— Потому ты и… ну?
— Тебя это очень интересует? Ты правда так уж хочешь все превратить в слова? Хорошо. Из всех здешних пацанов, я имею в виду тех, на кого можно смотреть без слез и смеха, на своего отчима ты похож больше всех и имеешь больше всех шансов со временем стать, как он. И мне насрать, льстит ли это тебе. Слова ничего не значат. Чувства по большому счету тоже ничего не значат. Только то имеет смысл, куда ты приходишь и что делаешь.
Финальный аккорд сработал как удар кулаком на полшестого. Мужчина встает, мужчина гордо уходит. Мужчина молча переживает в одиночестве.
А женщины после говорят, что у мужчины нет мозгов.
Она сказала — со временем? Значит ли это, что она рассчитывает на какое-то время? Брюс не понял пока, хорошо это или плохо…
— То есть ты хочешь сказать, будь Рассел один в палатке, подарок в спальнике был бы его?
Морган то ли хихикнула, то ли вздохнула.
— Один раз я уже облажалась — вообразила, что принесу ему победу в зубах. Мол, крутая. Мол, вровень встану. Ага. И еще попрыгаю, чтобы заметили. Вылететь из палатки вместе со спальником — мне это нужно? Нет, мальчик, такие вещи лучше держать порознь. Я могла бы быть его винтовкой — это больше всего, что я могу представить. Ты был вчера герой, если бы ты остался не вознагражден, тебе бы, может, не понравилось. А на тебя есть определенные надежды. Тебя я могу потерять. Его — нет.
Она намотала на палец пегую прядь и с силой дернула:
— Знаешь, я склоняюсь все это сбрить!
* * *
Брюс запомнил снег, хрустевший под ногами. Народ стекался от своих палаток к центру, а сам он просто так, ничего, всего только воду нес, и от усталости ломило плечи. В центре толпы двигались двое: Рубен вернулся! Вот только что значат эти угрюмые настороженные лица вокруг него, каждое как сжатый кулак, как брошенный камень. Даже дети молчат — виданное ли дело?
Брюс протирался вперед плечом: руки-то заняты, а полотняные ведра наземь не поставишь. Ой, а кто это с ним?
Худая девчонка, перемазанная и лохматая, да и сам отец выглядел не лучше: он, похоже, горел. От нагрудной нашивки остался кусочек — «Эстер…».
— Тебя-то я и ищу, — сказал Рубен, когда его увидел. — Миранда, это мой… в общем, это Брюс Эстергази. Брюс, это Миранда Гросс, Военно-космические силы Зиглинды. Отведи девушку к медикам, угу?
— Тебе тоже туда надо.
— Сперва только с Нормом поговорю, потом приду. Отвечаешь за нее.
— Да, я понял, но ты все-таки…
Аа! Мари Люссак уже никто не охраняет, пленный вражеский пилот — вот новое воплощение зла. Мари стояла у входа в палатку, вроде как лишнего шага от драгоценного Рога не делая, и тянулась, тянулась на цыпочках, тянулась нежной шеей из грубого воротника… Рубен увидел ее поверх голов, и — прочее обождет. Нет никакой Миранды, Брюса и того нет, и вокруг одна пустота. Он смотрел в розовое от холода лицо, как в книгу, которую готов перелистывать — неторопливо и долго, долго… Гвиневера, Моргана, Нимуэ…
Я-то и мысли не допускал, что отец не вернется, но о чем думала она? Разве кто-нибудь спросил, успокоил? Он вернется, он бессмертный — разве она знает? Разве сам я уверен в этом на все сто?
И он опять поцеловал ее, и она опять самозабвенно сплела руки на его шее, и Брюсу опять подумалось, что определить Миранду Гросс в палатку к Мари Люссак, пожалуй, не получится. Сегодня у них там занято будет. Может, оно и к лучшему? У нас ведь с отцом одна палатка на двоих. Морган придет… если захочет, конечно. Морган на меня так смотреть не будет, факт. Морган меня щелчком перешибет. «В моей семье все военные!» Но не до такой же степени!
— Ты тот самый Брюс Эстергази?
— В смысле?
— Сын героя, — пояснила Миранда Гросс с таким видом, будто только дураку непонятно, что значит «тот самый». При этом в сторону самого героя и не посмотрела. Брюс про себя хихикнул.
— Ну да. А ты дочка Рейнара Гросса, маминого комэска?
Она улыбнулась.
— Ага. Заочно, значит, знакомы. Ты, наверное, в курсе — мой отец считает, что косвенно виновен в гибели твоего отца. Что думаю по этому поводу я, не важно. Но за нами долг, и этот долг наследуется.
Оп-па! Деф-фки, пишитесь в очередь, все вместе мы в спальник не влезем! Спасибо тебе, скафандр.
Правда, почему-то мне кажется, что Миранда Гросс имеет в виду не секс, а что-то другое, большое, как… как Эстергази!
— А Мисс Гламурное Откровение что у вас тут делает?
— Мисс… эээ? Ну, она тут замужем…
— За кем?
— Ну… за мной.
— А, так это она с тобой там целуется? Впрочем, дай угадаю. Клон оказался лучше! Ну-ну, не стоит дуться. Наверное, ты сам виноват: хотел, чтобы игрушка была «как папа», а мертвые герои остаются в памяти самим совершенством. Шебиане такого и сделали, так? Отец рассказывал, что при жизни Рубен Эстергази был плейбой и сбивала. Романтический флер — это все потом, потом…
Отрадно думать, что Большой Гросс рассказал дочери не все. Большой Гросс в курсе, кого именно делали для Люссака на Шебе и зачем. Гросс приложил массу усилий, чтобы сорвать злодейские планы негодяев, и без его участия ничего бы не вышло. Это он протащил на Шебу Назгула. Нам это выгодно: кому попало не стоит знать слишком много.
* * *
— Надобно поговорить, — хмуро сказал Рубен, — и разговор будет бредовый. Обо мне.
Норм незаметно вздохнул. Деку он не включал, потому что это противоречило бы его собственному распоряжению насчет режима маскировки, и все мероприятия держал в голове, тихо дурея от подсчета продуктовых брикетов и килоджоулей. Вновь вечерело, за плечом Р. Эстергази мялся Брюс с таким видом, будто сморозил глупость и сейчас будет за нее отвечать. Или, что значительно хуже, отвечать за нее будут другие — старшие. Неторопливо, будто ждали только ее, подошла Мари Люссак с Рогом под мышкой. Приказ не спускать с него глаз она исполняла буквально, что еще раз подтверждало некоторые мысли Норма насчет нее. Ничего. Профессионал, окруженный профессиональным отношением, — это даже удобно.
— Морган, позаботься, чтобы нам не мешали.
— Да, чиф.
Встав и пригнувшись, Братислава вынырнула из-под штабного навеса: следить, чтобы никто посторонний лишнего не услышал. Брюсу не удалось перехватить ее взгляд. Как и вовсе нет никакого Брюса для Морган. Услали ее правильно: ей тоже кое-какие тайны про Эстергази знать необязательно. Норм перевел вопросительный взгляд на Мари Люссак.
— Она сложила два и два, — ответил Рубен на незаданный вопрос. — Хотя Брюс клянется, что не говорил, и я ему верю. Прошу заметить, она могла не говорить, что знает. Так уж вышло, что ты на Авалоне старший и знаешь про всех все. В любом случае решения будешь принимать ты, и надобно, чтобы ты располагал всей полезной базой. Слишком много зависит от твоих решений.
