— Нагулялась?
— Ты где?
— Сейчас буду.
— Па, я засыпаю…
— Надо закончить кое-что и потом я собирался устроить себе выходной.
— Ну закончишь — приезжай, а я сейчас.
— Как настроение?
— Умираю…
— Значит, правильное шестнадцатилетие.
— Ну так я поеду?
— Хорошо… Но я через полчаса освобожусь…
— Я столько не выдержу.
— Ок, ок. Езжай домой и спи. Только позвони, как доберешься.
— Само собой.
Маруся отключила телефон, положила голову на стол и тут же вырубилась. Нет, так не пойдет… Надо собраться с последними силами, встать и выйти на улицу. Маруся одним глотком допила кофе, встала и пошла.
Чтобы добраться до города, нужно было пройти по мостику. Здесь, на мостике, было многолюдно. Собравшиеся уходить гости покидали остров, но не дойдя до причала, зависали на полпути, встречая знакомых и продолжая болтать, целоваться или просто задумчиво смотрели на воду, опираясь на бортики и не обращая внимание на окружающих. Тем не менее, пройти незамеченной не получилось. Как только Маруся появилась на мосту, с ней сразу же начали здороваться и задавать глупые вопросы, типа: «Ну как тебе?», «Что подарили?», или просто благодарили за крутую вечеринку.
Пришлось снова улыбаться и напрягать мозг, чтобы отвечать, а еще отбиваться от навязчивых «друзей», которые все ее знали, а она, или ей так казалось, даже не помнила их в лицо.
— Тебя подвезти?
— Нет, меня ждут.
— Приедешь к нам?
— Да, конечно.
— А к нам?
— Пишите письма.
— Круто выглядишь!
— Спасибо.
— А где твоя корона?
— Утонула в фонтане.
Корону, вернее венок, стырила Лобанова. Он, по словам самой Лобановой, гораздо больше шел к ее темным волосам. Кто бы спорил…
— Здравствуй, Марусечка, ты такая красивая, Марусечка, а где твой папа, Марусечка? — это папины преследовательницы. Они появляются везде, где появляется он, и рассчитывают на что-то. На что, интересно, они рассчитывают своими куриными мозгами?
Маруся как можно быстрее прошмыгнула мимо группы гумилевофилок, показательно игнорируя их.
— Маленькая дрянь…
Вот так, от любви до ненависти один шаг. Маруся даже улыбнулась. Эти тетки с фантастическими телами и не менее фантастической глупостью вызывали у нее жалость и смех. Как, все-таки, хорошо, что папа любил умных женщин. Правда, и их, как оказалось, было достаточно для того, чтобы каждый раз появляться на людях с новой. Эх, папа, папа…
Маруся вышла на площадку у парома и сразу же увидела свою машину, которая в тот же момент двинулась в ее сторону. Дверца открылась. Маруся с удовольствием забралась в просторный салон и легла на сидение. Потерпеть каких-нибудь десять минут и она дома. В салоне темно и прохладно — самое то после жаркой бессонной ночи. Можно попросить водителя покатать ее часов десять-пятнадцать. Или это будет жестоко? Маруся попыталась сесть. Ей показалось, будто она задела кого-то. Сон как рукой сняло! Маруся испуганно встрепенулась и сразу же открыла глаза. Напротив нее сидела женщина. Ее было очень плохо видно, а по очертаниям в темноте Маруся не сразу смогла опознать кто это. Неужели очередная папина поклонница подкупила водителя и забралась в машину в надежде встретить здесь отца?
— Кто вы?
Женщина молча включила свет. Маруся вгляделась в лицо незванной гостьи и онемела от удивления. Это была мама.
Глава 3
Подарок
Нельзя сказать, чтобы Маруся обрадовалась. Сначала был шок, все-таки маму Маруся не видела очень давно и помнила больше по фотографиям. Потом появилась нежность и желание броситься на шею. Но потом возникло необъяснимое чувство отстраненности — перед Марусей сидела, в общем-то, незнакомая женщина. Женщина, которая когда-то бросила ее и вот теперь зачем-то снова появилась. Маруся справилась со своими эмоциями и спокойно поздоровалась.
— Привет.
— Привет, Маруся.
Так просто. Будто они расстались несколько часов назад и вот теперь мама заехала, чтобы забрать ее с вечеринки.
— С днем рождения… — Ева попыталась улыбнуться.
Было видно, что она смущена прохладной встречей. Похоже, она представляла ее как-то по другому. Думала, что Маруся сразу же полезет обниматься… Ева все еще считала ее ребенком, для которого мама — главное. Но за те годы, пока ее не было, все изменилось.
— Спасибо.
Разговор не клеился. Маруся просто не знала, что сказать, а Ева, похоже, не могла подобрать правильные слова.
— Ты, наверное, удивлена…
— Да уж, наверное.
— Я понимаю, что ты…
— Зачем ты забралась сюда?
— Нам нужно поговорить.
— А этот цирк… Это обязательно?
Маруся почувствовала, как в ней закипает злость. Непреодолимое желание нагрубить, обидеть, сделать больно. Что это? Детские обиды, которые внезапно всколыхнулись и поднялись со дна, замутняя рассудок?
— Я не хочу, чтобы кто-нибудь меня видел.
— Ты могла оставить сообщение…
— Не могла.
— Почему именно сегодня?
— Так было нужно.
— Кому?
— Все очень важно. Я понимаю, ты злишься…
— У меня был прекрасный день, прекрасная ночь и прекрасное утро. Я не хотела бы испортить эти воспоминания.
— Ты очень злишься.
— Да. Я ждала тебя. Искала тебя. Ты так часто была мне нужна. Но ты не появлялась, пока тебе самой не понадобилось.
— Я понимаю, что любые оправдания… Маруся… Ты во многом права. Но я надеюсь, что со временем ты сможешь хоть немного…
— Не смогу.
— Ты уже взрослая…
— Рада, что ты заметила.
— Просто выслушай.
— Мам, я не хочу разговаривать. Мне хорошо без тебя.
— Я хочу вернуться в твою жизнь.
— Не вижу смысла. Мне нравится жить вместе с папой.
— Папа у тебя отличный.
— Да, да… Поэтому ты его бросила.
— Маруся, этому нет прощения, но все можно начать заново.
— Ты еще молодая. Роди себе других детей и начинай заново с ними.
