на обед.
Я судорожно сглотнул комок, подступивший к горлу, и почти обиженно, насколько это вообще было возможно при моем очень слабом актерском таланте, ответил:
— Как тебе вообще могла прийти в голову такая чудовищная мысль? Просто я чувствую себя недостаточно хорошо, чтобы показаться во всем блеске. Но если зрители будут снисходительны, принимая во внимание недостаток опыта и вчерашнее потрясение, наложившее определенный отпечаток на мою психику, то, думаю, все будет в порядке.
Он еще раз улыбнулся, заверив меня, что так примерно и подумал, после чего удалился по своим делам, дав на приготовления час. А чтобы я не слишком скучал, оставил напоследок в мое распоряжение двух здоровенных кретинов, которые должны были устанавливать складные кресты, следить за пленными, которых притащили сюда же, и осуществлять под моим чутким руководством подготовку к экзекуции в целом.
Вот тогда-то я окончательно растерял все свои счастливые надежды.
«Угораздило же этих бедолаг из банды Невикса выжить», — с не выразимой простыми словами тоской подумал я.
— Но ты же не собираешься на самом деле пытать этих несчастных? — ожил молчавший до этого момента внутренний голос. — В противном случае я не желаю иметь с тобой ничего общего!
Для полного счастья в этот момент как раз не хватало, чтобы вышло из-под контроля мое же собственное коварное подсознание.
«Предательство... Кругом одно предательство, — устало подумал я. — Никому в этом мире нельзя доверять, а себе, оказывается, в первую очередь».
— А если нет? — Это была с моей стороны жалкая попытка оттянуть время для принятия окончательного решения.
— Ну, тогда все в порядке!
— Кроме того, что в таком случае пытать будут меня.
— А что делать? Кому сейчас легко?
— Кому легко? Я могу назвать пару личностей, но вряд ли это сможет что-нибудь изменить.
— В таком случае можешь даже и не стараться.
— Спасибо за заботу.
— Всегда пожалуйста. А...
— Куда устанавливать разделочное колесо? — От неожиданности я чуть не подпрыгнул.
Один из помощников, отданный под мое начало, неслышно подошел, остановившись за спиной, так что, занятый своими невеселыми размышлениями, я даже не заметил его.
— А куда его обычно ставят?
— Когда палач собирается применять пытки категории «А», колесо устанавливается слева от жертвенного камня, а для категории «В» оно крепится справа. Эти два положения строго зафиксированы в своде правил пыточной гильдии.
Оххххххх... Как это мерзко. Меня передернуло. Эти извращенцы додумались создать еще и гильдию.
— Ставь в центре, — процедил я, даже не пытаясь скрыть злость, клокотавшую во мне, как в закипающем чайнике.
— Но в центре... — начал было он.
— Никаких «но», — резко оборвал его я. — В прошлом месяце меня с позором исключили из гильдии за чрезмерную жестокость, так что теперь эти правила для меня ровным счетом ничего не значат.
От такого заявления моего подельника чуть было не хватил удар. Пару секунд он ошарашенно смотрел на меня, видимо, пытаясь осмыслить последнюю фразу насчет исключения, а потом без единого слова повернулся и пошел работать.
— Проклятые скоты, — пробормотал я, обращаясь к сидевшему рядом Компоту. — Если эти чудовища думают, что сегодня их будут развлекать по полной программе, то, поверь мне на слово, они очень сильно ошибаются. Да-а... Я прав, или прав, или прав, — продолжал я задумчиво, начиная остывать, постепенно успокаиваясь.
— Грав, — подал голос старик, выражая свое полное согласие по данному вопросу.
Билли в силу своего не совсем обычного положения ничего не сказал, однако, думаю, мысленно и он согласился с нашим резюме. В общем, все это было, конечно, хорошо, и меня не могло не радовать такое дружное единодушие нашей команды по данному вопросу. Но...
[137]
Но, за исключением некоторых положительных моментов, в целом ситуация на данный момент складывалась как обычно — хуже некуда. И, подводя итоги, пока мои помощники заканчивали установку оборудования для праздничных аттракционов, я мог с полной уверенностью сказать, что дела сегодня идут — просто дрянь (что, в принципе, стало уже доброй традицией). Так как не позднее чем через полчаса мне придется, загнав глубоко внутрь все человеческие чувства, включая сострадание, отвращение к любому виду насилия и т. д. и т. п.
