Эльв швырнула свой пустой стаканчик из-под кофе в мусорный бак. Скорей, скорей!
— Готова? — спросила она.
РОЗА
Все было красным: солнце, воздух, все, на что я смотрела. Кроме него. Я полюбила человека. Я следила, как он идет среди холмов и возвращается по вечерам после работы. Я видела то, что не могла увидеть ни одна женщина: он умеет плакать, он одинок.
Я бросалась к нему, как безумная, но он меня не замечал. Но однажды он увидел, что я красива, и возжелал меня. Он оборвал меня на полуслове и притянул к себе. Мне было все равно, что я умираю, пока я наконец не умерла.
Мег запирала спальню на ночь. У Эльв теперь была своя комната на первом этаже. Она говорила, что уже слишком взрослая, чтобы жить с младшими сестрами. Но Мег знала правду. Эльв не хотела жить с ними на чердаке. В своей спаленке она могла болтать по телефону ночь напролет. Могла тайком сбегать через окно. Могла принимать наркотики и мечтать, как вырвется на свободу, когда ей наконец исполнится восемнадцать. Мать дала старшей дочери все, о чем мечтают девушки, — собственный телевизор, собственный телефон. И все же Эльв не была счастлива. Она дулась и убегала в город при любой возможности. Говорила матери, что видится с подругами, ночует у них. Но даже последнему идиоту было ясно, что она лжет. У Эльв в жизни не было ни единой подруги.
Иногда Мег считала, что, кроме нее, никто не видит, в кого превратилась Эльв. Таких людей нельзя пускать на порог. Мег боялась оставаться с сестрой наедине. Нельзя доверять тигру, который считает тебя предателем и жаждет крови. Мег ждала, пока Клэр уснет, вылезала из кровати и на цыпочках запирала дверь. Иногда она доставала потертый листок бумаги со словом «оранжевый», который хранила в бумажнике вместе со школьным пропуском. Раз или два она заснула с листком в руке. Хорошо, что ее осенило тогда в Париже.
Мать вернулась из поездки в Нью-Гэмпшир вместе с Эльв, поверив лжи и мольбам.
— Теперь ты счастлива? — спросила Эльв у Мег вскоре после возвращения. Так Мег поняла, что ничего не изменилось к лучшему. — Мои волосы короче твоих. Довольна?
Мег уязвило, что сестра считает ее настолько мстительной. Но, по правде говоря, она и сама заметила, что сейчас ее волосы намного длиннее. Старшая сестра перестала светиться очарованием. Теперь ее отличала мрачная красота. Эльв похудела, стала угловатой — даже зелень ее глаз потемнела. В первую неделю после возвращения сестры Мег увидела ее в машине на парковке возле пляжа. Эльв целовалась с мужчиной, сидя у него на коленях. Мег смутилась. Светило солнце, вокруг играли детишки, знакомые по лагерю, где она снова работала вожатой. Мег попыталась проскользнуть мимо, опустив голову от стыда, но Эльв подняла взгляд и заметила сестру. Вечером Эльв пришла на кухню, пока мать работала в огороде, а Клэр нанизывала в гостиной бусы — подарок Аме.
— Не говори маме.
Эльв, как обычно, вцепилась в Мег. Похоже, она стала сильнее.
— Я же говорила: мне плевать, что ты делаешь.
Сердце Мег колотилось. Она вырвалась из хватки сестры.
— Я серьезно. Откроешь пасть — и я испорчу тебе жизнь, — сухо пообещала Эльв.
Мег не сомневалась, что сестра не замедлит привести угрозу в исполнение. Она уже испортила ей жизнь, хотя особо не старалась.
— Делай что хочешь, — Мег пожала плечами. — Хоть раздевайся у всех на виду, мне плевать.
Эльв засмеялась.
— Что, завидно? Ты всегда мне завидовала. Думаешь, я не в курсе? Кстати, я прекрасно знаю, кто засунул меня в интернат. Можешь не притворяться. Я знаю, что это была ты.
Иногда Мег сама удивлялась тому, как сильно ненавидит родную сестру.
Недавно она наткнулась на Хайди Престон, которая сообщила, что, по ее сведениям, Эльв сидит на героине.
— Сомневаюсь, — Мег до сих пор защищала сестру.
Она вспомнила, как Эльв пошатывает по утрам и вечерам, как страшно она похудела. Вспомнила синяки на коже.
— Ладно. Как скажешь, — пожала плечами Хайди. — Ходят слухи, что ее парень — кинозвезда.
— Тоже верится с трудом.
Мег не хотела думать ни о красивом мужчине в машине, ни о подсмотренном поцелуе. В нем было нечто беззаконное, намекавшее, как мало она знает о мужчинах и женщинах. Мег спросила о Брайане. Хайди ответила, что он, наверное, подался на запад. Он считал, что мужчина всегда может заработать на жизнь на ранчо. Скорей бы Эльв исполнилось восемнадцать! Может, она тоже удерет, как Брайан Престон. Будет присылать открытки из загадочных мест в Калифорнии и Орегоне. Пообещает никогда не возвращаться.
А пока что Мег старалась избегать сестры. Хорошо, что та не вернулась на чердак. Эльв делала что хотела и брала без спросу все подряд. Вот почему Мег на днях взяла молоток и гвозди и заколотила окно спальни. Больше никаких незваных гостей.
Иногда Анни работала в огороде по ночам, поджидая Эльв. А вдруг Алан был прав? Анни закрывала глаза на происходящее, старалась не терять оптимизма. Но кто же, если подумать как следует, звонит по вечерам? Кто паркует машину в конце улицы и ждет, пока Эльв выскользнет из окна и прибежит по Найтингейл-лейн? Да, скорее всего, не стоило забирать дочь домой так рано. Наверное, Анни не справилась с ролью матери. Наступила засуха, земля в огороде превратилась в пыль. Листья боярышника скрутились и гремели на ветру. На лозах не созрел ни один помидор. Звездочки-цветы опали раньше, чем завязались плоды. Анни посадила семь сортов, на два больше, чем обычно, добавив «Арканзасский путник» и очередной «Чероки», но ничего не вышло. Она обнаружила бражников. Их бабочки прелестны, но гусеницы смертоносны для помидоров. Когда наступила пора снимать урожай, Анни надела садовые перчатки и выдернула лозы. Землю устилали коричневые и красные листья. Денег на наемного садовника больше не было. По всему городу жгли листья. В воздухе висел черный пепел. Анни подняла глаза и увидела Мег за закрытым окном чердака. Резко пахло помидорной лозой. Железный мусорный бак был полон завитков и листьев, медленно желтеющих в темноте. Вот во что превратился ее огород.
С началом учебного года Мег и Клэр почувствовали, что их избегают. Все судачили о сестрах Стори и их сумасшедшей сестрице. Ходили самые разные слухи, как правдивые, так и столь несусветные, что разумные люди в них не верили. Кое-кто был убежден, что Эльв пропадала столько времени, потому что родила ребенка. Другие шептались, что она ограбила банк, сидела в тюрьме, встречается с любовником в церкви на городской площади, собирается осквернить алтарь черными мессами, сексуальным развратом и наркотиками. Многие видели, как Эльв на попутках подъезжала к станции. В этом не было сомнений. Однажды ее высадили в центре города поздно ночью. Девушка увидела зевак, засмеялась и крикнула: «Куда вы пялитесь, уроды?» Все моментально разбежались, даже почтенные горожане, отцы и матери.
Эльв протянула всего два дня и заявила, что бросает школу. Она пообещала посещать вечерние занятия и получить аттестат, равноценный школьному. После Уэстфилда и всего, что она испытала, глупо сидеть в классе с кучкой провинциальных детишек, которые считают торговый центр высшим достижением цивилизации.
