– Парень… – Морган на мгновение прикрыл глаза.
Ночным злоумышленником не обязательно должен был быть мужчина. Чтобы забраться в открытое окно, не нужна ни особая сила, ни акробатическая ловкость. Марьяна знала про камеру и знала про альбом. Более того, она не очень хотела отдавать ему записи графа. Морган помнил, как она колебалась. Именно она могла вырвать из альбома лист, чтобы не дать им ключ к разгадке, а потом дождаться их ухода и забраться в бунгало. Это было складно и вполне реально. Это объясняет странную привязанность Марьяны к старому саду и отодвигает ужасную, но хоть как-то оправданную тему мести за убийство сестры на второй план…
Однажды Митрич тоже привел скрытый механизм колодца в движение. Нечаянно или нарочно, сейчас уже не понять, но он мог знать что-то важное. Возможно, что-то такое, что превратило милого сельского доктора в расчётливого убийцу…
Морган встал из-за стола.
– Сотник, мне нужно отъехать на пару часов.
– Поедешь в больницу? – друг понимающе улыбнулся.
– Да, хочу кое-что выяснить.
– Но ты ведь не станешь искать клад без меня?
– Никогда! – усмехнулся Морган. – Искать клад мы будем вдвоем под покровом ночи, как это и принято у настоящих кладоискателей.
– Тогда поезжай, а я прогуляюсь к Димычу, расскажу про наше горе.
Морган был уже на пороге, когда Сотник его окликнул:
– Знаешь, мне кажется, она хорошая девушка.
– Кто?
– Марьяна. Ты вчера что-то говорил про женское коварство…
– Я? – Морган покачал головой. – Я был пьян…
Оказавшись за рулем джипа, Морган почувствовал некоторое облегчение. Как будто получил отсрочку смертного приговора. Ему предстоял нелегкий разговор, и желание, чтобы разговор этот никогда не состоялся, было очень сильно. Из-за этого он чувствовал себя попеременно то подлецом, то трусом.
Яркий солнечный день закончился, стоило лишь въехать под сень старого сада. Что ни говори, а была у этого места особая мрачная аура. Справа по борту показался колодец. Морган ударил по тормозам. Он не станет искать клад в одиночку, не нарушит данное Сотнику обещание, он просто поищет механизм.
Морган обошел колодец по периметру, ощупал кладку.
– … Я же говорила, она вас не отпустит, – послышалось за спиной.
В метре от него, скрестив руки на груди, стояла Хаврошечка.
– Кто?
– Хозяйка колодца. Она вас почуяла. Ей немного надо, чтобы проснуться. Капли крови хватит.
– И где же она теперь? Там? – Морган кивнул на колодец.
– Не знаю, – Хаврошечка пожала худыми плечами. – Может, там, а может, еще где.
– А для чего она проснулась? – Разговор получался странным, но Моргану было важно понять, в чем смысл легенды про Хозяйку колодца.
– Она вообще не должна спать. Ей нельзя. Она должна служить.
– Кому?
– Не знаю. Мамка мне рассказывала, но я забыла. У меня с памятью совсем плохо. – Хаврошечка коснулась висков. – Вот и колыбельную я забыла. Мамка говорила, что колыбельную нужно знать как «Отче наш», а я и «Отче наш» забываю все время.
– Что еще говорила твоя мама? – спросил Морган.
– Что я для Хозяйки единственная помощница, что ей лучше спать, но если ее кто-то разбудит, я должна ее слушаться и делать все, что она велит.
– Почему именно ты?
– Потому что только со мной она может разговаривать. – Хаврошечка зажмурилась. – Только это очень больно. Особенно когда она злится. У меня тогда кровь идет ушами…
– Скажи, ты знаешь, как перекрыть трубу? – осторожно поинтересовался Морган.
– Какую трубу? – Хаврошечка открыла глаза, посмотрела на него удивленно.
– Ту, которая идет от озера к колодцу.
– Нет, – она покачала головой. – Я не понимаю…
– Послушай, – Морган протянул руку, и Хаврошечка отступила на шаг. – Помнишь тот день, когда я разбудил Хозяйку и вода из колодца ушла? Что ты тогда делала? Как узнала, что воды в колодце больше нет?
– Она закричала. Вот здесь. – Хаврошечка сжала виски. – Прямо в моей голове. Она была очень злая. Я пасла Звездочку, когда услышала. Раньше такое уже было, я думала, это больше не повторится.
– Все хорошо, – Морган успокаивающе улыбнулся. – Скажи, что ты сделала?
– Я пошла к фонтану. Мамка говорила, что это спящая в земле чудо-рыба.
– И что ты сделала потом?
– То же, что и прошлый раз. Я повернула железку. Это тяжело, у меня не сразу получилось.
– А потом?
– А потом она меня отпустила, ушла из моей головы. А ночью, когда я искала Звездочку, снова пришла.
– И ты опять повернула железку?
– Откуда вы знаете? – Хаврошечка смотрела на него по-детски ясным и наивным взглядом.
– Я просто догадался.
– Она злая, – сказала Хаврошечка шепотом и покосилась на колодец.
– Хозяйка?
– Она пугает Марьяну.
Сердце пропустило удар, Морган напрягся.
– Как она пугает Марьяну?
– Я видела ее вчера возле больницы, – Хаврошечка теперь говорила едва слышно. – Она заглядывала в Марьянины окна, звала за собой.
– Ночью?
– Ночью.
– А Марьяна?
– А Марьяна завесила окна, чтобы не видеть и не слышать.
– Значит, Марьяна тоже может ее слышать? Как ты?
– Наверное, может. – Лицо Хаврошечки сделалось вдруг растерянным. – Я слышала, как она кричала Хозяйке, чтобы она убралась. Марьяна смелая, а я не могу на нее кричать.
– Хаврошечка, скажи, как выглядит Хозяйка? Ты можешь мне рассказать?
– По-разному. Она перекидывается…
– Что значит «перекидывается»?
– Превращается. Как волшебница. Мамка говорила, что Хозяйка мало кому является в своем настоящем обличье, но зато может перекинуться в любого человека. Так она заманивает людей к колодцу.
– Зачем?
– Чтобы утопить. – О страшных вещах Хаврошечка рассказывала с блаженной улыбкой. – Утопить или заставить сделать что-нибудь плохое. Мамка говорила, что это она не со зла, что такая ее природа.
– А про рыбу твоя мама что-нибудь рассказывала? Про большую рыбу из колодца.
– Это тоже она – Хозяйка. Я же говорю, она умеет перекидываться. Такой я ее тоже видела. Глаза у нее грустные, человеческие.
– Вчера здесь нашли Митрича, – Морган покосился на колодец. – Его тоже она утопила?
– Я не знаю… – Хаврошечка, до этого спокойная и безмятежная, вдруг заволновалась, ее румяное лицо посерело, а дыхание сделалось прерывистым. – Не надо меня спрашивать, я ничего не знаю! Звездочка! Звездочка, где же ты?! А вы уходите! – она схватила валявшуюся на земле палку, замахнулась.
