— Андж, Газзи! Вы живы! Какое счастье! Они вас пытали?
— Я тебе потом расскажу, — быстро отвечает Ангел. — Время уходит. Мы с Газзи пробрались сюда проверить кое-что из подслушанного в штабе ГКС и…
— Макс! — Газзи дрожит от возбуждения. — Ты когда-нибудь видела столько взрывчатки?!
— Никогда! По крайней мере, не так близко.
— Так вот какой фейерверк они, оказывается, обещали, — ошарашенно говорит Дилан.
— Это точно! — раздается вдруг из темноты голос.
Разворачиваемся, готовые к бою. Но я мгновенно соображаю, что, во-первых, в драке в помещении, до отказа забитом взрывчаткой, вряд ли окажутся победители. А во-вторых, это Клык.
— Ты откуда? — голос у меня дребезжит.
— Увидел, как вы в люк нырнули. Вот и отправился по вашему следу. — Я было вспылила. Но вовремя опомнилась. Не буду же я ему пыль в глаза пускать, что и сама справлюсь. Прошли времена, когда я готова была сражаться на честном слове и на одном крыле. Здесь все, какие только есть, силы нужны.
— Можно, когда мы выбираться отсюда будем, я брикетов десять с собой прихвачу? — умоляюще смотрит на меня Газзи.
— Нет! — хором отрезали все втроем: Клык, Дилан и я.
— Значит так, — перехожу я к делу. — Перед нами большой объем пластидов Си фор,
[15]
подсоединенных к детонатору. Сам по себе Си фор достаточно стабилен. Взрыв вызывается поджиганием. А что это вон там в углу за металлические баллоны?
— На них написано «БХ — токсичный газ»,
[16]
— читает Ангел.
— Как любезно с их стороны предупредить, что нас ожидает не только взрыв, но еще и нервно-паралитический газ.
Так-так. Внимательный осмотр показывает, что баллонов с газом здесь не меньше, чем взрывчатки. Дилан ужасается:
— Как только произойдет взрыв, газ вырвется на поверхность!
— Но это же верная смерть. Что случится с Парижем?!
— Если бы только с Парижем, — мрачно поясняет Газзи. — Канализационная система единая практически на всю Францию. А трубы в океан выходят. И в Бельгию, и в Германию тоже ведут. Газ страшно далеко по ним уйдет и из вентиляционных решеток по всей Европе на поверхность выйдет.
— А есть возможность таймер отсоединить? — спрашивает Клык.
— Сложно. Я только один раз видел, как это делают, — вздыхает Газ. — Вот был бы здесь Игги…
— Давай я за ним быстро сгоняю, — предлагаю я, но Клык меня останавливает:
— Не успеть. Он вместе с Надж и Майей мою команду собирать полетел.
— А сколько минут осталось?
Газзи поднял глаза:
— Семь.
— Тебе хватит времени с ним разобраться? — Клык с надеждой смотрит на Газмана.
— Попробую. — Он проследил разноцветную проволоку, бегущую к таймеру. — Надеюсь, пяти минут хватит. Мне всегда хотелось с таким зверем повозиться.
Меня разрывают противоречия, и я нерешительно смотрю на Клыка. Он понимает. Или Газзи пытается всех спасти, возможно, жертвуя при этом собой. Или я приказываю ему немедленно отсюда сматываться, спасая всю стаю, но обрекая на верную гибель тьму невинных людей.
Никто за меня этого решения не примет. Потому что командир в стае — я.
А решать надо быстро. Никто не скажет, что я обычно долго раздумываю. Другое дело, взвешены ли мои решительные поступки. Но сейчас дело идет о жизни и смерти. Медлить нельзя. Но и с плеча рубить тоже невозможно. А время неумолимо движется вперед, и красные цифры зловеще мерцают в полумраке сводов.
Дилан мягко дотрагивается до моей спины, точно хочет сказать: «Тебе трудно. Но я понимаю. И приму любое твое решение». По крайней мере, мне кажется, что он хочет это сказать.
— По-моему, Газзи должен остаться, — тихо говорит Ангел, в упор глядя на меня. — Я, конечно, не Игги, но я останусь помочь ему, как могу. Что он скажет, то я и буду делать.
— Нет, тебе нельзя, — бесповоротно отрезала я.
— Я останусь, — вызывается Клык. — Втроем мы быстро управимся. — Он поворачивается к Газзи. — Давай, действуй. Только осторожно.
— Клык прав, — соглашается Дилан.
Я понимаю, что теперь уже ничего изменить нельзя. Идеального решения, которое спасет всех, не существует. Надо на них положиться. А самой сделать все от меня зависящее.
— Надо предупредить народ на площади. — Мой мозг заработал со скоростью света. — Надо срочно их вывести с площади…
Я не договорила. Но все и так поняли: «вывести на всякий случай…»
Ангел кивает:
— Идите. Давайте скорее. — Она на прощание еще раз на меня посмотрела. — Не бойся, Макс. Все будет в порядке. Что бы ни случилось, я всегда останусь с тобой. Всегда. И помни, я в тебя верю.
73
Мы с Диланом со всех ног бросились обратно по туннелю к лучу света, падающему из открытого люка.
— Но отсюда не вылететь. Слишком узко, — волнуется Дилан, когда мы на полном ходу тормозим по цементу.
— Тут лестница есть. — Я хватаюсь за ползущие вверх по стене стальные перекладины.
Снаружи при виде дневного света, голубого неба и полной народу площади то, что мы только что видели внизу, кажется еще более невероятным и еще более безумным. Наплевав на то, кто нас видит и кто за нами следит, мы взмываем в воздух и стрелой летим прямо к сцене.
Игги и Надж — Майи нигде не видно — по-прежнему кружат над толпой, развлекая публику. По сцене расхаживает девушка лет восемнадцати и, улыбаясь, говорит в микрофон:
— Вы все жаждете спасения? Не так ли?
— Жаждем! — орет толпа.
— Вы и ваши дети, и дети ваших детей будут спасены навеки. И все потому, что сегодня вы сделали правильный выбор. — Девушка серьезно оглядывает народ на площади. Потом снова светло улыбается. — И что поведет нас всех в счастливому будущему?
— Единый Свет! — визжит в экстазе толпа. Народ практически бьется в истерике, и мне кажется, что их всех накачали какой-то наркотой. Лица сияют, кулаки вскинуты в воздух. Чуть не половина поснимали футболки с надписью «Убьем людей» и размахивают ими, как флагами.
У нас пять с половиной минут. Пора приниматься за дело.
Я опускаюсь все ниже к сцене. Девица меня заметила и с утроенным энтузиазмом крикнула в микрофон:
