— Погоди, Нос, ты о чем? Вы же только вчера исчезли!
— Вчера?! То-то мне казалось, что у них тут со временем черт-те что творится.
— Ясно. А потом все изменилось?
Нос снова замолчал, подбирая слова, и неожиданно двинулся в сторону лестницы.
— Идем, мне пора снимать этот дурацкий костюм. Иначе я сейчас раздеру себя всего в клочья.
Маруся хихикнула.
— Они хорошие. Очень непохожие на нас. Не такие как мы. Не знаю, как тебе объяснить. Нужно пообщаться. Сначала отторжение, потом симпатия. А потом будто бы меняется что-то в голове. Так — пымс! И переключается. Начинаешь видеть все по-другому. Видишь уродство людей. Не физическое, а в голове. Все пороки. Это даже бесит, — Нос улыбнулся. — Не, правда. Переходный период сложный. Вроде бы ты еще осознаешь себя человеком, но начинаешь чувствовать все свои комплексы, видеть свои недостатки. Не очень приятно. Начинаешь злиться. Как будто попал в компанию святош. Такие все… Ангелочки.
— Они правда не агрессивные?
— Цветы агрессивные? Нет… цветы по сравнению с ними агрессивные, не подходящий пример…
— Мама сказала, как дети.
— Хуже! В смысле, лучше. Их даже обидеть практически невозможно.
Нос с тоской посмотрел на лестницу, уходящую вверх. Потом прерывисто вздохнул и начал подъем.
— Вот попробуй у арка что-нибудь отнять, например, — продолжил он рассказ. — Не получится, потому что сам отдаст. Или украсть. Тут вот мама твоя, она да. Если что не так, ввалит жестко. Коварная мадам. А эти не такие. Но смешные. Общаться не в напряг. Даже шутить умеют.
Маруся вспомнила, как Эем заступился за Носа, которого наказала мама.
— Пытаются нас понять. Вот это вообще круто. Отношение такое… уважительное, но немного снисходительное. Все-таки мы по сравнению с ними обезьяны.
— Может, они только сейчас такие добрые? Потому что нуждаются в нас?
Нос обернулся к Марусе и по его лицу она поняла, что озвучила мысль, которая раньше не посещала его светлую голову.
— Надеюсь, что нет… — нахмурившись, произнес он. — Но вообще, я бы не хотел таких врагов. Слишком умные.
— А чем вы тут занимаетесь?
— Учимся. Что-то вроде этого. — Познаем азы. Ну, например, прикинь — они умеют общаться телепатически.
«Так?» — мысленно спросила Маруся и рассмеялась от произведенного эффекта, потому что Нос чуть не упал с лестницы и даже повис на перилах.
— Фига се. А ты откуда умеешь?
— Схватываю на лету.
«Ну конечно»… — донеслось до Маруси скептическое носовское возмущение.
«Я все слышу», — отправила ему в ответ Маруся.
— И что я тут, как дурак, тебе все рассказываю? Ты, похоже, сама все знаешь лучше меня! — обиделся Нос.
— Ничего я не знаю. Я пришла, чтобы разобраться, кто говорит правду, а кто врет.
— А кто врет?
— Либо мама, либо Степан Борисыч.
— Все-таки, от баб одни несчастья, — внезапно заявил Нос, — до твоего появления у меня таких мыслей не было, а теперь я тоже буду сомневаться.
— Ты лучше наблюдай и сообщай мне обо всем подозрительном.
— Тоже мне, детектив! А ты что, виделась с профессором?
— Нет, с чего ты взял?
— Ты сказала, что… или мне показалось?
— Тебе показалось, — улыбнулась Маруся.
Они дошли до нужного этажа и остановились, чтобы дать Носу перевести дыхание.
— Когда я сниму эту штуку, то почувствую себя самым счастливым человеком на свете!
— Как немного бывает нужно для счастья, — улыбнулась Маруся.
— Знаешь что… ты лучше сама тут поживи. Походи на занятия, пообщайся. То, что здесь происходит, нельзя описать словами. Это необъяснимо.
— Может быть, это такая магия?
— Да пусть бы и магия. Я видел людей, которых сюда привезли. Они счастливы. По-настоящему. Они приобретают знания, умения, навыки. Философию. Излечиваются, просветляются.
— Похоже на секту, — вспомнила бунинские слова Маруся.
— Нет. В секте это видимость счастья. Гипноз. А тут все на самом деле. Короче — придешь, увидишь.
Нос замолчал, потому что увидел Еву, которая шла к ним навстречу.
— Можно уже снять этот костюм? — громко взмолился Нос, подняв руки к небу.
— Иди снимай! — без тени улыбки на лице сказала Ева. — И больше ничего не трогай без спроса.
— Больше никогда!
Ева указала Носу на дверь, куда он, видимо, должен был отправиться.
— Ты еще здесь или…
— Думаю, тебе лучше отправиться домой, — не дав договорить Носу, сказала Марусе Ева. — У вас уже утро.
— Проснется папа… — понимающе кивнула Маруся.
— Ты появишься еще? — снова спросил Нос.
Ева выжидающе посмотрела на Марусю.
— Завтра.
— Тогда до завтра?
— До завтра.
— Увидимся.
— Конечно. Только… Не говори ничего…
— Кому? А! — Нос подмигнул Марусе. — Договорились.
Маруся дождалась, когда Нос отойдет, и посмотрела на маму. Ева изменилась и снова излучала нежность.
— Я так рада, что ты здесь.
— Хотела повидать ребят.
— Ты убедилась, что их тут никто не держит?
— Не знаю…
— Не можешь отличать хорошее от плохого?
— Уже не уверена.
— У нас хорошо.
— Коровам на ферме тоже хорошо, пока их не съедят.
— Мы не едим коров, — улыбнулась Ева.
Она сказала это так легко, весело и даже как-то невинно, что Марусе стало стыдно. Она вспомнила слова Носова про то, что люди слишком озлоблены, подозрительны и несчастны… даже вспомнила слова про агрессию, которая возникает как ответная реакция на это умиротворение и чистоту. Может быть, именно поэтому ей так хотелось грубить маме? Потому что мама была лучше ее? Она уже освободилась от человеческой грязи и поэтому рядом с ней Маруся чувствовала себя чудовищем, неандертальцем, тупым и ограниченным животным… Марусе стало противно от самой себя. И Бунин, он тоже такой же. Он не понимает. Не понимает и ненавидит их.
— Все в порядке? — Ева ласково провела по марусиному лбу. — Устала?
— Прости меня. Я чувствую себя такой глупой… — неожиданно сказала Маруся и на ее глаза навернулись слезы.
