И в среду, когда Энрик неистовствовал на плавучей сцене «Аква Марины», Доран и Хармон встретились в адвокатской конторе последнего, без свидетелей.
Единственная фраза из их беседы, которая стала известна миру — и то гораздо позже, — принадлежала Дорану:
— Слушай, Хил, мне кажется, что я переплатил…
Почему он так сказал, история умалчивает.
* * *
— Сегодня в два подкомиссия, — напомнил Туссен своим технарям в пятницу, 16 мая. — До трех часов все честно молимся. Я заказал по Сети молебен во спасение проекта; с каждого по бассу. Можно еще принять какой-нибудь обет…
Туссен был не из весельчаков — да и присутствующие понимали, что дело серьезное. Айрэн-Фотрис, разумеется, трудоустроит всех, но никому не улыбалось сменить Баканар на дальнюю северную базу или заокеанский Хоупленд… А есть еще вакансии на планетах-колониях. Не хочешь — иди в «Роботех», и твоя пенсия горит огнем без дыма.
— Боже, я месяц не выпью ни капли спиртного.
— До Нового года не сяду играть в джанк, господи.
— Пожертвую полсотни бассов на сирот.
— Примечательно, — Туссен обвел глазами мастеров, — что никто не зарекся от девчонок.
— Такие клятвы, — предложил кто-то, — пусть исследовательский отдел дает; это по их профилю.
Технари перебросились улыбками.
— Нам везут пять трупаков из BIC, — порадовал их Туссен. — Они их у себя два дня манежили; что наворотили — одному богу известно. Кибер-шеф сказал, что, если не справится, посадит нас читать. По прикидке — все после «Взрыва».
Новость никому веселья не прибавила. В мастерской профильными приемами владели трое, но квалификацией кибер-системного оператора обладал один Туссен, как инженер. Тучи сгущались.
Дверь отворилась, вошла Дымка — немного более оживленная, чем раньше. Этапный экспресс-анализ показал вчера, что восстановление ее мозга достигло 18 процентов; это была продвижка вперед, но поведение Дымки изменилось мало. Спрашивать задание она не научилась; молчащая Дымка для техников была не важней мебели, и они продолжали о своем.
— А гадали? Что выходит? — обеспечив поддержку небес, Туссен решил разузнать мнение духов и звезд. — Кто какие сны видел?
— Приснилось — сижу я на старой квартире с покойником дедом. А нам звонят и говорят, что привезут сейчас женское колесо. Такого ни в одном соннике нет.
— Покойник — это к переменам. Дом — это надежность, убежище, гарантии. Колесо — тоже к переменам, но почему — женское?..
— Эй, пылесосный командир, зачем пришла? — оглянулись наконец на Дымку.
— Здравствуйте, люди. Дайте мне, пожалуйста, программу CDP10.
— Зачем?!
— Буду ее танцевать Кавалеру как образец.
— Вот с кого зарок надо брать — с Кавалера!.. Святой дамский угодник. Мясорубку прошел, фаршем стал, а не угомонился. Чтоб ему еще и Дымка танцевала!.. — Роботехники оживились.
— Похоже, он идет на поправку, — веско сказал Туссен. — Серых-то от дел не оторвешь. Иди сюда; я прямо на тебя скопирую.
Серые, кроме Ключа, Сапера и Зубастика, оставленных в дивизионе стеречь имущество, скопились в здании проекта, и Этикет приказал четверым лечь в «мертвятник», чтоб не было бесцельной толчеи, а Ветеран разбил остальных на воинские команды и водил в подвальный зал укреплять боевые навыки. Кончилась война, не кончилась — готовым к бою надо быть всегда.
В кают-компанию киборгов Дымка заходить побаивалась; серый по имени Рекорд казался ей знакомым, и рядом с ним ей было страшно.
Почему именно он вызывал у нее страх, она никак не могла вспомнить. Старалась, но не получалось; четких образов не возникало, а смутные складыватись беспорядочно — полет над домами, бег, гул машин под сводом тоннеля, отнялись ноги, ствол ружья смотрит в лицо… Все это было как-то связано с Рекордом; как — она не понимала, и тем боязней ей было с ним встречаться. Он в чем-то подозревал ее; он говорил с ней грубо и грозил кому-то «доложить». Хорошо, что Рекорд редко встречался, а Кавалер всегда был рядом.
Дымка мысленно помолилась, нажимая на дверную ручку: «Боже, пусть здесь не будет Рекорда! А то он опять прикажет „шагом марш“…»
Его там и не было. Пинцет с Электриком заняли один стол снятыми с импульсных ружей прицелами и проверяли масштабную калибровку; Принтер, Бамбук и Кокарда на другом столе разбирали и чистили имитаторы оружия — готовились идти в подвал; Ветеран — наконец-то время выдалось — пристраивал на стенд памяти фото Фараона, а Этикет и Кавалер обсуждали последние контакты с людьми.
— Кибер-шеф принял у меня резюме по вере баншеров; он доволен, он улыбался, но мне приказал в своей работе руководствоваться только объективными данными. Капитан, почему люди тиражируют искаженную информацию — фантазии, вымыслы?
— Им это приносит психологический покой, — ответил Этикет; в кругу своих он не прикидывался человеком. — А нам это засоряет память и нарушает мышление. При прыжке с высоты надо учитывать закон тяготения, а не доктрину о боге, чуде и левитации.
— Сид хочет, чтобы я остался у него, и еще — подчинить себе Денщика и Молнию, Кажется, Сида жаба давит, что у оперативки киборгов много, а у безопаски — раз, два и обчелся. Похоже, Хиллари ждет, когда ты САМ предложишь ему кадровый расклад. Наш престиж нельзя ронять, капитан; надо показать, что мы способны работать в любой ситуации…
Тут-то и заглянула Дымка. Кавалер умолк, переключившись на радар.
— Здравствуйте, — произнесла Дымка, убедившись, что Рекорда нет.
— Тут все здоровы, — ответил Ветеран, не оборачиваясь.
— Кроме некоторых, — покосилась Кокарда на Принтера, у которого на лице справа еще выбухали валики швов. — Полбашки на пирожки…
— Не надо повторять ту дурость, что Рекорд в детских сетях нахватал, — отозвался задетый за живое Принтер.
— Дурость — это пули головой тормозить.
— Так! — Ветеран отступил от стенда, придирчиво глядя, ровно ли висит портрет. — Пинцет, зачитай нам из устава о сохранности. И на этом пререкания считаю наглухо закрытыми.
— «Киборг! — громко процитировал Пинцет текст, сочиненный казарменными остряками в часы безделья. — Выползая в бой, помни, во что обойдется государству твой ремонт. Не высовывайся! Береги казенное имущество!»
— А я CDP10 принесла, — замялась Дымка у двери. — Здесь можно танцевать? Или я не вовремя?
— Жаль, я все CDP постирал после учебки, — поднялся Бамбук, мгновенно переводя затвор собранной винтовки. — Думал, не понадобятся.
Небольшая и длинноволосая Дымка с ее детским взглядом странно смотрелась в обществе коротко стриженных, мощных и рослых людей-машин. Этикет изучал ее внешность, взвешивал в уме ее слова и жесты. Эта босоножка изменилась к лучшему. Начала уважать старших. Андроидная тупость сгладилась, появилась кое-какая мимика. Она учится заново.
