– Тише, – Марьяна сжала ее запястья, убрала руки от ушей. – У меня есть таблетки от головы, я тебе их…
Она не договорила, испуганно ахнула. На Хаврошечкиных ладонях была кровь, и из ушей сочились, пачкая сарафан, две черные струйки.
– Что это? – уже в который раз за эту бесконечную ночь спросил Сотник.
– Сейчас! – Марьяна порылась в сумочке, достала носовой платок, принялась стирать кровь. – Ты не бойся, все будет хорошо. Я сейчас все вытру, а потом мы пойдем в больницу, и я дам тебе таблетку, чтобы не болело. Ты только не бойся…
– Мне нельзя не бояться, – Хаврошечка говорила медленно, словно зачарованная успокаивающим Марьяниным голосом. – Теперь все должны бояться. Особенно ты, – она вцепилась в Марьянину руку.
– Почему я должна бояться? – спросила Марьяна.
– Не знаю. Не могу вспомнить… – Хаврошечка разжала пальцы, ее худые руки безвольно повисли вдоль тела, взгляд из лихорадочного сделался пустым, апатичным.
– Все, пойдем отсюда! – Марьяна обняла ее за плечи.
* * *
Как ни боролся с собой Сотник, как ни пытался трезво осмыслить случившееся, но мыслями то и дело возвращался к рыбе. Никогда в его жизни не было такой добычи! Никогда в жизни он не видел, не держал в руках такое чудо! Эх, нужно было сфотографировать! Хотя бы на телефон, чтобы потом было что предъявить корешам-рыбакам. А теперь кто ему поверит? Кому вообще можно рассказать про почти двухметровую рыбу из колодца без риска прослыть фантазером и пустобрехом? И с девушкой той, что утопленница, все как-то странно. Не могли они с Морганом ошибиться, а ошиблись. Вот она стоит целая и невредимая. Ничего, пусть с этим феноменом разбирается Марьяна. Она же доктор.
К больнице вышли минут через десять. Яблоневый сад сначала стал редеть, а потом и вовсе иссяк до единичных, разбросанных то тут, то там деревьев. Открывшийся им вид представлял собой картину одновременно мрачную и печальную. Та необъяснимая тоска, которую они ощущали в саду, здесь, в этом старом доме, казалось, концентрировалась. Усадьба, когда-то принадлежавшая графу Лемешеву, не поражала взгляд ни великолепием, ни архитектурными изысками. Двухэтажное здание по центру. По бокам два одноэтажных флигеля. Больница тонула в темноте, лишь в одном окошке на втором этаже горел слабый свет ночника. Наверное, там был дежурный пост. Пространство же, с трех сторон окруженное зданиями, в мутном свете луны было унылым и неприглядным. Белье, полощущееся на натянутых между двумя яблонями веревках. Поленница дров. Две скамейки. Единственным жизнерадостным штрихом была круглая клумба в центре. Да и то об ее жизнерадостности Сотник мог только догадываться.
– Вот она, оказывается, какая – русская глубинка, – сказал он, толкнув Моргана локтем в бок.
– Да, вот где настоящий декаданс, – тот согласно кивнул. – Куда нам теперь?
Марьяна ничего не ответила, понаблюдала секунду за тем, как Хаврошечка привязывает к яблоне свою корову, шепнула ей что-то на ухо, а потом направилась к одному из флигелей. Так и не дождавшись приглашения, они побрели следом.
Повозившись немного с замком, Марьяна открыла дверь, щелкнула выключателем. Отвыкшие от яркого света, Морган и Сотник зажмурились.
– Заходите! – она пошире распахнула дверь.
Внутри имелась просторная прихожая, в которую выходило три двери. Если когда-то здесь и делали ремонт, то было это при царе Горохе, а то и вовсе при графе Лемешеве. Обшарпанный паркет на полу, серый потолок с кусками полуобвалившейся лепнины, выцветшие обои в цветочек.
Марьяна сбросила туфли, вздохнула с облегчением, прошла в комнату, которая, по всей видимости, служила гостиной. Здесь было хоть и по-спартански просто, но значительно уютнее. Застеленная шерстяным пледом широкая тахта. Круглый стол в центре, на нем – ноутбук и ваза, наполненная черешней. Два стула, один шкаф, книжная полка с медицинской литературой, белоснежные шторы на высоких окнах и такой же белоснежный, какой-то трогательно-неуместный в этой глуши пушистый ковер. А еще камин! Самый настоящий, свежепобеленный, занимающий стену между двумя окнами. Если судить по аккуратной вязанке дров, жидкости для растопки и закопченному нутру, камином этим активно пользовались.
– Разведите пока огонь, а я пойду осмотрю Хаврошечку и заодно подберу вам что-нибудь из одежды. – Марьяна сунула ноги в шлепанцы и нырнула в темноту двора.
– А ничего так живут сельские доктора, – Сотник забросил в рот черешню. Пальцы пахли озером и отпущенной на волю рыбой. – Простенько, но со вкусом. Как думаешь, есть у нее здесь ванная? Или моются тут по старинке, в баньке?
Не дожидаясь ответа, он вышел в прихожую, толкнул одну из закрытых дверей. За дверью оказалась кухня. Точнее, ее сильно урезанный вариант. Стол, две табуретки, небольшой холодильник, электроплитка на тумбочке. На широком подоконнике Сотник заметил чистую пепельницу и начатую пачку сигарет. Получалось, что собственное здоровье доктор Марьяна Васильевна если и блюла, то не очень рьяно.
Осмотрев кухню, Сотник аккуратно прикрыл за собой дверь, открыл следующую. Стоило только зажечься свету, как он присвистнул от удивления. Совмещенный санузел радовал глаз немалыми размерами, новой плиткой и новой же сантехникой. На прикрытом жалюзи окне стоял горшок с цветком, а висящий на стене весьма современного вида водонагреватель намекал на то, что, возможно, в этой глуши имеется горячая вода. Сотник открыл кран, сунул руки под струю быстро теплеющей воды, блаженно улыбнулся.
Когда он вернулся обратно в гостиную, дрова в камине уже радостно потрескивали, а Морган чинно сидел на краешке стула. Босой.
– Представляешь, у нее здесь есть настоящая ванная с горячей водой! – сообщил Сотник, также снимая обувь и присаживаясь на свободный стул.
– Вбухала в ее оборудование почти все сбережения, – послышался из прихожей голос Марьяны. – Готова терпеть любые лишения, кроме отсутствия нормальной ванной.
Марьяна переступила порог гостиной, положила на тахту стопку чего-то сине-полосатого.
– Все, что удалось найти, – сказала чуть смущенно. – Это больничные пижамы. Выбрала самые новые и самые большие, – она окинула их с Морганом оценивающим взглядом, словно снимала с них мерки. – Можете принять душ и переодеться.
– Дамы вперед! – Морган многозначительно посмотрел на ее мокрое платье, спросил: – Как там Хаврошечка?
– Оставила с Марией Ивановной, дежурной медсестрой. Дала ей успокоительного, скоро должна уснуть.
Марьяна порылась в сумочке, достала телефон, взяла с полки зарядное устройство.
– Ну, я звоню Ивану? – сказала не слишком уверенно.
– А что мы ему поведаем? – Морган нахмурился, взъерошил уже почти высохшие волосы. – Вот же она, ваша Хаврошечка, живая и невредимая.
– А кого мы в таком случае видели? – спросил Сотник.
– А ты? – Морган посмотрел на Марьяну. – Кого видела ты?
– Я? – она застыла с телефоном в руках.
