Биби была его приемной матерью, хотя приставку «приемная» Хьюстон почти забыл. В его жизни именно она, а не мать, приходила ему на помощь. Биби была первым человеком, который искренне переживал за него, и Хьюстон это чувствовал. И знал, что то, как сложилась его судьба, – полностью ее заслуга.
Старые подруги мисс Вив и Биби были частью небольшого кружка единомышленниц, которые сплотились вокруг трудного парнишки из неблагополучного района, потому что разглядели в нем что-то стоящее, поверили в него, чего никто до них ни разу не сделал.
Нельзя сказать «Извините, я слишком занят», когда так сильно обязан людям.
Все началось около месяца назад, когда он устроил вечеринку в честь дня рождения Биби. Чаепитие проходило в его новой квартире в шикарном кондоминиуме на Пятой авеню с видом на Центральный парк.
Биби и «девочки» ахали, охали и просто светились при виде привратника в белых перчатках, роскоши вестибюля, сверкающего лифта и стильно оформленного коридора. Ни одна деталь интерьера его квартиры, за которую он заплатил одиннадцать миллионов долларов, не осталась незамеченной: от мебели из дорогого дерева до эффектных украшений.
Во время вечеринки мисс Вив упомянула «Второй шанс» – благотворительный фонд, которым она заведовала, а все «девочки» поддерживали его в меру возможностей. Она призналась, что совершенно сбита с толку навалившимися финансовыми неприятностями, да и не только ими.
– О, Хьюстон тебе поможет, правда же, милый? – ответила на это его приемная мать.
«Девочки» сразу же посмотрели на него, и Хьюстон снова превратился из успешного бизнесмена в малолетнего хулигана, бедного ребенка, спасенного от ужасной жизни на улице.
Поддавшись порыву, Хьюстон согласился, но потом сразу оговорил несколько правил. Если им нужна его помощь, то придется смириться с тем, что он будет действовать по-своему: никакого вмешательства со стороны «девочек», пусть позабудут дорогу в офис и не приносят ему домашнюю выпечку, пытаясь таким образом повлиять на него, чтобы он оставил порядок работы фонда без изменений, – а ведь именно из-за этого и случились все неприятности, – и никаких воспоминаний о его прошлом.
Конечно же, они не поняли последнего требования.
– Но почему? Хьюстон, мы так гордимся тобой!
И предметом их гордости был не только его нынешний статус. Нет, они помнили и знали, какой путь он проделал от четырнадцатилетнего трудного подростка, жившего в Клинтоне в многоквартирном доме, расположенном в районе, который называли Адской Кухней.
Они считали, что его победа над обстоятельствами, – отец отбывал срок в тюрьме, мать бросила, – достойна восхищения. Хьюстон же просто хотел оставить все в прошлом и никогда больше к этому не возвращаться.
Биби и мисс Вив творили добро, как дышали. Но они не имели представления, как он стыдился поступков, совершенных до их появления в его жизни. Боялся ли он воспоминаний? Пожалуй, нет. Но ему не хотелось, чтобы прошлое вторгалось в настоящее.
Внезапно Хьюстон вспомнил о письме, пришедшем на его имя неделю назад. Дешевый конверт с тюремным штампом, лежащий на столе из красного дерева, являл собой прекрасный символ того, что прошлое может напомнить человеку о себе независимо от его желания.
Хьюстон не рассказал о полученном письме никому, даже Биби.
Может, поэтому он и решил отправить ее вместе с мисс Вив? Не потому, что знал: подружки не удержатся и начнут рассказывать любому благодарному слушателю – даже сотрудникам «Второго шанса» – о его неприглядном прошлом. Может, он просто не хотел говорить с Биби о письме? Мысли об этом и о работе в фонде привели к тому, что Хьюстон Уитфорд чувствовал себя уязвимым, и самое главное в его жизни – контроль над ситуацией – медленно ускользало из рук. Он это ненавидел.
А еще… было что-то в этом месте опасное: аура благости, мисс Вив, воспоминания, Молли, девственно белое чувственное видение… Он ощущал, что его защитные барьеры проходят проверку на прочность.
Хьюстон был гордым. Гордость помогала ему в те времена, когда кроме нее у него ничего не оставалось. Ему не хотелось, чтобы мисс Вив полагалась на его мягкосердечие, основываясь на некоторых фактах из прошлого. Только жесткий профессионал способен спасти благотворительный фонд. Таким его должны считать люди, с которыми ему предстоит иметь дело.
А они начинали смотреть на него другими глазами, когда узнавали его историю.
Хьюстон уже сейчас мог с уверенностью сказать, что Молли Майклз из категории отзывчивых людей. Она только обрадуется возможности обращаться с ним как с беспризорным котенком. А его это уже достало.
– Давай поговорим о Молли Майклз, – осторожно произнес он. – Надо будет предупредить ее о…
– Не будь с ней слишком суровым! – вскричала мисс Вив. – Не суди о Молли по первому впечатлению. У нее просто хорошее настроение. На самом деле отрадно снова видеть ее игривой.
Игривой. Ему это нравилось. В спальне.
В офисе? Не особо.
– Пожалуйста, не обижай ее, – предупредила мисс Вив.
Не обижать? Какое это имеет отношение к управлению и повышению эффективности?
Тут он, наконец поддался импульсу и начал тереть шрам на переносице.
Мисс Вив понизила голос и заговорщически прошептала:
– Разорванная помолвка. Ей недавно разбили сердце…
Что ж, отправить мисс Вив в другой штат на период реструктуризации «Второго шанса» действительно мудрое решение. Знать эти подробности ему абсолютно ни к чему. Хьюстон крепче надавил на переносицу, чтобы боль не распространилась дальше.
– Боюсь, он оказался настоящим козлом, – продолжила мисс Вив, совершенно не реагируя на его отсутствующее выражение лица.
И хотя Хьюстон не собирался вникать в эту историю, он внезапно почувствовал приступ гнева.
Нет, Хьюстон злился не на обстоятельства, приведшие его в этот офис, и конечно же не на мисс Вив. Он чувствовал непреодолимое желание избить незнакомого мужчину, обидевшего девушку, про которую Хьюстон тоже ничего не знал, кроме того, что у нее удивительно нежная кожа. Проблеск гнева исчез так же быстро, как появился, но это напомнило Хьюстону, что он никогда не избавится от прошлых привычек, что бы люди ни думали. Он вышел из мира, где насилие было естественной защитной реакцией. Стоит ему перестать контролировать себя хотя бы на секунду, и он станет таким же, как отец, а его мир рухнет под напором неуправляемых сил – ярости и страсти. Поэтому Хьюстон и не позволял войти в его жизнь глупым сказкам и эмоциям, олицетворением которых была девушка в свадебном платье. В его тесном шкафу для них просто не было свободной полки. Там было отделение для работы, почти такое же большое, как и для единственного увлечения Хьюстона – занятий боксом. Ящики поменьше предназначались для общественных связей, Биби и случающихся время от времени встреч с представительницами противоположного пола, разделяющими его отвращение к обязательствам. Некоторые ящики были закрыты и заколочены.
